«…ужасно неловко получилось, он очень обиделся, — говорила леди Ренива. — И пока я придумывала, как замять оплошность, он исчез…»
Дальше я и слушать не стал. Чего уж там, все ясно. Подождал, пока Джуффин закончит разговор и поднимет на меня глаза, виноватые и смеющиеся одновременно, кивнул:
— Главное я услышал. А самое интересное, напротив, пропустил. Что такого умудрилась ляпнуть Ренива, что Хумха взвился?
— Рассказала ему что-то про Сотофины дела. Ну, какую-то незначительную ерунду, которую считает забавной, я не вдавался в подробности. И простодушно удивилась, когда Хумха объявил, будто женщины не способны на такие чудеса. То есть поймите правильно, она вовсе не собиралась ему перечить, просто ушам своим не поверила. Девочки из Семилистника с момента вступления в Орден твердо знают, что они — лучшие, так уж сложилось. Им легко быть скромными и держаться в тени — доказывать-то ничего никому не надо. И тут вдруг бедняжка Ренива встречает человека, который не менее твердо убежден, что женщины вообще ни на что не годятся. Конечно, она растерялась.
— Узнаю Хумху, — вздохнул я. — Послушать его, так вообще никто ни на что не годится. Женщины, иностранцы, уроженцы провинций, колдуны, равно как и лишенные способностей к магии, семейные люди, как, впрочем, и закоренелые холостяки, молодежь — то есть все, кому меньше двух тысяч лет, — и старики, потому что возраст не пошел им на пользу… Думаю, пора бы ему прийти к заключению, что вообще все живые люди — существа второго сорта. То ли дело призраки. При условии, что они не были при жизни женщинами, иностранцами или, да помилуют нас Темные Магистры, провинциалами.
Джуффин одобрительно ухмыльнулся:
— И ведь прекрасная жизненная позиция, не придерешься. Если учесть, что все мы в той или иной степени подвержены заблуждениям, следует выбирать для себя убеждения, которые доставляют максимальное удовольствие. Сэр Хумха — молодец. А мы с вами, Кофа, жалкие неудачники.
— Я надеюсь, это шутка? — внезапно спросил Габа Гро. — Потому что вы же не можете действительно так думать?
Джуффин мгновенно стал серьезным, хотя я видел, с каким трудом ему это далось.
— Конечно шутка. Не самая остроумная и совершенно несвоевременная. Извините, пожалуйста.
— Да нет, ничего, — вздохнул Габа. — Просто я плохо понимаю шутки.
— На самом деле, вас сейчас интересует только один вопрос, — сказал Джуффин. — Можете не задавать его вслух. Ответ — почему бы нет. Попробуйте. Если у вас получится еще раз избавиться от горя, запрем его в Холоми вместе с остальными.
— Вы правда мне это разрешите? — бедняга ушам своим не верил.
— Ну да. Какая мне разница, сколько их там будет сидеть — пятьдесят три или пятьдесят четыре? А мучить персонально вас у меня нет ни малейшего желания. С чего бы, собственно.
— Но ведь все это случилось по моей вине. Разве нет?
Вид у Габы Гро был совершенно потерянный. Кажется, если бы Джуффин стал грозить ему страшными наказаниями, он бы почувствовал себя более уверенно.
— Конечно, — согласился Джуффин. — Однако неудачный эксперимент не может быть сочтен преступлением. И в любом случае, законы Соединенного Королевства не запрещают избавляться от горя — ни законопослушным гражданам, ни государственным преступникам. Поэтому — вперед. Хоть сейчас. Пока вас снова не скрутило.
— Придется дождаться, пока скрутит, иначе ничего не получится. Но для этого нужны лекарства, — неуверенно сказал Габа. — Они остались дома.
— Ну так и отправляйтесь за ними. За углом стоит служебный амобилер Управления Полного Порядка, я его вызвал на всякий случай, чтобы был под рукой. Возница подбросит вас до дома и доставит обратно — это непременное условие. Думаю, вы сами понимаете, какую взятку должны мне предложить.
— Взятку?!
Габа окончательно растерялся.
Вообще-то Джуффин умеет разговаривать с людьми понятным и приемлемым для них языком, но Габу он как будто нарочно дразнил.
— Разумеется, — подтвердил он. — Я вовсе не так бескорыстен, как вам, должно быть, показалось. И забочусь не столько о вашем благополучии, сколько о своих интересах. Я очень любопытен. Поэтому вы должны будете проделать свой фокус у меня на глазах. Вы готовы?
— Ннну ддда, конечно. Ммможно и на глазах, какая разница, никакой особой тайны тут нет. — Бедняга не мог поверить, что так дешево отделался, даже заикаться на радостях снова начал.
— Договорились, — кивнул Джуффин, подталкивая его к выходу. — Вот и поезжайте. И возвращайтесь как можно скорее.
Когда за Габой закрылась дверь, Джуффин повернулся ко мне:
— Кофа, мне совсем не нравится ваше настроение. Так, чего доброго, из вас тоже придется горе вытряхивать.
— Мое горе и без того снаружи, — вздохнул я. — Сейчас небось заявится… Как он все время меня находит? Уму непостижимо.
— Да ну, бросьте, тоже мне нашли непостижимое. Для призрака самое обычное дело, все они те еще Мастера Преследования. Я как-то расспрашивал своих гажинских приятелей, они говорят, что видят сияющие следы, которые оставляют живые, но не на земле, а на расстоянии одного-двух метров над ней, причем это зависит не от роста, а от каких-то иных индивидуальных особенностей. Это невидимое для нас с вами сияние — и есть, с точки зрения призрака, главный признак жизни, или даже сама жизнь. Наиболее яркие и долговечные следы, по их утверждению, оставляют дети и могущественные колдуны, так что нам с вами, Кофа, от призраков не скрыться, при всем желании. А вам от сэра Хумхи — и подавно. Вы же, строго говоря, единственный смысл его нынешнего существования. Вам я, конечно, искренне сочувствую, но для вас это — просто житейская неприятность, а для сэра Хумхи — настоящая катастрофа. Я хочу сказать, так он, чего доброго, упустит все самое интересное.
— Я тоже упущу самое интересное, — сердито сказал я. — Уже вовсю упускаю.
— Вы имеете в виду, он отвлекает вас от работы? Но это и есть мелкая житейская неприятность, дело поправимое, за вас-то я спокоен. А за него — нет. Ну что вы так на меня смотрите, Кофа? Я не заступаюсь за Хумху, а просто констатирую некий малоизвестный, но вполне бесспорный факт. Видите ли, маги вообще-то очень редко становятся призраками, это считается довольно жалкой участью — и совершенно напрасно, потому что именно для могущественного колдуна такое посмертное возвращение в Мир может стать началом нового великого приключения, по сравнению с которым вся долгая, интересная предыдущая жизнь — всего лишь подготовительный этап. Но может и не стать.
— С точки зрения Хумхи, самое головокружительное приключение — действовать мне на нервы. И уж эту возможность он не променяет ни на какие перспективы.
— Похоже на то. Это меня и удручает. И ведь что самое печальное: он пришел к вам с искренним намерением помириться. Быть рядом, помогать и поддерживать. Совершил почти невозможное, вернулся в Мир не сразу, а через двести лет после своей смерти, я вообще не слышал, чтобы еще кому-то удавалось нечто подобное, — и все только для того, чтобы поймать момент, когда вы повзрослеете, забудете старое и окончательно перестанете на него сердиться. Такова сила родительской любви.
