— Как и на всех нас, — напомнила я.
— Да, конечно. Как легкомысленно с моей стороны. На тебя больше, чем на меня. Но сегодня я пришел поговорить о другом. Я хочу обсудить инцидент с молодым человеком.
— Вы имеете в виду Гейбла Арсли?
— Да, — сказал дядя Юрий. — Я хочу извиниться за то, что не вмешался сразу. Из-за того, что дело было связано с шоколадом Баланчина, наши знакомые в правоохранительных органах к нам охладели. Если бы я вмешался, ты могла бы стать заложницей в офисе окружного прокурора, чего я боялся. Там теперь главным стал новый человек, и мы не знаем, друг он нам или нет.
Он говорил об отце Вина.
— В конце концов все устроилось, — сказала я.
— Я хочу уверить тебя, что я о тебе не забыл. Ты дочь Леонида Баланчина, и тебя бы не оставили гнить в тюрьме.
Я кивнула, но ничего не сказала. Слова были приятные, но это были только слова.
— Я могу точно сказать, что ты думаешь. Хорошие слова, но какая польза мне от них теперь? — Он наклонился поближе. — Я вижу, что ты умная девочка; у тебя проницательные глаза твоего отца.
— Спасибо, — сказала я.
— Ты держишь все в себе, как и он, и не позволяешь многому выйти наружу. Я восхищаюсь этим, — сказал дядя. — Я восхищаюсь такой сдержанностью в столь молодом создании.
Хотела бы я знать, стал бы он это говорить, если бы увидел меня с лазаньей в первый школьный день.
— Мне очень стыдно, — продолжал он. — Я чувствую, что Семья подвела тебя, что я лично подвел тебя.
Он склонил голову и понизил голос:
— Я хочу, чтобы ты знала, что в этой игре участвуют большие, неподконтрольные мне силы. Я должен добраться до сути истории с шоколадом, и потом я могу начать работу над возмещением убытков как тебе, так и твоим родственникам.
Он протянул мне руку, и я пожала ее.
— Ты мне нравишься, Аня. Как жаль, что ты не мальчик.
— Вы хотите сказать, что в таком случае я бы получила отличную возможность умереть в сорок пять лет, как мой отец? — спросила я тихо.
Дядя Юрий не ответил. Я не была уверена, что он вообще слышал меня.
— Не отвезешь ли ты меня в комнату Галины? Я бы хотел нанести визит мачехе, прежде чем уйду.
По дороге в ее комнату он спросил меня, как бабуля себя чувствует.
— Смотря какой нынче день, — ответила я. — Дядя Юрий, шли разговоры о том, чтобы мой брат начал работать в Бассейне.
— Да, я слышал кое-что.
— Я бы предпочла, чтобы он этого не делал.
— Ты боишься, что мы его испортим? — спросил он. — Даю слово, что единственное, что случится с твоим братом, это что он будет получать чек на неплохую сумму в конце необременительного рабочего дня. Мы позаботимся о нем. Его никогда не попросят сделать что-нибудь рискованное и не подвергнут опасности. Я слышал, что он потерял работу. Самое малое, что мы можем сделать, — предоставить ему временную, верно?
Слова дяди Юрия звучали более убедительно, чем слова Джекса. Я почувствовала себя спокойнее. И учитывая, каким тяжелым было положение бабули и каким потенциально сложным было мое юридическое положение, лучше, чтобы у Лео была хотя бы фиктивная, но оплачиваемая работа. Кроме того, я понятия не имела, когда разрешится ситуация в ветеринарной клинике, особенно сейчас, когда мистер Киплинг не может заняться этим вопросом (кстати, как он?).
Я и дядя Юрий добрались до комнаты бабули. Я открыла дверь и позвала:
— Бабуля, ты спишь?
— Нет, Кристина, входи, — сказала она.
— Я не Кристина, я Анни. Угадай, кого я привела с собой? Твоего пасынка, Юрия!
Я вкатила кресло Юрия в комнату.
— Тьфу, — сказала бабушка. — Как ты постарел! И потолстел!
Я была рада ускользнуть из комнаты.
Микки Баланчин стоял в коридоре рядом с комнатой бабушки.
— Возможно, ты не помнишь меня, но я твой двоюродный брат, — представился он.
— А кто не мой двоюродный брат? — пошутила я.
— Верно. Каждый раз, когда я встречаю симпатичную девушку, я должен проверить, не родственница ли она мне, — сказал он. Микки Баланчин был невысок ростом, всего на пару сантиметров выше меня. У него были светлые волосы, настолько светлые, что казались почти белыми, и такая же белая кожа, за исключением веснушек на переносице и скулах. Он был одет полностью в черное, что резко контрастировало с кожей и волосами. Его костюм был очень хорошо пошит и даже выглядел новым. Не могу сказать с полной уверенностью, но похоже, что его туфли были на небольших каблуках, которые делали его выше ростом.
— Я давно хотел встретиться с тобой, — сказал Микки. — С тех пор, как ты выросла, я имею в виду. Когда я был подростком, я обычно выполнял разные поручения для твоего отца и часто бывал в этой квартире. Я даже видел тебя голой, малышка.
Он указал на дверь в ванную.
— В этой комнате. Твоя мама тебя купала, а я случайно вошел.
Не совсем то, о чем я хотела бы знать.
— Итак, о чем вы со стариком говорили? — продолжал он.
«Ни о чем, — подумала я, — это не твое дело».
— Думаю, если он захочет, чтобы ты знал, он сам тебе расскажет, — сказала я вслух.
И в этот момент в коридоре появился Джекс.
— Что тут происходит? — спросил он.
— Всего-навсего беседую с моей кузиной, — ответил Микки.
— Она и моя кузина тоже.
— Быть может.
— Что это значит? Что ты пытаешься сказать, Михаил? Что я ублюдок? — Его глаза сверкали, и, клянусь, я могла ощутить прущий из него тестостерон. Он сделал движение, словно хотел ударить Микки, но тот не шелохнулся. Для нас обоих стало ясно, что у Джекса не было характера.
— Ну, Джеки, расслабься, — сказал Микки. — Ты ставишь себя в неловкое положение перед моей кузиной.
— Анни, можно с тобой поговорить? — спросил Джекс.
— Говори, — ответила я.
— Наедине, — уточнил он.
— Похоже, сегодня никто не хочет общаться в моем присутствии, — прокомментировал Микки.
Я проигнорировала его слова. Я никогда не реагировала на такую ребячливость, кроме того, мне тоже нужно было кое-что сказать Джексу.
— Пойдем на балкон, — сказала я.
Путь на балкон вел через столовую.
Из нее можно было видеть Центральный парк и даже небольшой кусочек «Маленького Египта». Должно быть, когда-то отсюда открывался прекрасный вид.
Мой кузен сразу приступил к делу:
— Послушай, Аня, мне очень жаль, что так получилось с шоколадом. Я не подозревал, что он был с начинкой. Я правда думал, что сделаю Галине приятное, принеся его сюда.
