Никогда никому не доверять. Это мой твердый девиз. После
развода у меня не осталось никого из близких людей. Да и вряд ли мою бывшую
жену можно считать близким мне человеком. За исключением нескольких месяцев,
когда собирались пожениться, мы почти все время ругались. Я вернулся из Афгана
никому не нужным инвалидом, а эта истеричка стала отыгрываться на моем сыне и
на мне. Я обязан был уйти и ушел, хотя до сих пор вспоминаю своего мальчика. Я
ни разу не видел его за эти два года. Рискнуть и появиться рядом с ними
означало подставить прежде всего сына. А этого мне очень не хотелось.
А насчет доверия… За большие деньги или за что-нибудь другое
можно продать и предать любого. Это я знаю очень хорошо. Поэтому во все свои
расчеты я включаю возможный третий вариант. Это мое собственное изобретение —
третий вариант. Когда вы бросаете монету, кажется, могут быть только два
варианта. Либо выпадет «орел», либо «решка». На самом деле иногда возможен и
третий вариант. В одном случае из миллиона монета может упасть «на попа». Или
не упасть вообще, зацепившись за вашу одежду. Или упасть таким образом, что вы ее
не найдете. Вот это третий вариант, при котором ответ не бывает однозначным, я
всегда имею в виду, когда выхожу на любое дело. Либо я выполню поручение, либо
я его не выполню. Но есть еще и третий вариант, при котором возможен любой
исход. С одной стороны, я всегда боюсь этого третьего варианта. С другой —
интересно, как может сложиться моя судьба, если мне выпадет именно этот,
третий, вариант.
Чтобы долго не тянуть, скажу только, что Глухарь рассказал
Савелию о деле, за которое готовы заплатить… миллион долларов. Целый миллион.
Если учесть, что Савелий должен получить двадцать пять процентов за
посреднические услуги, то он, не задумываясь, сдал меня Глухарю, сообщив мой
адрес и мою фамилию, и даже написал мне записку. За что и почему дают такие
деньги, Глухарь не сказал. Во всяком случае, их дают не для того, чтобы только
найти меня. Я себя не переоцениваю, знаю, сколько могу стоить. За такие деньги
меня десять раз можно убить и в пыль растереть. Здесь нечто другое.
Утром следующего дня я уже еду на встречу с Глухарем. Знаю я
этот дом, в котором он назначил встречу, и не жду ничего хорошего. Вечно там
случаются какие-нибудь неприятности. Но ехать нужно. Миллион долларов — деньги,
ради которых я готов выложиться. Это сумма, которая вместе с моими деньгами
даст мне возможность уехать из нашей «благословенной» страны, забрав с собой
сына, и дать ему нормальное образование.
Глухарь почти не изменился. Та же сутулая фигура, тот же
угрюмый взгляд. Только постарел немного, но это почти незаметно. И по-прежнему
любит своих чертовых канареек. Их у него несколько клеток, словно птички
создают ему необходимый фон для разговора. Меня два раза проверяли, причем так
тщательно, словно это я напросился к Глухарю, а не он искал меня, отправляя в
Леньки своих гонцов.
— Ну, здравствуй, Левша, — говорит Глухарь, сидя в своем
кресле. — Я всегда подозревал, что ты свалял дурака тогда, у канала: чтобы
обмануть наших сыщиков, разыграл свою смерть.
— Если ты такой умный, чего молчал столько лет? — спрашиваю
я, усаживаясь напротив хозяина.
— А зачем кричать? Ты у нас как золотой запас. Я ведь
чувствовал, что Савелий ловчит. Но до поры до времени не хотел тревожить.
Думал, вызову тебя только на очень важное дело.
Ну что ему сказать? Все рассчитал правильно. И вызвал меня в
нужный момент. Не люблю разговаривать с такими мерзавцами. Он скользкий, как
угорь, и всегда может выскользнуть из рук.
— Зачем позвал?
— Какой нетерпеливый, — смеется Глухарь, — ты всегда меня не
любил. А я вот о тебе подумал, решил вызвать на такое важное дело. Меня всегда
занимало, как это ты свои убийства придумываешь. Прямо гений настоящий. А по
виду не скажешь. Это ведь ты Француза убрал в Америке? У него такая охрана
была, столько людей, а ты его убрал.
Я делаю движение рукой, чтобы возразить, но он лениво
отмахивается.
— Не спорь. Я ведь точно знаю, что это ты. Тогда Лазарь
искал тебя по всему миру. И в аэропорту ждали. А ты всех обманул. Как тебе это
удалось, до сих пор не могу понять.
Он говорит, а я пытаюсь сообразить, к чему это дурацкое
вступление. И, кажется, начинаю понимать, когда Глухарь наконец сообщает:
— Ко мне клиенты обратились. Очень значительные люди. Просят
найти им стоящего профессионала. И деньги хорошие предложили. Огромные деньги.
Неслыханные. Я сразу подумал, что настал твой черед. И поехал разговаривать с
Савелием. Сказал он тебе про сумму?
— Миллион долларов? — хрипло уточняю я.
— Да, — улыбается Глухарь, — целый миллион долларов.
Савелий, как только эту сумму услышал, так и подпрыгнул. И адресок твой
собственноручно начертил. И записочку для тебя передал. Но, я думаю, ты на него
не в обиде?
Я молчу. Вступать в бессмысленный спор мне ни к чему. Пусть
выскажется.
— Им нужно найти одного человечка, — говорит Глухарь, — и
они хотят, чтобы его нашел ты.
— Его нужно найти или… — уточняю я. И он меня понимает.
— Нет, только найти. Найти и сообщить, где он находится. Вот
и все.
— И за это дают миллион долларов? — спрашиваю я, не скрывая
недоверия.
— Дают, — улыбается Глухарь, — или тебе мало?
— А сколько ты хочешь из этих денег? — интересуюсь я, ожидая
услышать любую сумму. Но только не тот ответ, который он дает:
— Ничего. Мне ничего. Весь миллион заберешь себе, а четверть
суммы, как и положено, выплатишь Савелию.
Вот такого я не ожидал. Это уже просто интересно. Чтобы
Глухарь отказался от такой суммы! Да я в это ни за что не поверю.
— Давай сначала, Глухарь, — предлагаю я. — Почему ты не
берешь положенные проценты? Я ведь тебя хорошо знаю. Ты все соки готов выжать.
А тут не хочешь денег. Или они платят больше? Или что-то другое?
— Дурак ты, Левша, — говорит он, — там, в Сибири, совсем
мозги отморозил, ничего не понимаешь. На кой мне твои деньги, если я могу большую
выгоду иметь. Это ведь ты должен понимать?
Я начинаю понимать.
— Хорошие клиенты?
— Очень, — смеется он, — вот, кажется, наконец умнее
становишься. Только ты должен найти этого человечка. Как хочешь найди. А свои
деньги можешь получить потом где угодно.
— Он уехал из страны, — я начинаю понимать намеки Глухаря на
убитого Француза.
— Точно. Но куда уехал, никто не знает. А очень хотят знать.
Они с тобой встретятся и расскажут, как его искать.
— Ты ведь знаешь, я никогда напрямую с клиентами не
встречаюсь, — напоминаю я, — это не мой стиль. Они могли все рассказать и тебе.
