— Послушайте, но если уж обитатели Арвароха настолько равнодушны к смерти, то почему этот Мудлах так старательно скрывается от своих преследователей? И почему он вообще бежал? Умер бы в бою или придушил сам себя, как этот герой — и все! Как говорит сэр Алотхо Аллирох, «проще умереть», разве не так?
Вообще-то, я рассчитывал на ответ Джуффина, но шеф молчал. Зато Лонли-Локли отложил «Маятник бессмертия».
— О, это хороший вопрос! Конечно же дело не в спасении жизни. Ни один обитатель Арвароха не стал бы так стараться, чтобы просто остаться в живых. Но тут речь идет о чести. Одно дело, когда смерть в бою принимает воин победившей армии: это весьма почетно. Но когда погибает побежденный — это его окончательное поражение. Не дать победителям забрать твою жизнь — вот последняя возможность проигравшего сравнять счет, его единственный шанс на маленькую, но запоминающуюся победу…
— Это правда, — согласился Куруш.
Наша мудрая птица с удовольствием примеряла на себя роль главного эксперта по вопросам психологии жителей Арвароха.
— А ты, сэр Шурф, здорово проникся арварохской философией! — усмехнулся Джуффин. — Ты, часом, не собираешься просить гражданства у Завоевателя Арвароха Тойлы Лиомурика? Смотри, не увлекайся!
— Я не увлекаюсь, а просто излагаю факты, которыми уже довольно давно располагаю, — пожал плечами Лонли-Локли. — В некоторых книгах можно найти удивительные вещи…
— Господа, случилось нечто невероятное!
Сверху, путаясь в складках лоохи и отчаянно цепляясь за перила, спускался сэр Луукфи Пэнц.
— Это случилось впервые на моей памяти, — он почти кричал. — Я читал, что такое почти невозможно!
— А что случилось-то? — оживился Джуффин.
— У наших буривухов в Большом Архиве появился птенец! Только что! Самое удивительное, что я не заметил яйцо. Как они его от меня прятали все это время?
— Они не прятали. Просто человеку редко удается увидеть яйцо буривуха. Сначала он не видит ничего, а потом видит птенца и скорлупу. Так всегда бывает, — объяснил Куруш. И задумчиво добавил: — Я же говорил вам, что людям Арвароха иногда удается осуществить свою мечту и стать после смерти птенцом буривуха. Не знаю как, но они это делают!
— Не такой уж плохой конец у этой истории, да? — спросил я.
— Да, Макс, так часто бывает, — согласился Куруш.
— А как ты думаешь, можно мне посмотреть на этого птенца?
— Думаю, что можно. Только недолго, ладно? Маленькие существа устают от пристальных взглядов.
Получив благословение Куруша, я отправился наверх, в Большой Архив. Сэр Луукфи Пэнц не отставал от меня ни на шаг.
— Это удивительное событие! — тараторил он. — Птенцы буривухов появляются на свет крайне редко, причем буривухам необходимо длительное уединение, чтобы обзавестись птенцом. Они почти никогда не заводят птенцов даже в обществе себе подобных, я уже не говорю о людях! Никто и подумать не мог, что у нас, в Доме у Моста, может произойти нечто подобное!.. — Он открыл дверь Большого Архива и с сомнением посмотрел на меня. — Вы согласитесь немного подождать, Макс? Я зайду первым и спрошу, можно ли вам…
— Конечно, — кивнул я. — Как буривухи скажут, так и будет. И никаких обид!
Через несколько секунд Луукфи выглянул из-за дверей.
— Они не против. Говорят, что вам можно.
Я заулыбался до ушей и вошел в Большой Архив. Поздоровался с буривухами и нерешительно огляделся.
— Малыш вон в том углу, — показал мне Луукфи. — Можете подойти поближе.
Я подошел поближе. На мягкой подстилке копошился крошечный пушистый комочек. В отличие от взрослых буривухов птенец был беленький, с трогательными розовыми лапками. Но огромные желтые глаза были такие же, как у взрослых птиц: мудрые и равнодушные.
Птенец уставился на меня, моргнул и отвернулся. Но я мог поклясться: малыш смотрел на меня как на знакомого! Никаких особенных эмоций, он просто узнал меня, кивнул и отвернулся. Все правильно, мы с господином Нальтихом Айимириком, бывшим шаманом царя Мудлаха, никогда не были друзьями. Мы и познакомиться-то толком не успели. Просто моя перепуганная рожа стала последним, что он видел перед тем, как умереть…
У меня дыхание перехватило: черт, кажется, мне довелось прикоснуться к такой невероятной тайне, по сравнению с которой даже мое давешнее путешествие между Мирами казалось всего лишь загородной прогулкой…
Луукфи потянул меня за полу лоохи. Я кивнул и пошел к выходу, почему-то на цыпочках.
— Ну и?.. — Джуффин встретил меня нетерпеливым вопросом.
— Это он. Это действительно он!
Я попробовал описать свои впечатления от встречи с новорожденным буривухом. Оказалось, что нужных мне слов в человеческом языке почти не существует, но Джуффин все равно меня понял. Задумчиво покивал и уставился в пустую кружку тяжелым неподвижным взглядом: переваривал информацию.
— Умереть и сразу же снова родиться… Странное, на мой взгляд, занятие! — подал голос Лонли-Локли.
— Да, как только люди не развлекаются! — растерянно согласился я.
Мы могли бы еще долго рассуждать о жизни и смерти, но тут из-за дверей показался совершенно ошалевший курьер.
— Сэр Макс, к вам пришли ваши… Они говорят, что они ваши подданные! — растерянно сообщил он.
— Мои подданные? — жалобно переспросил я. — Грешные Магистры, только их мне сейчас не хватало!
Я повернулся к Джуффину.
— А вы уже выпустили этого, как его?.. Не Мудлаха, но что-то в таком роде…
— Джимаха, — кивнул шеф. — Выпустили еще вчера. Думаю, они явились, чтобы сказать тебе спасибо. Пусть зайдут, что теперь с ними делать… Опять же, какое-никакое, а развлечение!
— Ну как скажете! — вздохнул я. — Но я не в восторге…
На пороге появились кочевники. Нелепо повязанные платки, яркие «бермуды», огромные сумки через плечо — и смех и слезы! На сей раз они не стали падать на пол, хвала Магистрам. Ну да, все правильно: я же сам не велел им становиться на колени ни перед кем. Так что гордые обитатели Пустых Земель просто низко нам поклонились. Уже знакомый мне седой старик, глава всей этой развеселой орды кочевников, подтолкнул вперед здоровенного широкоплечего мужика средних лет.
— Благодари своего царя, Джимах! — сурово сказал он.
Дядя открыл рот, потом снова его захлопнул, поклонился мне чуть ли не до земли и наконец еле слышно промямлил:
— Ты спас человека своего народа, Фангахра! Моя душа отныне принадлежит тебе, и мое тело принадлежит тебе, и мои кони принадлежат тебе, и мои дочери…
— Спасибо, но я как-нибудь обойдусь без твоей души, коней и дочерей, — сухо ответил я. — Оставь их себе и будь счастлив!
— Вы слышали? — Потрясенный Джимах повернулся к своим спутникам. — Фангахра велел мне быть счастливым!
