— Вижу. Но ты забыл, что никто не может позволить себе роскошь выпустить больше трех дюжин Смертных шаров без ущерба для собственного здоровья. А ты уже успел немного превысить эту норму… Лучше спасти столько людей, сколько ты можешь спасти, и остаться в живых самому, чем надорваться, пытаясь совершить невозможное.
— Спасибо, что напомнил. То-то я смотрю, у меня энтузиазма поубавилось! — усмехнулся я, извлекая из-за пазухи керамическую бутылочку с бальзамом Кахара.
Сделал небольшой глоток тонизирующего средства и снова прищелкнул пальцами.
— Вот теперь другое дело! — громко объявил я, ощущая себя великим героем, настоящим мужчиной и практически эскизом прижизненного памятника. Глупо, конечно, но я обожаю выпендриваться.
— Да, мне не пришло в голову, что ты все равно поступишь так, как считаешь нужным, — вздохнул сэр Шурф. — Ну не драться же мне с тобой…
— Вот-вот. Драться мы сегодня уже пробовали. Честно говоря, мне совершенно не понравилось! — огрызнулся я.
— Макс, ты твердо уверен, что тебе необходимо в очередной раз подразнить свою смерть? — резко спросил Лонли-Локли.
Я понял, что он по-настоящему рассердился. Пришлось на время отвлечься от работы, чтобы объясниться.
— Шурф, мой личный рекорд — четыре с половиной дюжины этих самых грешных шаров! Честное слово. Не веришь — спроси у Кофы, он при этом присутствовал…
— Это было, когда вы пытались истребить оживающих мертвецов на Зеленом Кладбище Петтов? — уточнил он.
— Ну да, а когда же еще…
— Говоришь, четыре с половиной дюжины?
— Ну да… А здесь их примерно столько же, этих бедняг, — примирительно сказал я. — Может быть, даже немного меньше… И спасибо, что ты за мной присматриваешь, Шурф. Как правило, это действительно необходимо!
— Тебе не следует меня благодарить. Это — не дружеская услуга. Я должен за тобой присматривать, поскольку несу ответственность за твою жизнь, пока мы оба находимся в этом Мире, — объяснил он.
— Правда?! Но почему?..
Лонли-Локли не дал мне договорить.
— Это происходит потому, что в свое время ты взял на себя ответственность за мою жизнь в других Мирах, — сказал он. — Я знаю, что ты не принимал сознательного решения, все случилось само собой. Тем не менее так вышло. Сначала во время нашей миссии в Кеттари ты провел меня по удивительным местам и позаботился о том, чтобы я смог вернуться домой. И потом ты еще не раз делал мне подобные подарки… Я обязан ответить тем же — просто потому, что так правильно. Этого совершенно достаточно.
— Ладно, — вздохнул я. — Будем считать, что я все понял, хотя на самом деле я не понял абсолютно ничего…
— Если ты захочешь вернуться к этому разговору в более подходящее время, я с удовольствием дам тебе все необходимые разъяснения, — пообещал Лонли-Локли.
— Ну, насчет удовольствия ты, пожалуй, преувеличиваешь. До меня все довольно медленно доходит, так что тебе предстоит тяжелая работа! — усмехнулся я. И снова защелкал пальцами левой руки: мне ужасно хотелось поскорее довести до конца процедуру всеобщего исцеления.
Вскоре можно было приступать ко второй части операции. Я откашлялся, собрался с мыслями и объявил своим пациентам, что теперь они обязаны: во-первых, немедленно выздороветь, а во-вторых, освободиться от моей власти и стать нормальными людьми. Эта формулировка по-прежнему казалась мне совершенно идиотской, но она сработала, что, собственно, и требовалось.
Горожане поднимались на ноги, растерянно оглядывались по сторонам. Кажется, они совершенно не понимали, что с ними происходит.
— Что вы с нами сделали, сэр Макс? — испуганно спросила какая-то пожилая женщина в ярком цветастом лоохи. — Мы должны были умереть… У меня утекло не только сердце, а почти все тело, так что мне уже никто не мог помочь. Но теперь я почему-то в полном порядке.
— А вы и должны быть в полном порядке, поскольку я вас только что вылечил. Вот, собственно, и все, — вздохнул я, с удовольствием усаживаясь на край тротуара.
Немного посидел, тупо уставившись в одну точку, и снова полез за пазуху за своими запасами бальзама Кахара: иногда мое хваленое могущество действительно не знает границ, но когда мне необходимо привести в порядок собственное тело, тут же непременно выясняется, что у меня нет никаких талантов в этой области!
Лонли-Локли тем временем что-то втолковывал ошалевшим от счастья людям. Наверное, объяснял, как им теперь жить дальше… Оно и к лучшему: лично у меня пока не было никаких дельных соображений на сей счет!
— Как ты себя чувствуешь, Макс? — сэр Шурф покончил с просветительской деятельностью, уселся рядом со мной и внимательно уставился на мою физиономию.
— Похвастаться особенно нечем, — виновато улыбнулся я. — Впрочем, жаловаться тоже не на что. Просто ужасно хочу спать, несмотря на то что с тех пор, как мы вернулись с Темной Стороны, я выдул чуть ли не полбутылки бальзама… Впрочем, после того грешного рекорда на Зеленом Кладбище Петтов я точно так же клевал носом!
— Твой амобилер уже выворачивает из-за угла. Ты можешь поспать, пока мы будем ехать, — предложил Шурф.
— Могу, — вяло согласился я. — Но этот великий гонщик, сэр Мелифаро, будет добираться до Левобережья полчаса, если не больше! Да и ты тоже, пожалуй… А мы и так здорово задержались. Лучше уж я попробую сесть за рычаг и быстренько доехать до дома Джуффина. Надеюсь, мне удастся отрубиться, томно опустив голову на плечо нашего шефа. Пусть собственноручно укладывает меня спать на коврике в дальнем конце коридора. Это будет так романтично!
— Ладно, тебе виднее, — согласился Лонли-Локли. — Но если так, постарайся проснуться: я не уверен, что ты сможешь управлять амобилером с закрытыми глазами…
— Ты не поверишь, но однажды я попробовал, и у меня получилось, — улыбнулся я. — Ладно, не хмурься, дружище, я не буду повторять этот сомнительный эксперимент, обещаю!
— Ну, чем закончилось великое исцеление всех желающих? — спросил Мелифаро, уступая мне место за рычагом.
— А чем оно могло закончиться? — я пожал плечами. — Все живы и здоровы… А кстати, о чем ты с ними так долго беседовал, Шурф?
— Я объяснил этим людям, что им следует вернуться домой и постараться не выходить на улицу, пока не закончится эпидемия. На улицах Ехо сейчас опасно: на них могут напасть такие же одержимые умирающие, какими были они сами…
— А собственно говоря, почему они хотели убить этого парня из Семилистника? Просто потому, что он не заболел — так, что ли?
— Вообще-то указанной тобой причины вполне достаточно, — заметил Лонли-Локли. — Но в данном случае у толпы было гораздо больше причин для недовольства. Знахарь приехал в этот дом, чтобы вылечить больного — того счастливчика, на которого выпал жребий. Приехал и вылечил кого-то другого, а не их, представляешь? Вполне достаточно, чтобы рассудок умирающих помутился от гнева и отчаяния!
