— Пожалуй, вы правы, — поразмыслив, соглашается Кофа. — По крайней мере, в некоторых случаях смерть действительно не препятствует новым знакомствам. Я лично убедился в этом, когда… Кстати, возможно, именно об этом имеет смысл рассказать, забавная вышла история, хотя сперва показалась мне подлинной катастрофой. Но я еще подумаю.
— А для разминки давайте-ка порцию городских сплетен, прямо сейчас, специально для меня, — говорит Макс.
— Хочешь свежих сплетен? Да пожалуйста. Тебе вчерашние или, скажем, годичной давности? Или еще более выдержанные?
— Мне, будете смеяться, об изменениях в Кодексе Хрембера. Представьте себе, негодяй, ради которого я готов умирать трижды в день и даже, если понадобится, остаться без ужина, этот злодей, ваш новый Великий Магистр Ордена Семилистника, обладатель каменного сердца, именующий себя моим лучшим другом, прогостил здесь без малого три дня, но так и не выбрал времени рассказать мне о своих текущих делах. Говорит, дескать, странно было бы, оказавшись в ином мире, тут же завести беседу о работе. Жалкие оправдания, правда? А теперь он ушел и оставил меня тут страдать от любопытства — притом что пытки на моей памяти были строжайше запрещены все тем же Кодексом Хрембера. Или Шурф эту статью уже отменил? А что ж, с него бы сталось.
— Насколько мне известно, не отменил. Конечно, сэр Шурф у нас всегда был с причудами, а уж теперь-то… — снисходительно ухмыляется Кофа. — Но, по большому счету, его можно понять. С его точки зрения, речь действительно идет о повседневной рутине. Но тебе, не сомневаюсь, все это очень интересно.
— Мне, между прочим, тоже, — говорит Меламори. — Я последние годы, можно сказать, проспала. Новости узнавала исключительно из газет. А если учесть, что газет я почти не читала, поскольку, когда я говорю «проспала», это вовсе не метафора, а факт…
— Да помню я, помню. Ты в Доме у Моста появлялась реже, чем я, хорошо если раз в три дня, и вид при этом имела совершенно огорошенный, как будто не из собственного дома в центре столицы вышла, а из Шиншийского Халифата вчера приехала. Самое удивительное, что Кеттариец не урезал твое жалованье; все-таки слухи о его трепетном отношении к королевской казне весьма преувеличены… Кстати, удивительная закономерность. Как только человек начинает уделять чрезмерное внимание так называемой Истинной магии, он тут же перестает читать газеты. Иногда я начинаю думать, что это ваше единственное серьезное достижение. А все эти хваленые путешествия между мирами и прочие сомнительные развлечения — лишь необязательный побочный эффект.
— Святая правда! — прочувствованно говорит Макс. — Все так и есть. Чего только не выдумают люди, лишь бы избавиться от нездорового пристрастия к чтению периодических изданий.
— Подлизываешься, — вздыхает Кофа. — Чтобы я не передумал рассказывать. Да не передумаю я, не переживай. Трубку вот только набью… А нашим хозяевам не слишком скучно слушать про чужие дела?
— Ну что вы. Нам с Тришей все интересно, — улыбается Франк. — Все понемножку.
— И ничего, если по большому счету? Мудрый подход… Собственно, самое интересное в истории о поправках к Кодексу Хрембера — ее начало. Я имею в виду, как Шурф стал Великим Магистром Ордена Семилистника. Это же твоя работа, Макс. Нуфлин перед смертью завещал тебе, так сказать, ключ от своей резиденции.
[2]
В смысле, заклинание, отворяющее врата и сердца всех Старших Магистров заодно. А ты цинично надругался над последней волей покойного, подарил его посмертное послание Кеттарийцу — на мой вкус, это была чересчур злая шутка, даже для тебя.
— Ну уж — «чересчур», — улыбается Макс. — По-моему, у Нуфлина не было иллюзий на мой счет. Он неплохо разбирался в людях и прекрасно понимал, что я все расскажу Джуффину. Но другого выхода у него, в сущности, не было. Он же планировал украсть у меня тело, заранее приготовил все к своему триумфальному возвращению, но поскольку я проявил недюжинное упрямство и все-таки доставил его в Харумбу, Нуфлину пришлось позаботиться, чтобы Орден Семилистника не остался без Великого Магистра навсегда.
— И это тоже правда. В общем, когда дошло до дела, началось настоящее веселье. Сперва Кеттариец убалтывал сэра Шурфа. На это, конечно, стоило поглядеть, а в особенности — послушать. Обоим было ясно, чем все закончится, но каждый отыгрывал свою партию в полную силу: Джуффин — так, словно опасается потерпеть поражение, Шурф — как будто у него есть надежда улизнуть. Как свидетель я им благодарен, знатно развлекли; как человек практического склада до сих пор недоумеваю, зачем было так стараться. Спектакль затянулся, в конце концов Джуффин призвал на помощь леди Сотофу, и тем же вечером у Ордена Семилистника наконец-то завелся новый Великий Магистр, в связи с чем над столицей всю ночь полыхала радуга в три дюжины цветов, горожане были в восторге, до утра никто не ложился, а художники с тех пор только эту грешную радугу и рисуют, даже те, кто прежде специализировался исключительно на портретах, совсем сбрендили. Старейшие члены Ордена, конечно, сперва были в шоке от такого нового начальства, но Сотофа их быстро утихомирила. Тем бы все и кончилось, если бы Его Величество Гуриг не соблаговолил подарить вечную жизнь Клекке Нумину, старейшему из своих придворных, старик еще его отца когда-то обучал не то арифметике, не то правилам поведения на горшке. Благодаря немыслимой щедрости Короля
[3]
почтенный старец отправился в Харумбу, встретил там покойного Магистра Нуфлина и, конечно, пересказал ему свежие новости. Что тут началось! Уж не знаю, как Нуфлин уломал стражей Харумбы переправлять в Ехо его письма и доставлять ему ответы, но он это сделал. Возможно, им просто показалось, что это будет забавно, — что ж, так оно и вышло. На моей памяти такое случилось впервые, да и люди постарше не припомнят, чтобы покойники из Харумбы докучали живым перепиской. А тут гневные послания обрушивались на головы всех причастных к назначению Шурфа, одно за другим. Дескать, как посмели передать руководство Орденом Безумному Рыбнику? Соединенное Королевство и весь Мир в опасности, сделайте что-нибудь, пока не поздно, и все в таком духе. В конце каждого письма фигурировал список былых преступлений нового Великого Магистра — что самое смешное, далеко не полный. Шурф был очень недоволен столь легкомысленным обращением с фактами его биографии, говорил, если уж берешься ворошить прошлое, следует позаботиться о точности.
— Вообще-то странно, что его назначение так задело Нуфлина, — говорит Макс. — Он должен был бы понимать, что это — наименьшее из возможных зол. Я вот одно время почти всерьез планировал сделать Великим Магистром Ордена Семилистника своего приятеля, если он вдруг вернется из Ташера, куда я его с горем пополам сплавил. Это, казалось мне, отличный способ раз и навсегда решить вопрос с его содержанием и квартирой и таким образом снять с себя тяжкое бремя ответственности за благополучие господина Андэ Пу.
