— Что Мария? — спросил Тео.
Но Франк больше не мог вымолвить ни звука. Глядя старику в глаза, Теодор почувствовал: дед хочет сказать что-то очень важное. То, на что он, внук, не обратил внимания.
— Что такое? Попробуй объяснить. — Левая рука старика придвинулась к руке внука. — Пиши.
Франк пальцем начертил на ладони Тео букву М.
— Мари?
Старик кивнул в знак согласия.
— Что дальше?
Франк нарисовал еще несколько букв. Сначала Тео ничего не понял. Буквы были знакомые, но разум отказывался верить им. Однако Кларисса, которая вошла в комнату следом за хозяином, недогадливостью не страдала.
— Любовь, — отчетливо сказала она. — Мари любит тебя. Вот что он хочет сказать.
— Очень похоже, правда? — с горечью промолвил Тео. — Конечно, мне приятно, что вы оба…
— Хватит! — бросила экономка.
Тео удивленно поднял голову. В последний раз Кларисса разговаривала с ним так, когда он был напроказившим малышом, а она — его няней.
— Хватит! — повторила она. — Когда ты был маленьким, ты умел слушать. Теперь ты мужчина, но никогда никого не слушаешь. Иначе бы ты понял то, что все время пыталась сказать твоя жена. Она любит тебя. Я знаю это. Мистер Хантер тоже. Вся прислуга знает. Все, кроме тебя. Потому что ты не слушаешь.
— Ладно, извини, Кларисса, — насмешливо откликнулся Теодор. — Но я не могу в это поверить. Почему же она сбежала, если любит меня? Скажи, если ты такая умная!
— Я не могу! Он может, — ответила Кларисса, указав на Франка.
— Что такое, дедушка?
Франк медленно написал букву А, затем В.
— Аврора? — Старик снова кивнул. — И что же?
Теперь буквы получались более отчетливыми, и внук быстро догадался.
— Ложь? Аврора солгала? Как?
Мало-помалу все прояснилось. Сиделка везла Франка в коляске на прогулку в сад, дверь в детскую была открыта, и старик слышал многое из того, что там происходило.
— Аврора моя любовница? Ну да, она была. Но все давно кончилось. Я порвал с ней перед женитьбой.
— Она сказала Марии — «нет».
— Аврора сказала Мари, что мы все еще?.. Ты уверен?
— Слышал ее. Техас — вместе. Так сказала.
— Сказала Марии, что она была со мной в Техасе?
У Тео зажглись глаза.
— Правда? — Старик сердито посмотрел на внука.
— Нет, конечно, неправда! — взорвался Тео.
Франк начертил на его ладони еще несколько букв. Теодор уже настроился на волну деда и понимал слова раньше, чем старик успевал их дописать.
— Она сказала Мари, что наш брак был ее, Авроры, идеей? Что я собирался развестись с женой… жениться на Авроре… и забрать малыша? И ты все это слышал?!
Франк ухитрился насмешливо улыбнуться.
— Аврора глупая… Думает, я не могу говорить… Но ради нашей Марии… — старик устал от напряжения.
— Да, она глупая, — сквозь зубы процедил Тео. — Но я еще глупее, раз связался с ней. А в результате от меня сбежала жена, решившая, что я способен придумать такую чудовищную подлость. Как она могла поверить всему, что говорила Аврора?
— А почему она должна была думать по-другому? — вмешалась Кларисса. — Как ты с ней обращался?
— Я делал все, что мог. Кстати, она тоже не подарок…
Экономка издала звук, похожий на смешок. Тео гневно покосился на старуху, но та обменивалась с Франком улыбками и не увидела этого. Тео выскочил из комнаты и бросился искать бывшую любовницу.
Он обнаружил ее в саду. Аврора сидела у фонтана. Она обернулась к нему с видом великомученицы. Но при первых же его словах эта мина улетучилась.
— Ты немедленно уйдешь из этого дома и больше не ступишь на его порог! — резко сказал он.
— Почему?.. Дорогой…
— Молчи и слушай, потому что мы разговариваем в последний раз. Два года назад, когда ты воскресла из прошлого, я прямо сказал тебе, что о браке не может быть и речи. Я лег с тобой в постель, потому что это тешило мое самолюбие. Правда, теперь вижу, что гордиться было нечем. Но я никогда не лгал тебе. Я должен был полностью порвать с тобой, когда женился, но ты так убедительно просила, чтобы мы остались друзьями, дабы не заставлять тебя терять лицо и выслушивать смешки за спиной, что я вынужден был согласиться. И, как последний дурак, выставлял эту дружбу напоказ, потому что жалел тебя. А ты все это время думала о том, как поссорить меня с женой. Я знаю все, что ты ей сегодня наговорила! Франк слышал все и сообщил мне.
— Не верю, — быстро заявила она. — Он не может говорить!
— Дед нашел для этого способ, потому что любит Марию. Но такой грязной лжи я не ждал даже от тебя.
Аврора залилась театральными слезами.
— Как ты можешь? Я ничего не понимаю!
— Верно, — иронически подтвердил он. — Ты не понимаешь самого главного. И никогда не понимала. Ты вращалась в очень узком кругу людей и за пределами его можешь заблудиться в трех соснах. Где тебе понять такую женщину, как Мария, ее внутреннюю красоту и чистоту. А в любви ты понимаешь еще меньше.
Аврора зашипела как кошка.
— Ты что же, хочешь сказать, что любишь ее?
— Я не собираюсь обсуждать с тобой мои чувства, — холодно сказал он. — Это только осквернило бы их. А теперь немедленно оставь этот дом.
Маленький деревенский домик стоял вдали от шоссе. Это было важно, поскольку в гостинице у Марии потребовали бы паспорт. Сведения регистрировали и незамедлительно сообщали куда следует. Мария предчувствовала, что Тео наверняка поднял на ноги всю полицию.
Она оставила машину за какими-то кустами и пошла к дому пешком, держа в руках ребенка. Фермер и его жена поверили рассказу о том, что она попала в беду. Они предложили ей ночлег, поворковали над маленьким Максом и обильно ее накормили. Аппетита у Марии не было, но она заставила себя поесть, чтобы поддержать силы.
Мария рано ушла в отведенную ей комнату, уложила малыша, села рядом и задумалась. Она плотно закрыла шторы, чтобы свет не пробивался наружу. Тут было относительно безопасно, однако успокоиться можно будет только тогда, когда граница останется позади.
Мария знала, что должна попытаться уснуть, хотя это не получалось. Комната была теплой, но Мария дрожала. Двуличие мужа потрясло ее.
Она по-настоящему не знала, да и не понимала Хантера, но привыкла считать, что ему можно доверять, верила ему, потому что хотела верить, потому что влюбилась как дура, хотя и не желала смотреть правде в глаза. Тео — жестокий, властный человек, готовый сокрушить все и вся, лишь бы настоять на своем. И никогда не притворявшийся другим. Но ей раз за разом вспоминалось иное, моменты, когда в нем неожиданно просыпалась нежность. Сердце обливалось кровью при мысли о том, что эти моменты были частью хитроумно составленного жестокого плана.
