Я не выдержал и рассмеялся: у моего приятеля Мэсэна были в точности такие же представления о справедливости, но все-таки у него мои порции оказывались гораздо больше!
– Зря смеешься. Вот увидишь: тебе этого хватит с головой, – невозмутимо сказал Вурундшундба. – Еще обожрешься, попомни мои слова!
Сам он ел с неким почти религиозным остервенением. Я удивленно подумал, что в этом мире все жрут как не в себя – взять хотя бы мою подружку Альвианту! Но мой новый знакомец явно был одним из самых великих мастеров…
Я так на него засмотрелся, что на время забыл о своей порции. А когда вспомнил, с удивлением обнаружил, что есть мне больше не хочется. Я, конечно, все-таки начал жевать содержимое своей тарелки: оно оказалось удивительно вкусным, хотя я так и не понял, что это было…
– Что, аппетит пропал? – насмешливо спросил Вурундшундба. Он уже расправился со своей огромной порцией и теперь наблюдал мои вялые попытки получить удовольствие от трапезы.
– Наверное я очень устал, – с некоторым сомнением сказал я.
– Не так уж ты и устал, – усмехнулся он. – Просто тебе не требуется есть, пока ты находишься рядом со мной. Достаточно просто смотреть, как ем я. В наших лесах даже звери почти никогда не охотятся – и все потому, что не испытывают голод, находясь рядом с нами Я угостил тебя только для того, чтобы ты не тратил свои скудные силы на очередную обиду. Если больше не можешь жрать – выброси в огонь.
– Спасибо, – вежливо сказал я. – Я действительно чувствую себя сытым, но это твое – уж не знаю что! – оказалось таким вкусным, что мне все-таки хочется доесть, если можно…
– Да на здоровье! – коротко хохотнул он. – Смотри только, чтобы тебе дурно не сделалось от обжорства.
Дурно мне не сделалось, но я умудрился сладко задремать над тарелкой.
– В одеяло укутайся, – ворчливо посоветовал мой спутник. – Зря, что ли, Урги тебе его дали? Без него простудишься: ты же хилый, как заморское растение!
Я открыл глаза и обалдел: мой приятель Вурундшундба возлежал на великолепном диване – с разноцветными перинами, пестрыми маленькими подушечками, да еще и с помпезным балдахином впридачу. На лесной полянке эта роскошь выглядела более чем дико!
– Ух ты! – завистливо сказал я.
– Только не трудись просить такой же. Обойдешься, – буркнул Вурундшундба. Потом вздохнул и примирительно добавил: – Поверь мне: ты гораздо лучше отдохнешь на траве, завернувшись в одеяло Ургов, которое является не просто волшебной вещицей, а твоим единственным охранником… А если я добуду для тебя такую же кровать, это будет моя ворожба, и не уверен, что тебе будут сниться сладкие сны на таком ложе. Понятно?
– Понятно, – вздохнул я, сворачиваясь калачиком на траве.
Этот мизантроп оказался совершенно прав: мне снились дивные сны, а на рассвете я проснулся таким бодрым и отдохнувшим, что танцевать хотелось. Мы отправились в путь, и я сам удивлялся, что оказался способен выдерживать бешеный темп ходьбы, сразу же заданный моим проводником. Поначалу я был вынужден сосредоточиться на дыхании, но через некоторое время привык к ускоренному ритму передвижения и тут же обнаружил, что по-прежнему способен искренне интересоваться всякой ерундой.
– Слушай, до меня только дошло, – обратился я к своему неразговорчивому спутнику, – я ведь совсем не видел у вас ни женщин, ни детей… Они живут отдельно от вас? Или просто не выходили из домов?
– Какой ты все-таки тупой, – вздохнул он. Тон был настолько бесстрастным, что я при всем желании не смог расценить это как обиду. – Тебе уже столько раз пытались объяснить, что мы – Мараха. Что же ты думаешь, что мы живем как обыкновенные люди, просто иногда колдуем на досуге?
Я смущенно пожал плечами: честно говоря, примерно так я и думал…
– Ты спрашивал о женщинах, предполагая, что я – мужчина, верно? – насмешливо продолжил он. – Ну так вот, постарайся понять: я – не мужчина. И не женщина. Я – человек Мараха. Этого достаточно.
– Ты – не мужчина? – удивился я. – Но ты похож именно на мужчину. И все твои приятели тоже…
– Просто потому, что мы высокого роста и обладаем физической силой, – равнодушно сказал он. – Это ничего не значит. Просто большое и сильное тело больше подходит для жизни, которую мы ведем, чем маленькое и слабое. Если изменятся условия, изменятся и наши тела…
– Но вы же как-то продолжаете свой род? – несчастным голосом спросил я.
– С чего ты взял? – удивился он. – Мы же не Хурмангара…
– Но ведь человек не может жить вечно, – растерянно объяснил я. – Очень долго, наверное, может… Но рано или поздно люди умирают. И когда-нибудь не останется ни одного Мараха Вурундшундба. Это же неправильно!
– Ты говоришь как отец большого семейства! – неожиданно рассмеялся он. – А ведь у тебя самого нет никаких детей, и ты не дергаешься по этому поводу… Ладно уж, я тебя понял. Видишь ли, существует некий незыблемый закон природы, согласно которому, нас, Мараха Вурундшундба, всегда должно быть ровно восемьсот шестьдесят четыре человека – не больше и не меньше! Если случается так, что кто-то из нас перестает быть живым, на его место тут же приходит другой… Только не спрашивай, откуда он берется, этот другой! Ты не владеешь Масанхой, а в языке Кунхє нет нужных слов, чтобы я мог хоть что-то тебе объяснить.
– Ясно, – растерянно сказал я.
– Ничего тебе не ясно, – дружелюбно усмехнулся мой спутник. – Ладно уж, больше не приставай ко мне со своей болтовней. Нам с тобой сейчас надо идти быстро и не уставать, а разговоры отвлекают внимание от дороги. Вечером обо всем спросишь, если захочешь…
Наверное, он был прав: пока мы обсуждали волнительную проблему продолжения рода, я сбился с ритма и тут же запыхтел как паровоз. Мне понадобилось около получаса, чтобы снова втянуться. Поэтому я больше не пытался завести светскую беседу.
– А ты молодец, – сообщил мне Вурундшундба, когда мы наконец расположились на отдых на очередной полянке. – Вчера я еще давал тебе поблажку, а сегодня шел, не заботясь о тебе. Мне было любопытно, когда ты отстанешь, или попросишь меня притормозить. А ты ничего: попыхтел и приспособился.
– Я думал, что если отстану, ты меня бросишь на фиг в этом лесу, – вздохнул я. – Пришлось приспособиться.
– Ну, положим, ты слегка перегнул палку, – улыбнулся он, – но по большому счету, ты очень хорошо уяснил свое положение… Что ж, славно: если будем продолжать в том же духе, послезавтра вечером окажемся на месте. Страмослябские мореходы легки на подъем, так что отчалите на рассвете.
– А они точно согласятся взять меня с собой, эти пираты? – нерешительно спросил я.
– Да их никто и спрашивать не будет, – удивленно откликнулся мой покровитель. – Согласятся – ишь ты! Слушай, ты что же, думал, будто я буду их о чем-то просить? Ну ты даешь! Страмосляба считают нас богами – нас, и те наваждения, которые мы им посылаем…
