И вдруг…
Вот почему все долгожданное происходит именно вдруг? В самый последний момент? Когда уже и надежды нет?
Вдруг самый яркий свет зажегся в гостиной Сабины Мухиной.
– Ничего себе! – поразился Женька.
В гостиную вошли двое.
Неужели Сабина? Вернулась к гаду и простила?
Идут в обнимку. Муженек нетвердым шагом. Жена его ведет…
Голубки…
Хотя – стоп! Стоп! Какая там жена?
Козел не с женой домой вернулся! Поддатый и с чужой бабой!
Они начали целоваться, лизаться, как в самой гадской киношке.
Женькина видеокамера работала. Он стоял у окна, в темноте короткой летней ночи и плакал. Сам не знал, почему. Просто – тоска вцепилась в сердце.
– Какое же кругом б-дство! – сказал Женька окну.
Кот слез с дивана, подошел к другу и легко вспрыгнул на подоконник.
– Посмотри, – сказал Коту Женька, – вот нелюди.
– Да ну их, – отказался Кот. – Зачем туда глядишь? Ты чё? Я ж с тобой. Цени.
Женька гладил теплого Кота и успокаивался.
Голая баба за окном старательно ублажала подлого мужика. Красивая, конечно, ничего не скажешь. Понятно, почему ей при свете хотелось – чтоб этот тварюга оценил. Но тот, похоже, ничего спьяну не замечал.
И тут Женьке показалось, что у голой бабы в руке что-то зажато. Вроде она такая вся самозабвенная, страстная, со снесенной от урагана чувств крышей… А в руке у нее вроде как телефон… Она снимает процесс!!!
Вот это да!
Женька сразу догадался, что девка хочет потом вещдоки мужику предъявить, если тот примется отказываться, что забыл, что не было ничего…
Он аж рассмеялся. Вот, кто друг другу пара! Этот убийца и баба-шантажистка. Явная же сука-шантажистка…
Кот, почувствовав, что настроение друга поднялось, спрыгнул с подоконника и снова залез на диван.
– Шел бы ты спать, – сказал Кот.
– Сейчас-сейчас, – пообещал Женька.
Он просматривал свою видеозапись.
– Тьфу! Ну и пакость! Но теперь он его, гада, припрет к стенке. Теперь понятно, что у него и мотив был для убийства жены. Неужели он все-таки убил?.. Лучше бы нет…
Женька пообещал себе, что, если Сабина окажется жива-здорова, он пойдет в храм и закажет благодарственный молебен.
А еще – передаст ей все материалы, которые он собрал. И про избиение, и про измену. Пусть сама решает. Если вдруг забыла и простила, пусть еще разок посмотрит, как ее ногами пинают… Лежачего не бьют… Как же! Всех бьют! И лежачего, и лежачую… Вот какая жизнь пошла…
…Все записалось – лучше не бывает. Он досмотрел, как баба одевалась, как что-то говорила, нежно улыбаясь, вот последний прощальный взмах…
…Исчезла…
Да! Настоящая профессионалка. Оделась, стала вновь такая чистая, непорочная. Воплощение порядочности и высокой нравственности.
Можно было подумать, что она недотрога. С такими и заговорить-то страшновато бывает. Ну, да, все как в анекдоте получается: «У порядочной женщины каждый мужчина – первый».
Женька вновь посмотрел, что там делает этот так называемый муж.
Этот так и лежал на диване со спущенными штанами. Расслабился, видно, на славу.
И тут на Женьку накатило. Подонок наслаждается жизнью по полной программе, а жена его…
Он быстро включил скайп и, пристально глядя на все еще освещенное окно, набрал номер, который помнил наизусть. Пошли длинные гудки.
Женьке все было видно. Вот герой-любовник стал озираться, услышав звонок телефона, вот, подхватив одной рукой брюки, взял другой рукой телефон, попутно глядя, чей номер высветится.
Ха! Номер! Женька потому по скайпу и звонил, чтобы на дисплее обозначилось: «Номер скрыт».
– Але! Я слушаю! – раздался хриплый голос.
– Признавайся, куда дел тело жены! – крикнул Женька угрожающе. – Ты за все ответишь, гад!
– Але! – завыл явно испуганнный собеседник. – Але! Кто это?
Но Женька отключился.
Теперь действительно пора было спать. Он твердо знал, что ему делать утром.
Птича, помоги мне!
Птича с разбегу влетела в объятия дорогого ей человека.
– Петр! Какое счастье! Не может быть! – восклицала она, только сейчас поняв, как же она соскучилась по своим, как много ей надо рассказать…
– Чудо! Настоящее чудо! – радостно отвечал Петр, муж любимой сестрички Рысеньки.
– Как ты здесь оказался? Почему? Как Рыся? Как наши? Ничего не случилось? Или случилось? – радовалась и тревожилась Птича, заглядывая в глаза тому, кого любила как брата. – Ты же должен быть у нашей мамы в Швейцарии. Что-то с Юрочкой?
– Нет, успокойся. С Юркой порядок. Все… ничего. Я тебя искал. Встревожился. Звоню уже десять дней тебе – и все никак. Домашний молчит. Мобильный: «Аппарат абонента выключен…» На мейлы не отвечаешь… В конце концов мне это перестало нравиться.
– Но я ведь Рысе позвонила… Петя… Как же? Я тебе столько должна рассказать… Неужели тебе Рыся не дала мой другой номер? У меня все меняется. Все изменилось… И – как хорошо, что ты здесь…
Сана оглянулась и увидела Генку, который, улыбаясь, шел за ними, стараясь не мешать разговору родственников.
– Петь, вы знакомы? Ох, что я говорю, конечно, мы же виделись тут как-то все вместе… Ген, правда же? Ты Петра помнишь?
– Помню, разумеется.
– Петь, вот смотри: я сегодня дала Гене слово, что мы поженимся, – торжественно объявила Сана.
Петр оторопел:
– Подожди-подожди… Что тут у вас происходит? Ты же замужем… Еще две недели назад точно замужем была. Или я что-то путаю? Упустил?
Тут, естественно, на веранду выкатилась коляска с орущей Викусей – дед позаботился, чтобы малютка не рыдала в одиночестве в своей светелке.
– А это кто? – ошарашенно вопросил нежданный дорогой гость. – Это чье?
– Это – наше! – гордо ответил Геннадий. – Наше все! Дочь полка.
Сана быстро подхватила «дочь полка» на руки. Та немедленно успокоилась и принялась озираться.
– Не удивляйся ничему. Все в порядке, все хорошо, мы не сошли с ума, все идет по плану, – быстро говорила Птича, видя, что Петр попросту испуган количеством обрушившихся на его голову новостей.
– Чайку? – галантно предложил дед.
– С удовольствием. И… может, мне умыться, что ли… Я ведь из аэропорта в гараж за машиной заскочил и сюда… Наудачу. Последняя надежда… Хорошо, что ты нашлась.
– Но ведь Рыся знает! – начала опять Сана и сама же себя перебила: – Ладно, Петечка, потом, все потом. Иди умойся, чайку попьешь. Мы тебе все расскажем… И ты нам… Да?
