– Оля, что мы так стоять будем? – Анна взялась за ручку коляски. – Давайте прогуляемся немножко!
Они пошли по дорожке, говоря, как два синоптика, о погоде, о теплой осени, о том, что климат меняется в сторону потепления и с чем это может быть связано.
Они не услышали, как их догнал Илья, просто одновременно откуда-то из-за плеча, у одной справа, у другой – слева, появились цветы.
Анна обернулась. Бывший муж сиял как медный таз. Кроме цветов у него в руках были мороженое и целая связка воздушных шариков.
– Анечка! – Голос у Покровского дрогнул. – Вот ты какая стала, Анечка!
Он неуклюже обнял Анну и тут же испачкал мороженым ее плащ.
– Ой, – заметил Илья пятно. – Заляпал! Это надо как-то… Вот, возьми платок!
У него всегда был платок. Наверное, даже там у него всегда был платок. Такая вот натура.
– Да ладно тебе! Дома отмою! Дай хоть на тебя посмотреть нормально! – Аня отодвинулась от него, как от картины, писанной маслом, которую нельзя рассматривать вблизи. – Не изменился почти! Ну, разве только повзрослел!
Анна не обманывала. Илья действительно хорошо выглядел, будто и не было у него за плечами более десятка лет неволи. Только глаза выдавали возраст и очень непростые годы, проведенные в ином измерении.
Он махнул рукой:
– Да ладно! Какое уж «не изменился»! Старенький я стал!
– Ну-ну, «старенький»! Старенький – не старенький, а молодой папаша!
Илья почему-то покраснел и каким-то очень особенным взглядом посмотрел на Лизу, улыбнулся. Точно так же, как улыбалась она и Игорь – уголком губ.
– Ты заметил, как Лиза с Игорем похожи? – спросила Анна, роясь в сумочке. Она достала кошелек, открыла его и вынула из кармашка фотографию сына. – Вот, смотри!
* * *
На фото Игорь стоял на фоне белой снежной пустыни. Он радостно смеялся в объектив. А за спиной у него топтались любопытные пингвины.
– Антарктида?!!
– Она!
– А где Игорь?
– Да рядом, в машине ждет! Илья, ты извини, но мы совсем ненадолго. Да и вам, я думаю, компания совсем не нужна! – Анна кивнула на Ольгу, которая укладывала в коляску ребенка. – Давайте дойдем до входа в парк, поболтаем немножко, и мы поедем, ладно?
Они развернулись и пошли в обратную сторону: Ольга с коляской чуть впереди, Аня с Ильей следом.
– Ну, как тебе свобода? – спросила Аня.
– Трудно словами передать. – Илья почесал макушку. – Для того чтобы понять, что это такое, надо побыть в несвободе. И не день-два, а столько, сколько я… – Он помолчал. Потом сказал весело: – Знаешь, что поразило больше всего?!
– Что?
– Магазины! Я ведь попал за решетку в девяносто пятом, когда даже килька в томате в дефиците была. Прилавки пустовали! А тут… Мы вчера с Олей зашли в универсам… Или как их сейчас называют… Супермаркет? Пусть будет супермаркет! И у меня в голове переклинило. Представилось, будто я в начале девяностых где-нибудь в Буэнос-Айресе! Изобилие всего! Нет, я, конечно, все эти годы телевизор смотрел и газеты с журналами читал, но это все не то. А своими глазами увидел – удивился! Никакого дефицита. Захотел куртку хорошую – купил, ботинки – пожалуйста! Не это главное, конечно, но очень важно, что можно пойти и купить, а не надо доставать с переплатой.
Илья пнул ногой камушек, который поскакал весело по дорожке.
– Ань, ну, как ты-то живешь?
– Да ты же все знаешь про меня! – засмеялась Аня. – Нормально живу, все потихоньку, дай бог только здоровья всем.
– Ну да, ну да, это главное. А в личной жизни как?
– Да все нормально и в личной! – Аня улыбнулась в шарфик, которым была красиво опутана шея. – Все у меня нормально, Илья. Все устраивает, и, наверное, это счастье, что я ничего не хочу менять в своей жизни.
– Скажи, а вот если бы взять сейчас и снова начать: ты, я и Игорь? Ты бы хотела? – Ане показалось, может быть, что голос у Ильи дрогнул.
– Илья! Не обижайся. Говорю как есть: ни сейчас, ни раньше – не хочу. Сейчас – особенно. – Аня кивнула на Ольгу, которая шла чуть впереди, толкая перед собой красно-белую коляску. – У тебя все хорошо, дочка растет, и не надо даже ни на минуту задумываться о чем-то другом.
– Да я не задумываюсь, просто хотел спросить об этом и спросил. Я ведь тоже – ни за какие коврижки… Но очень часто думаю, почему у нас так странно все развалилось…
– А ты не думай! Мы это уже проехали!
Они дошли до ворот, и Анна издалека увидела Ракитина. Он опирался на распахнутую дверь машины и… курил.
«Вот это номер!» – подумала Анна и помахала Ракитину.
– Идут! – сообщила она Покровским.
В парк по дорожке шли люди. Молодые и пожилые, с колясками и с собаками, с мороженым и с попкорном, на самокатах и роликах. День обещал быть теплым, и горожане спешили ухватить у осени то хорошее, что она еще могла им дать.
Анна сразу выделила в толпе своих, а Илья искал глазами сына, но угадать, который из спешащих в парк молодых людей его Игорь, было не так-то просто.
– Знакомьтесь! – Анна представила Покровским Ракитина. – Это Сергей.
* * *
Пояснять, кто он ей, Анна не стала. Зачем? Достаточно того, что знакомство состоялось. Да и Покровскому интересно было встретиться с сыном. Он выхватывал из толпы то одно лицо, то другое – все не то! А Игоря он так и не узнал. Впрочем, это было неудивительно. Покровский-младший был похож на папу из мультика про деревню Простоквашино: легкая лохматость на голове и борода с усами. На носу – очки, модные, без оправы, едва заметные.
Он не кинулся в объятия к отцу, он просто остановился рядом с матерью, и со стороны можно было подумать, что он просто прохожий, просто замешкался или ждет кого-то.
– Илья! – окликнула бывшего мужа Анна, показывая на Игоря.
Ольга тоже узнала Покровского-младшего, хоть три года назад видела его в больнице без бороды и усов. И кажется, без очков тоже. Она толкнула мужа в бок и кивнула на Игоря:
– Ну, ты что, не узнаешь?!
Покровский растерялся.
Для него его сын навсегда остался ребенком, подростком, которого он видел в конце прошлого века. А тут – дяденька!
– Ты, Игорюха, усы и бороду для солидности, что ль, отпустил? – смущенно сказал Покровский – старший и притянул к себе сына. Он постучал его по спине и собрал в кулак всю свою волю, чтоб не взвыть волком. Были б вдвоем… А то столько зрителей!
А взвыть было отчего. Стоило ли все пережитое того, что маленький мальчик, носящий его фамилию, без его участия вырос и стал дядей из деревни Простоквашино?! Еще пять минут назад он был уверен, что не хочет ничего изменить в своей жизни, а вот сейчас… Сейчас его уверенность куда-то ушла.
