У Славика словно гора с плеч упала при виде этой Санкиной подруги. Хороша! На самом деле хороша.
Вот он как-то совсем недавно думал об их жизни с женой. О том, что она его словно приворожила, околдовала. Он все эти годы никого не хотел. Именно так, по-мужски, – никого не хотел, кроме собственной законной жены, которая вообще, похоже, никого не хотела. И чем меньше хотела она, тем яростней оказывалось его желание.
Иногда он думал, глядя на своих коллег, слушая их рассказы о похождениях на стороне, что неплохо бы и ему… Нашел бы себе какую-нибудь телочку, заселил бы в съемной однушке и заезжал бы в любой момент, как желание одолеет.
Однако – все дело оказывалось именно в желании. Не возникало это проклятое желание – иметь какую-то паршивую, всегда готовую бабу, когда рядом с ним находилась жена. Доступная. И – недоступная совершенно.
Он же не чурбан. Он чувствовал. И даже порой понимал, почему и каким образом она стала с ним такой, как сейчас. Но мыслить в подобном направлении Слава себе позволить не мог. Слишком горькие получались рассуждения.
Он сказал себе: я такой.
У меня такой характер.
Я – глава. И все будет по-моему. Менять себя я не собираюсь.
А от нее – что от нее нужно? Пусть остается такой, как есть. Пусть. И ребенка я ей все равно сделаю. Врачи говорят: все в порядке. Стало быть – получится этот ребенок, куда денется. А уж потом… Потом дудка точно окажется в моих руках. И плясать ты, женушка, будешь под мою музыку.
Порой ему очень хотелось ее разлюбить. Вернее, нет… Перестать хотеть. Вот! Чтобы она стояла для него наравне со всеми, чтобы он брал не одну ее, а и других. А к ней появилось бы равнодушие…
Не выходило равнодушия. Вспышки гнева – да. Сами собой накатывали. А так – чтобы вот плюнуть, растереть и разрядиться с другой, на все готовой… Нет! Не выходило никак.
– Ну, что, верный муж? – лукаво спросила Габриэлла, глядя, как поправляет Ростислав волосы перед зеркалом, берет ключи от машины. – Проголодался?
Она так произнесла это «проголодался»… Так двусмысленно.
Славик подумал, что мог бы сейчас, прямо тут, в прихожей взять ее.
Лето, платье на ней – смех один.
Он подумал, отогнал мысль, но она вернулась.
– Проголодался! – ответил он вполне в духе вопроса и распахнул перед гостьей дверь.
Замечательное местечко выбрала Габриэлла для дружеского ужина с чужим мужем. А что ж! Опыта ей не занимать. Он же должен на что-то пригодиться?
Они сидели в тишине, их ресторан-кораблик чуть-чуть покачивался, от воды веяло легкой прохладой, вдали кричали утки…
Салат, легкое белое вино в запотевших бокалах, спокойный, ни к чему не обязывающий разговор.
И вокруг – никого. Все на дачах, а то и у моря… Это же безумие – в такую жару в городе торчать. Впрочем, именно в это время года в городе как раз очень даже хорошо живется: пусто, пробок нет, газоны, цветы… Можно даже отправиться гулять на всю ночь по Бульварному кольцу, как когда-то в юности… Идти, целоваться, шутить…
Габриэлла мило, деликатно ведет беседу.
– Ты в последнее время немножко… сам не свой, я бы сказала… У тебя все в порядке, Слав?
– Да… В порядке, – не очень уверенно отвечает Ростислав, глядя на свою спутницу сквозь стекло огромного бокала, в котором ему подали вино.
Габриэлла меняет свои очертания, становится то очень худой и извилистой, как кобра, то круглой, как Колобок из сказки, который от всех уходит, укатывается, убегает… Да еще и песенку поет, про то как от всех «и подавно ушел…».
– Ты чему улыбаешься? – интересуется подруга жены.
– Тебе, – отвечает муж подруги.
Тонкая игра. Плетение сети. Главное – чтоб незаметно, но крепко, надежно сплетены оказались путы.
– Уже хорошо. Главное, чтоб улыбался.
– Да. Это так. Это, пожалуй, главное…
– Хорошо тут, правда? Люблю на воду смотреть… Мечтается у воды замечательно…
Габриэлла выглядела сказочно. Настоящая мечтательница-фея, умеющая исполнять желания тех, кто ей дорог. Взгляда не оторвать… Нежные руки с бледно-розовыми перламутровыми ноготками, шелковое струящееся платье, густые светлые волосы, душистые, пахнущие чистотой… Зарыться бы в них… Косметика подобрана идеально, ничего лишнего. Молодая свежая кожа, тонкая шея, цепочка с крестиком…
Смотреть бы и смотреть…
– О чем же ты, фея речная, мечтаешь?
– Ах, если бы фея… Я не фея, Слав. Я – девушка. Земная вполне девушка. И мечты у меня земные, не волшебные.
– Так о чем же мечтает земная девушка? Поделись, вдруг я исполнитель мечтаний?
Габриэлла загадочно и чуть горько улыбнулась. Помолчала.
Ростислав опять подумал, что вот ее бы – ее бы он взял. Прямо тут. Или в машине. Или… Когда они вернутся домой… Хороша. А главное – желанна. Жуткое желание вызывает, колдовское. И непонятно, чем. Сегодня она и одета неброско, и тиха, задумчива… Нет ничего вызывающего… А желание появляется мучительное.
Он сделал несколько глотков ледяного вина. Голова закружилась. А на сердце – на сердце воцарился покой, веселье…
Легкость Габриэллы передалась ему.
Вот с кем возможно счастье! Вот оно!
Еще бы он так не думал! Он – просто мужчина. Обычный и ничего не понимающий в ювелирных тонкостях плетения паутины профессиональными кадрами, которые на этом делают все: и деньги, и квартиры, и карьеры…
Габриэлла почуяла: клюет!
Раньше не клевал. Никак. Просто – гранитная скала на Крайнем Севере. Никакие сигналы не принимал.
Но сегодня! Сегодня – ее день. Главное – не пережать. С точностью до микрона.
Ничего лишнего.
Шажок за шажком.
И медленно-медленно.
Торопиться некуда. Время теперь работает на нее. Он уже раскрыл пасть, плывя к наживке на крючке. И вот сейчас… Сейчас надо, чтоб наживка эта показалась ему самой главной целью всей жизни…
Ах, как бы он сейчас взял ее… Притянул к себе, посадил на колени… И прямо тут…
У Ростислава кружилась голова, сердце билось что есть силы…
Не может быть, чтобы и она не чувствовала его зов. Не может быть, чтобы отказала… Но она не из этих… Недоступная давалка… С ней все иначе… Но… От нее с ума сойти можно… Нежная, милая… Чистая… Глаза, как озера… Вот, в чем утонуть…
Он осушил бокал до дна.
Габриэлла заботливо подлила. Сама она не пила. Назад-то ей за рулем придется быть… И, кроме того, сейчас, именно в этот момент необходим самоконтроль. Полный. Сапер ошибается лишь однажды…
– Может быть, еще вина?
Официантка подскочила некстати.
