– Я хочу сказать, что кумафэга на тебя очень даже действует! – торжествующе объяснил Хэхэльф. – Только очень необычным образом… Может быть ты не в курсе, Ронхул, но рыбки Бэплэ не разговаривают. Поют иногда, это правда. Но человеческих языков они не знают, ни одного. Рыбы, знаешь ли, вообще не умеют говорить – для тебя это новость?
– Вообще-то нет, – удивленно сказал я. – Но я же не знаю, как тут у вас все устроено. Я подумал, что если уж они петь умеют… Ладно, все равно дай мне кусочек фафуды. Умеют они там говорить, или нет, а покормить их надо. Я же обещал.
– Корми на здоровье, – согласился Хэхэльф. И восхищенно добавил: – Ишь, чего творится!
В конечном итоге я стал обладателем здоровенного овоща, такого же полосатого, как спинки проголодавшихся рыбок, да еще и покрытого разноцветными круглыми наростами, красными, розовыми и желтыми, и отправился на корму. Рыбки восторженно заверещали и начали толкаться.
– Тише, тише, – строго сказал я. – Всем хватит!
Я взял нож и отрезал несколько маленьких кусочков полосатого овоща.
– Сначала плодики! – потребовали рыбки.
– Ладно, миролюбиво согласился я и бросил им один из круглых плодов. – Между прочим, мой друг считает, что у меня слуховые галлюцинации от кумафэги. Во всяком случае, он утверждает, что вы не умеете говорить.
– Это кто еще не умеет! – с набитым ртом пробурчала одна из рыбок.
– Просто вы не умеете слушать, – добавила другая.
– Люди вообще очень глупые создания, – ядовито заметил третья и поспешно добавила: – Но ты не такой. Ты все понимаешь, и ты добрый. Дай еще плодик!
– Подлизываешься! – вздохнул я, бросая им очередной плодик, красный, как помидор.
– Подлизываюсь, – согласилась рыбка. – К человеку с фафудой в руках кто хочешь будет подлизываться.
После того, как рыбки съели все плодики и почти половину полосатого ствола, они вежливо сказали мне спасибо.
– А песенку споете? – с надеждой спросил я.
– Ладно, – снисходительно согласились рыбки. И озабочено потребовали: – Ты фафуду-то прибереги до вечера! Нам же еще и ужинать надо!
– Вот обжоры! – ворчливо сказал кусок овоща, который я держал в руках.
Вот тут я перепугался по-настоящему и уронил полосатое лакомство в море.
– Было бы чего пугаться! – укоризненно сказал овощ, покачиваясь на волнах.
– Какой ты неловкий! – наперебой защебетали рыбки. – Это получается сейчас мы должны давиться, чтобы добро не пропало, а вечером ничего не будет!
– Вечером он вам еще чего-нибудь найдет, не переживайте, – раздался рассудительный негромкий бас. – Уж я-то знаю, у них там еще много запасов…
Только через минуту я понял, что это говорила моя собственная дорожная сумка. Я запаниковал и бросился искать Хэхэльфа.
– Теперь со мной все разговаривают! – пожаловался я ему. – Пока говорили только рыбки, это было очень даже мило. Но когда к беседе присоединились недоеденная фафуда и моя сумка…
– Ну и чего ты переполошился? – удивился Хэхэльф. – Они ведь ничего плохого не делают, только разговаривают. Это же так интересно! Когда еще ты узнаешь, что думает о тебе твоя дорожная сумка… Впрочем, я уверен, она тебя совершенно не уважает!
– Почему? – обиженно спросил я.
– Потому что она знает, что ты пренебрег моими советами и взял с собой слишком мало теплых вещей, всего одну пару обуви и ни одного одеяла кроме своей нежно любимой серой тряпочки, которую тебе всучили эти пройдохи Урги, – невозмутимо объяснил Хэхэльф. Он говорил в точности как заботливая бабушка, которая пытается снарядить любимого внука в туристический поход.
– Слушай, смех смехом, но так и рехнуться можно! – жалобно сказал я. – Сейчас со мной еще твой корабль начнет разговаривать…
– Очень надо! О чем с тобой можно разговаривать? – тут же насмешливо сказал хрипловатый мальчишеский тенорок. Я поежился.
– Не бери в голову, Ронхул, – посоветовал Хэхэльф. – Это просто новое развлечение. К тому же, это не будет продолжаться вечно… Извини, дружище, у меня столько дел!
– Ладно, тогда пойду пообщаюсь с рыбами, – вздохнул я. – Кстати, ты знаешь, что у твоего Чинки голос как у подростка?
– Это нормально: он у меня довольно новый, – невозмутимо объяснил Хэхэльф. – Его построили всего-то лет пять назад…
Я вернулся на корму и до вечера слушал обворожительное пение полосатых рыбок. Впрочем, мои ботинки сварливо говорили, что им неинтересно слушать песни без слов, да и волшебное одеяло ургов то и дело отвлекало меня от концерта: оно вдруг начало рассказывать мне анекдоты – все, как один бородатые и несмешные, к моему величайшему сожалению…
Труднее всего оказалось заснуть. Попробуйте подманить Морфея, когда ваша подушка спорит с одеялом о смысле жизни, ваши собственные штаны ворчливо кидают в них цитаты из Екклезиаста, а корабельная мачта растерянно переспрашивает всех: что вы сказали? Впрочем, на рассвете я все-таки уснул, донельзя утомленный всеобщей говорливостью, а утром все было, как прежде, если не считать того факта, что стайка полосатых рыбок по-прежнему следовала за нашим кораблем. Они больше не вели со мной увлекательную беседу, но я совершенно точно знал, что рыбки рассчитывают на продолжение вчерашней кормежки.
Хэхэльф с удовольствием пожертвовал на кормление рыбок всю взятую из дома фафуду. Мои новые приятели честно отработали кормежку: их тоненькие голоса выводили мелодию за мелодией, и каждая новая был лучше прежних. Команда Хэхэльфа бродила по кораблю с блаженными физиономиями: от них я узнал, что рыбки бэплэ очень редко радуют мореходов своим сладкозвучным пением, и еще реже собираются в большие стайки и поют хором, поэтому такое событие издавна считается хорошей приметой – самой лучшей из примет! Признаться, это здорово подняло настроение мне самому: я сейчас позарез нуждался в хороших приметах, как никогда прежде…
Глава 9
Хойские бунаба
Путешествие оказалось неожиданно коротким. Когда я спрашивал Хэхэльфа, сколько времени отнимет плавание от Халндойна до Хоя, он неопределенно ответил: ну, это смотря, как плыть… Я сделал свои выводы – как оказалось, совершенно безосновательные! – и приготовился провести на борту корабля дней десять, а то и больше. На практике же выяснилось, что Хэхэльф просто не мог решить: доберемся мы на Хой за сутки, или все-таки нам понадобятся целых два дня. Одним словом, на закате Хэхэльф позвал меня на нос корабля и молча указал на приближающуюся землю.
– Ты так и не научился подолгу сохранять серьезное выражение лица, – весело сказал он, – а мы уже приехали. И что я теперь скажу ндана-акусе Анабану?
– Это Хой? – изумился я. – Так быстро?
– Не так быстро, как иногда бывает, но ведь мы не на пожар спешили, правда? – Хэхэльф пожал плечами. – Этот берег называется Вару-Чару, здесь я вырос… Хорошее местечко!
