— Как все прошло? — спросила я, когда мы все сели ужинать.
— Отлично, — произнес он и, против обыкновения, больше ничего не сказал.
В четверг Скарлет и я пошли на прослушивание для «Макбета». Прослушивания проходили в кабинете мистера Бири, куда каждый заходил по одному. Надо было сказать мистеру Бири, какую роль вы хотите взять, а потом немного из нее прочесть.
Конечно, Скарлет хотела играть леди Макбет.
— Ах, если бы мистер Бири согласился отдать мужскую роль женщине… но что-то я в этом сомневаюсь. Из меня бы вышел хороший Макбет, верно?
— Так предложи ему, — сказала я. — Правда, тебе придется обрезать волосы.
— Я бы постриглась! Для роли Макбета я готова на все!
Скарлет пошла первой, я была после нее.
Я прочла немного из леди Макдуф. Эта роль была небольшой. Основная сцена — разговор с ребенком, а спустя пару сцен леди Макдуф убивают; предполагается, что это будет очень трагично. Когда появляются убийцы, она кричит: «Убийство!», что делать довольно забавно и даже приятно. Я бы предпочла быть ведьмой, но Скарлет решила, что для меня будет лучше играть леди Макдуф. («И костюм у нее гораздо лучше», — настаивала она.)
— Неплохо, — сказал мистер Бири, когда я закончила. — Хотя я разочарован, что ты решила не играть леди Макбет.
Я передернула плечами:
— Мне больше нравится ассоциировать себя с леди Макдуф.
— Прочти хоть немного, — настаивал он.
— Я бы предпочла не делать этого.
— Перестань, Аня. Если ты прочтешь немного из этой роли, это не будет предательством друга. Я уверен, что твое прошлое добавило бы яркости игре.
Я замотала головой:
— Мне совершенно неинтересно играть леди Макбет, мистер Бири. И ваше утверждение, что мое «прошлое добавило бы яркости игре», оскорбительно. Я предполагаю, что причина ваших слов — то, что я жила среди убийц. Но по правде говоря, я чаще была в ситуациях, сходных с положением леди Макдуф, а не леди Макбет. Мне чуждо честолюбие леди Макбет или что бы то ни было, связанное с ней. У меня нет никаких амбиций, мистер Бири, разве что я собираюсь закончить школу. И если бы вы предложили мне роль леди Макбет, я бы отказалась. И я говорю это не для того, чтобы вы стали меня уламывать. Единственная причина, по которой я решила пойти на прослушивание, — я обещала составить компанию подруге.
— Но у мисс Барбер нет твоей искры, Аня, нет твоего огня! — возразил мистер Бири.
— Думаю, вы ошибаетесь насчет Скарлет, мистер Бири.
Людей, подобных мистеру Бири, я встречала на протяжении всей своей жизни — они либо романтизировали, либо демонизировали меня по причине моей семейной истории. Отношение ко мне мистера Бири в некотором роде недалеко ушло от отношения миссис Кобравик.
— Очень хорошо, мисс Баланчина, — сказал Бири. — Список будет завтра.
Я вышла; Скарлет ждала меня в холле.
— Ты долго там пробыла, — сказала она.
— Разве?
— Ну и как все прошло?
Я пожала плечами:
— Думаю, нормально.
— Ну, он провел с тобой много времени, а это всегда хороший знак.
На следующий день список ролей был вывешен на двери школьного театра. Скарлет получила роль леди Макбет, как и хотела. Меня бы не удивило, если бы моего имени не оказалось в списке, но я была там — в роли Гекаты.
— Так кто такая Геката? — спросила я Скарлет.
— Главная ведьма. Это отличная роль!
Я не готовилась к ней, но все же такое решение устраивало меня как нельзя лучше.
Мы все еще читали список, когда подошел Вин и поздравил нас.
— Верховная ведьма, самая главная из всех ведьм, — сказал он.
— Да, мне уже говорили.
— Ты должна держать ведьм в ежовых рукавицах!
— Думаю, это в моих силах, — сказала я.
Мне приходилось управляться с ведьмами (и вещами много худшими) всю мою жизнь.
Так прошла неделя. Никого не арестовали. Никто не умер. Я получила роль главной ведьмы. Даже если ни одна проблема не решилась, все же ни одна и не усугубилась. Учитывая все это, не так уж и плохо.
В пятницу вечером праздновали шестнадцатилетие Скарлет, так что я попросила Толстяка выделить нам заднюю комнату в его заведении. Из-за моих проблем с законом и состояния здоровья Гейбла мы решили не приглашать много гостей — несколько друзей из драмкружка, Нетти, и, пожалуй, все. Я не планировала подавать кофе или шоколад, но все же не была уверена, стоит ли приглашать Вина. Вечеринка не была сюрпризом, так что я обсудила этот вопрос со Скарлет. (Между прочим, я не верю в вечеринки-сюрпризы. Я не люблю неожиданностей и не уверена, что они хоть кому-нибудь нравятся.) Итак, вернемся к Вину.
— Он знает, чем занимается твоя семья, Анни, — сказала мне Скарлет. — Это не великая тайна. Я думаю, что мы обязательно должны его пригласить.
Я не рассказала Скарлет о моей беседе с его отцом. Фактически я не говорила об этом ни с кем. Думаю, потому что это поставило бы меня в неловкое положение.
— Приглашай его сама, если хочешь, — сказала я Скарлет.
Скарлет обдумала это предложение и отрицательно покачала головой.
— Я и так более чем достаточно корчила из себя дурочку перед ним. Нет уж, спасибо. Приглашай его сама.
— Хорошо. Не возражаешь, если я приглашу еще и Лео?
— Да конечно же нет! Почему я должна возражать? Я люблю твоего брата.
В этом-то и была проблема. Для меня становилось все более и более очевидно, что Лео нравилась моя лучшая подруга не только как друг, и я не хотела бы, чтобы все закончилось разбитым сердцем. Скарлет флиртовала со всеми, но меня беспокоило, что Лео мог этого не понимать.
— Как насчет твоего адвоката?
— Мистера Киплинга? Он все еще в больнице.
— Да не мистера Киплинга! Молодого. Вроде бы его зовут Саймон?
Я сказала Скарлет, что он уже далеко не молод.
— И сколько ему?
— Двадцать семь.
— Значит, и не стар. Всего-навсего на одиннадцать лет старше меня.
— Ты становишься прямо как Нетти.
Скарлет скорчила гримасу.
— Что поделать, если мне не нравятся парни моего возраста.
Я покачала головой:
— Ты безнадежна.
— А тем, кто мне нравится, не нравлюсь я.
Нетти и я пришли в заведение Толстяка пораньше, чтобы подготовить комнату. В ней были грубые железные столы, стулья и в задней части большая деревянная барная стойка. На стенах висели старинные плакаты в тяжелых позолоченных рамах с рекламой алкоголя. Предполагалось, что тут подавали только вино, но место пропахло кофейными зернами. От запаха кофе сложно избавиться, и это был мой самый любимый в мире запах. Оба моих родителя любили кофе. До запрета кофе у них всегда на плите стоял кофейник.
