Блондинка:
– Где я шлялась? Я вчера полтора часа под запертой дверью проторчала. И какие-то мудаки мне орали, что ни тебя, ни ключа нет. А я, видишь ли, сумку со своими ключами у мамы забыла. Пришлось снова ехать к ней. И конечно, она меня больше не отпустила.
Злорадство хозяина, кажется, плещется в стенах подъезда.
– Мама в курсе? Я отмщен за все! Очень хорошо! Наконец-то будет повод рассказать ей, как и с кем ты проводишь время! Я специально попросил своего секретаря-референта пригласить людей твоего возраста и, так сказать, образовательного уровня, а их – чувствовать себя как дома. Это было ужасно. Зато теперь я точно знаю, каковы твои развлечения. А то с моими ровесниками ей скучно! Аристократка в купеческой среде! Со своими весело? Сама же назвала их мудаками! Я так хотел, чтобы, вернувшись домой, ты полюбовалась на них. И хватит врать, будто в твоей компании только о мировом кинематографе за чашкой кофе рассуждают. Я все сам видел и слышал.
Реакцию блондинка выдала сложную. Сначала – вкрадчивый полушепот:
– Ты совсем не понимаешь, что это – не моя компания? Что люди одного возраста бывают разными? Или отказываешься понимать? – И затем торжествующий визг: – Значит, ты экспериментировал? Пытался меня понять? Душу мою разгадать? Сволочь! Я сейчас посмотрю, каких баб подогнала тебе твоя секретутка! Он специально попросил своего секретаря-референта! Будешь моей молодостью и образовательным уровнем оправдывать свои оргии?
Полицейский:
– Вы бы, граждане, зашли в дом и там беседовали.
Слесарь:
– Нет, пусть за беспокойство заплатят.
Из квартиры гуськом выходят шестеро – четверо парней и две девушки – шатенка и брюнетка. Вид у всех не очень свежий, будто неделю в поезде тряслись, и одинаково возмущенный.
Брюнетка с ходу начинает презрительно втолковывать блондинке:
– Нас, между прочим, никто ему не подгонял. Нас, между прочим, пригласили от имени Костика. Мы давно бы отсюда сбежали, но твой красавец ужрался и заснул. А ключ исчез. И учти, кроме тебя, с этим боровом никто не ляжет.
Хозяйке реплика доставляет удовольствие, которым она щедро делится с мужем:
– Слышал? Боров! И я у тебя единственная! Ты соображаешь, сколько ты мне должен за мое терпение?
Хозяин:
– Уж не меньше, чем ты мне. А вы, свиньи неблагодарные, убирайтесь. Плохо ли повеселились на халяву?
Один из парней:
– Ну, ты полегче. Как фамилия твоего секретаря? По какому принципу он нас отбирал? Явно ведь знакомый одного-двух наших общих знакомых. Говори, я набью ему морду. И тому из своих, кто обо мне всяким там треплет. А если не скажешь, тебе набью. За угощение не благодарю, мы за него тут ночь отсидели, как в каталажке.
Хозяин:
– Чтоб вам в настоящей каталажке век ночевать. Признавайтесь, у кого ключи в кармане? Думаете, умнее меня? Я дверь сегодня менять буду.
Блондинка:
– Слушай, ты, экспериментатор! Запихивай их всех обратно, пусть мент, тьфу, полицай каждого обыщет. Погоди, да ты сам ключи спрятал, чтобы сменить дверь и под эти траты не пустить меня в Италию на распродажу. Господин полицейский!
Тот, разобравший и «мент», и «полицай», мрачно усмехается:
– Прежде чем кого-то запихивать и обыскивать, гражданка…
Хозяин:
– В Милан я б тебя и так не пустил. Пошли все вон, не могу больше.
Гости угрожающе галдят. Блондинка истошно кричит:
– Ты меня не пустишь? После сегодняшнего ты потерял все права на меня!
Наконец шум перекрывает звонкий голос шатенки:
– Ребята, плевать, с ключами вышла трагическая случайность. Вряд ли их кто-то из нас взял да еще с целью последующего грабежа. Глупо ведь. Вы что, не соображаете, мы не вызывали полицию, только слесаря. Значит, полицейский тут из-за трупа! Неужели Танька погибла? Под балконом тело нашли, да?
Все замолкают и оборачиваются к ней. Она на глазах публики заметно бледнеет.
Блондинка прижимается к своему борову и демонстрирует слабое знание зоологии:
– Допрыгался, козлик? Собираешь проходимцев, даришь им ключи от бронированной двери и баб с балкона по пьяни сбрасываешь? А вот среди моих друзей это не принято.
Оживляется полицейский и вкрадчиво интересуется:
– О каком трупе речь ведете?
Шатенка торопливо, будто ее не хотят слушать, объясняет:
– Со мной пришла моя подруга, Танька. То есть Татьяна, порядочная и трудолюбивая девушка, между прочим, не сомневайтесь. Через какое-то время ей очень захотелось домой. А ключ уже потерялся. Она разревелась, начала на запертую дверь кидаться. Ребята прониклись, пьяные – все душевные, обвязали ее веревкой и стали спускать с балкона на землю. Потом отлучились, чтобы взять простыни – думали, веревка коротковата…
Один из гостей:
– Да мы ее в две веревки обвязали, четыре конца хорошо закрепили на перекладине, узлы не могли сами развязаться!
Второй гость сильно толкает его локтем в бок. Парень испуганно замолкает.
Шатенка смотрит на них голодной волчицей и снова обращается к полицейскому:
– Они вернулись, а Таньки нет. И веревки тоже. Но на асфальте тела не было, точно. Хотя я сама не участвовала, это они клянутся… Я задремала. Утром зову ее, ищу… Бесполезно. Тогда они вспомнили, что спускали с балкона девушку. Но решили, что она струсила и взобралась по веревке в квартиру. А ее нет. И что мне теперь делать? Куда заявлять?
С лестничной площадки снизу раздается голос Татьяны:
– Иринка, я здесь, не бойся. Я спрыгнула в лоджию на четвертом этаже. Не ждать же было, пока меня уронят.
Расталкивая народ, Иринка несется вниз по лестнице с радостным воплем:
– Танька! Ты жива! И не выгнали тебя хозяева? Ночевать оставили? Господи, какие люди замечательные! В таком доме, а добрые! Зато в нашей панельке сволочь на сволочи и все хором богатых ругают!
Полицейский, кряхтя, свешивается через перила и кричит:
– Гражданин, вы хозяин? У вас претензии к девушке есть? Она могла погибнуть, если бы меры к своему спасению не приняла.
Покорный голос Арсения снизу:
– Нет претензий. Я убедился, что этот бред – правда. Татьяна, Ирина, вы свободны. Прощайте наконец-то.
Женские голоса как ни в чем не бывало продолжают щебетать:
– Тань, Тань, и ты прямо к нему среди ночи с балкона вошла? А он?
– Ой, Ир, погоди, я тебе все-все расскажу.
– И почему он тебя через дверь не выпустил? Чем вы до утра занимались?
Полицейский и слесарь наблюдают за происходящим на площадке внизу. Остальная компания рассредоточилась – гости поближе к лифту, хозяева отступают к открытой двери квартиры. Снизу раздается другой мужской голос:
