И самым отвратительным было то, что Нина не чувствовала ни малейшего сожаления. Только злобную радость. Она самой себе была противна, но ничего не могла поделать: ее радовало, что соперницы больше нет. Само существование Софи — красивой, глупой, эгоистичной, любимой Мишелем — ощущалось ею, как болезненный нарыв. Неизвестный хирург с колом и тесаком — или чем там отрубили голову Софи? — произвел операцию. Нарыв вскрыт, гной вытек, все в порядке… Но как противно, что в ее душе оказалось столько дряни! Неужели это и есть — любовь? Неужели Джульетта могла бы испытывать такие же гнусные чувства, если бы ревновала Ромео, скажем, к Розалине, и Розалина умерла бы от какой-нибудь чумы?..
— Тот, кто убил ее, не просто отрубил ей голову. Он отшвырнул голову в угол комнаты. Взял за волосы и швырнул. В этом убийстве есть личный мотив. Личная ненависть, — говорил Федор.
— Я не представляю, чтобы кто-то мог ненавидеть Софи, — ответил Мишель. — Я правда не понимаю… Она же была безобидна, как котенок. Просто красивая куколка.
— Ревность? Ты больше ни с кем не крутил? — поинтересовался Арсений.
«Я была вместе с ним во Флоренции. У меня алиби. Я ее не убивала», — мысленно ответила Нина.
— Нет, — ответил Мишель. — У меня была только она.
— Убийство совершено после восхода. Посмотри, как лежат кости. Софи спала. Она не сопротивлялась, — заметил Федор. — А это значит, убийца — смертный.
— Ты тут все осмотрел? Тело ее слуги не нашел? — спросил Арсений.
— Нет. В смысле — не осмотрел.
Квартиру обыскали быстро. Видимо, у Стражей был в этом немалый опыт. Но слугу не нашли.
— Ее звали Ольга Кузнецова. Софи называла ее Олюшкой, — монотонным голосом сказал Мишель. — Наверное, ее не было дома, когда это произошло. Надо будет опросить морги и больницы… Она — человек, слуга крови, после смерти своего господина она просто упадет замертво, и все.
— Не обязательно упадет сразу, — возразил Арсений. — Если слуга не привязан к хозяину, если не любит его или — тем более — если мечтает ему отомстить за что-то, то некоторое время он продержится. Связь с господином у таких слуг очень ослаблена.
— Нет, — ответил Михаил. — Я знаю Ольгу. Они с Софи очень давно вместе. И любили друг друга, уважали… Да Софи бы почувствовала, если Олюшка была бы просто чем-то недовольна! Не могла не почувствовать. Она была… — он запнулся, — очень чуткой и внимательной…
Но твердой уверенности в его голосе не было.
— Софи могла чем-то навлечь на себя гнев Охотников? — спросил Федор.
«Могла», — подумала Нина.
— Могла, — быстро кивнул Мишель, уходя от неприятной темы о чуткости. — Она — могла. Но если это Охотник, ему не жить. Я его найду. Кто бы это ни был — я его найду.
Мишель произнес эти слова очень спокойно, но с такой решимостью, что ни один из Стражей, и уж тем более Нина, не осмелился напомнить ему о том, что охотиться на Охотников запрещено Законом и смертельно опасно. Впрочем, Мишель и так знал об этом.
3
Их сразу же провели в тронный зал. Прозоровский собрал всех Стражей. Присутствовали и трое колдунов: рослая, величественная Марфа Лаут, утонченная и похожая на фею Марьяна Сваровская и принц Филипп. Все уже знали о случившемся: по пути к особняку Федор позвонил и обо всем доложил. Князь приветливо кивнул Мишелю:
— Сожалею о твоей утрате. Софья была моим Птенцом. Я любил ее как дочь.
В зале присутствовал один смертный — просто и скромно одетый невзрачный мужчина лет сорока, от которого исходила такая ощутимая, жесткая, враждебная сила, что Нине невольно хотелось отойти от него подальше. Как можно дальше.
— Наш гость — Сергей Кротов, представитель Московского Ковена. Когда поиски колдуна, совершающего жертвоприношения, завершились для нас неудачей, я запросил помощи у Ковена. Сергей Георгиевич, расскажите, пожалуйста, новоприбывшим о случившемся. Михаил Онучин — мой Страж и главный следователь по этому делу.
Колдун сделал шаг вперед, и Нине пришлось до боли стиснуть кулаки, чтобы не попятиться от него.
— Мы создали магическую сеть и набросили ее на город. Создание такой сети требует больших энергетических затрат, и чем обширнее пространство, тем труднее ее удерживать. А Москва, сами понимаете, очень большой город. Сегодня рано утром, на терминаторе — то есть на границе между тьмой и рассветом — мы ощутили мощнейший выброс силы. Но не в городе, не в сети, а в стороне, на юго-востоке. Если б выброс был слабее, мы не смогли бы локализовать точное место, но повторюсь — это было очень мощное магическое явление, сравнимое с торнадо. Некто, собравший силы четырех стихий, отдал их все одновременно, совершая призыв одного из могущественнейших демонов Ада. Похоже, ему все удалось. А нам удалось локализовать место: поселок Жабино. Один из домов на окраине поселка был выкуплен и перестроен, особенное внимание уделили подвалу. Там мы обнаружили четыре чаши с кровью и знаки… Не буду мучить вас подробностями; мы выяснили, что призываемый демон — Вельзевул. Хозяин грешных душ. Повелитель мух. Господин гниения. Зачем его призывали, нам пока неизвестно. В подвале был обнаружен также корень мандрагоры. И в нем… Я бы предположил, что в нем заточена душа. Так поступают черные маги многих культов, особенно на Гаити, где души нередко воруют и перемещают. Мандрагора, тем более выросшая под виселицей, очень удобное хранилище для души. И переместить душу в нее легче, чем, скажем, в бутылку. Там была еще пыль от другой мандрагоры, очень старой и, видимо, рассыпавшейся в прах под влиянием магии. Могу предположить, что колдун занимался перемещением душ. Хотя мне непонятно, зачем перемещать душу из одной мандрагоры в другую. Если в мандрагору уже помещена душа, корень может храниться вечно, он не распадется, покуда душа в нем. А если посадить его в горшок с землей и иногда поливать кровью, то существование будет относительно комфортным.
— Преступник похитил мандрагору, когда убил нашего архивариуса. Женскую мандрагору, — сказал Князь.
— Да, мы тоже нашли женскую.
— А перемещение душ — распространенная практика в колдовстве?
— Нет, это очень сложно, очень опасно для перемещаемой души; чтобы осуществить подобную магическую операцию, надо обладать невероятной силой и обширными знаниями. Ваш колдун очень опасен.
— Мы знаем, — с достоинством кивнул Князь, словно опасные способности Гензеля Шварцвальдского были его личной заслугой и достижением.
В этот момент дверь отворилась, и в зал, нарушая все правила, вбежал Андрей Плещеев, Птенец Князя.
— Никита Григорьевич, есть информация! — выкрикнул он — и замолчал, смешавшись.
— Продолжай, — сказал Князь, жестом руки успокаивая побагровевшего от ярости представителя Ковена: неслыханная наглость — врываться без доклада на столь важное собрание!
— Вы приказали начать проверку с аэропортов, не вывозил ли кто-то в течение дня тела усопших, — затараторил Плещеев, — предполагая, что Гданьский таким способом попытается убраться подальше. Так вот: два гроба с покойными, якобы гражданами Германии в прошлом россиянами, погибшими в автокатастрофе, отправлены рейсом в девять тридцать утра в штутгартский аэропорт. По документам — супруги Антонов Борис и Антонова Марина, двадцати двух и двадцати лет… По описаниям — это Ян Гданьский и его Птенец Анна Смирнова. Гробы сопровождала смертная. По документам — Ольга Кузнецова. Но поскольку слуга крови не может выжить после смерти своей госпожи, то наверняка это самозванка с чужими документами. Видеозапись с ее изображением есть на паспортном контроле…
