— Подожди, откуда ты узнал, что это подстроил Микки?
— Так сказал Джекс, — ответил Лео.
— А что еще сказал тебе Джекс?
— Что Микки и Юрий подстроили нашу поездку на свадьбу, чтобы они могли убить бабулю. Юрий контролирует электричество, и поэтому машины остановились.
— Лео! Какой в этом смысл? С какой стати им убивать бабулю?
— Чтобы я был слишком занят обязанностями опекуна и не мог предъявить права на то, что принадлежит мне.
Я уронила голову на руки. Мой бедный брат.
— Ах, Лео, почему ты вообще захотел стать главой семьи? Это ужасная работа. Посмотри, что стало с папой.
Лео помолчал, потом ответил:
— Потому что только так я мог защитить тебя и Нетти от людей из нашей семьи.
— Но со мной и Нетти все было в порядке до тех пор…
— Это не так. Прошлой осенью тебя отправили в тюрьму только за то, что ты Баланчина. Ты вернулась домой похожей на сломанную куколку, Анни, и тогда я понял, что должен что-то сделать. Папа говорил мне перед смертью, что главная моя работа в жизни — защищать сестер.
Глупый папа говорил мне то же самое.
— Но, Лео, самый верный способ защитить нас — держаться от всего этого подальше. А теперь они придут за тобой и, если найдут, убьют.
Лео медленно покачал головой.
— Я знаю, ты думаешь, что я дурак, как Виктор Бык.
— Виктор Бык? (Кто, черт возьми, был этот Бык? И потом я вспомнила.)
— Ты не знала, что я стоял за дверью, но я был там. Бабуля сказала, что я как он, что я дурак и единственное, что могу делать, это носить ящики. И ты согласилась. Лео Дурачок. Как Виктор по прозвищу Бык.
— Нет, Лео, ты неправильно понял…
Но он все понял верно.
— Все меня недооценивают, Анни. Только то, что мне трудно найти нужное слово и что я порой плачу, вовсе не значит, что я идиот. И только то, что у меня припадки, не делает меня слабаком, неспособным защитить сестер. Только то, что меня когда-то ранили, не значит, что я бесполезная вещь, которая никогда не станет лучше.
Мне хотелось кричать от боли, но я не могла себе позволить привлечь чье-то внимание.
— Это тебе Джекс объяснил?
— Нет! Ты меня не слушаешь, Анни. Это я. Может быть, Джекс сообщил мне пару вещей о том, как устроена Семья. Но я сделал это сам. Ради всех нас.
Лео был сбит с толку и сделал смертельную ошибку. Как я поняла, им манипулировал Джекс; но это не отменяет того факта, что Лео совершил попытку убийства. Если Семья доберется до него, Лео будет мертв. Если полиция будет первой, то его пошлют в тюрьму, которая может быть даже хуже, чем смерть, для такого человека, как мой брат.
Мне нужно было вывезти его из страны. Но первым делом надо было его вывести из школы.
Я снова перекрестилась и произнесла быструю молитву.
Я заставила Лео пообещать, что он станет менять скамьи в течение дня, это уменьшало шансы на то, что его заметят. Также я дала ему мой школьный шарф, чтобы его приняли за кого-то другого, если увидят.
Затем я пошла в офис церковного секретаря — он по-прежнему был пуст, так как администрация до сих пор не наняла нового, — и набрала номер телефона. В Киото было девять вечера. Не думаю, что время было слишком поздним для звонка, но даже если так, дело не могло ждать.
Юджи ответил по-японски.
— Юджи, это Аня Баланчина. Мне нужна помощь. — Я объяснила, в чем дело. — Я не прошу тебя, чтобы ты присматривал за Лео, но я не могу позволить, чтобы он оставался в стране. Он будет убит, и Баланчины вправе это сделать. Но я не могу позволить брату умереть, верно?
— Конечно, — ответил Юджи.
— Я надеюсь, что ты сможешь организовать тайную переправку Лео в Японию. И опять-таки я знаю, что ты скомпрометируешь себя, если он останется в твоем доме, так что надеюсь, что ты сможешь найти место, где за ним будут присматривать. Он сошел с ума. Он не имеет представления ни о своих способностях, ни о своих границах. Думаю, что его дружок, о котором ты меня предупреждал, Джекс, подстегивал его, но до каких пределов, я до сих пор не знаю.
— Я устрою транспорт и место для твоего брата, — ответил Юджи.
— Спасибо. Конечно, за все будет заплачено, но не прямо сейчас.
— Без проблем.
— Я… может показаться, что это выглядит лицемерно, ведь я прошу тебя о таком огромном одолжении, но я хочу поблагодарить тебя за цветы и особенно за записку.
— Конечно, Аня. Можно задать тебе вопрос?
— Да.
— Ты уже подумала о том, как и когда ты сможешь его вытащить из школы? Если она окружена полицией и репортерами, как ты говоришь. И если, очевидно, ты не можешь его привести домой.
— Через две недели случится школьный бал. Это большой праздник. Банкет, маскарадные костюмы, люди ходят туда-сюда. Думаю, что смогу его вытащить, хотя пока точно не знаю как.
— Предлагаю, чтобы он прямо из школы попал в машину. Так будет меньше шансов, что все пойдет наперекосяк.
Я согласилась. Мы решили, что переговорим снова ровно через неделю, и тогда Юджи точно сообщит, куда отправится Лео. Я должна буду позвонить ему из школы: наш домашний телефон могли прослушивать.
— Спасибо тебе, — сказала я раз в четвертый.
— Рад помочь. Когда-нибудь (я надеюсь, что этот день никогда не придет) я тоже смогу обратиться к тебе за помощью.
Да, я прекрасно знала, что это значит.
— И, Юджи, постарайся устроить его в хорошее место. Он совершил ужасную вещь, но у него добрая душа. Он всего лишь ребенок.
Голос мой прервался на слове «ребенок», показав больше эмоций, чем мне бы хотелось.
Я пошла на фехтование. Мы со Скарлет не разговаривали с тех пор, как она мне рассказала про Гейбла, так что она удивилась, когда я ее приперла к стенке в раздевалке.
— Скарлет, ты все еще в комитете по подготовке вечера? — прошептала я.
— О, мисс Баланчина соизволила поговорить со мной. Но не думаю, что я желаю разговаривать с тобой, — ответила она.
— Скарлет, у меня нет времени на эти глупости. Мне нужна твоя помощь в очень важном деле. И ты должна поклясться, что не расскажешь об этом Арсли. Если расскажешь, могут пострадать и даже погибнуть люди.
— Я не рассказываю Гейблу все подряд, знаешь ли. — Она понизила голос до шепота. — Это насчет Лео?
Я удостоверилась, что за нами никто не следит и не подслушивает, и кивнула.
— Что я могу сделать? — спросила она.
— Он тут, в школе. Я подготовила ему переезд в дальние края, но мне нужно разработать план, как вытащить его отсюда. Я надеялась, что смогу это сделать во время вечера. И не хочу, чтобы кто-нибудь, кроме нас, знал об этом; я не говорила Вину и даже Нетти.
