Рита хотела ехидно заметить, что хуже вроде уже некуда, но вместо этого почему-то согласилась:
— У меня самой он там портится.
— Зато в Италии он у тебя, похоже, улучшается. По крайней мере, на Адриатическом ее побережье.
— И не говори, сама поражаюсь.
— Не хочешь проверить, как на него повлияет Германия?
— Давно уже хочу, — честно сказала Рита. — Но ты не зовешь.
— Сперва некуда было звать. Да ты сама знаешь. Я первый год вообще у родителей жил, на стенку лез, даже вспоминать не хочу. Потом еще пару лет с места на место мотался. А когда все наладилось, ты писать почти перестала. И я так понял, что звать бессмысленно. Рад, что ошибся… Слушай, а давай я тебе перезвоню. А то разоришься.
— Мне по фигу, и так, и так роуминг. Ты лучше рассказывай, что именно у тебя наладилось и каким образом оно это сделало?
— Между прочим, благодаря тебе, — многозначительно заметил бесконечно далекий абонент.
— Это как? — изумилась Рита. — Я в твои дела лезть давно зареклась и с советами не совалась, точно помню.
— А не в советах дело. Просто ты однажды мне рассказывала, как в юности ездила в Эрфурт. И там случайно нашла кафе «Rotten Elefant» — мимо проходила, название понравилось, зашла — и пропала, влюбилась навек. Потому что «Красный слон» — лучшее кафе в мире. И невозможность завтракать там каждый день причиняет тебе непереносимые страдания.
— Причиняет, — согласилась Рита. — «Красный слон», о да. Идеальное кафе. Безупречное. Я и сейчас так думаю, хотя повидать успела немало… И что? Ты там был? Вкусил сливового пирога и получил просветление?
— Что-то в этом роде… Можно я расскажу по порядку?
— Конечно. По самому упорядоченному порядку. Пожалуйста.
— Я, видишь ли, от тоски, ну и чтобы в родительском доме не сидеть безвылазно, пристрастился путешествовать по Германии. Сперва автостопом…
— Круто! — обрадовалась Рита. — А разве там можно автостопом? В смысле, немцы, что ли, берут пассажиров?
— Еще как берут. Просто они на автобане не останавливаются, это правилами запрещено. С ними надо на заправках договариваться. Или, скажем, в придорожных кафе. Заодно бесплатные курсы по усовершенствованию языка, все водители любят, когда их байками развлекают. Короче, покатался я какое-то время, добрался до Берлина, а там встретил друга детства, который, оказалось, уже давным-давно живет в Германии. Случайно столкнулись в баре, и он меня сразу узнал, а я, тормоз, только через полчаса сообразил, с кем разговариваю… Ну, строго говоря, в детстве мы не то чтобы дружили, просто в художественной студии вместе учились. Я пару лет походил и бросил, а он, как выяснилось, нет, и правильно сделал; впрочем, неважно. Он мне здорово помог освоиться в Берлине, в смысле, научил находить разные хитрые подработки, познакомил с толпой всякого полезного и просто забавного народа, но самое главное, вправил мне мозги. Научил правильно смотреть на вещи; вернее, напомнил, как это делается, когда-то я и сам неплохо справлялся, ты знаешь.
— Может, знаю, а может, нет. Смотря что ты имеешь в виду, — осторожно сказала Рита.
— Ну как — что? Вместо «у меня нет работы» думать: «отлично, завтра я совершенно свободен», вместо «у меня нет денег» — «даже интересно, как мои ангелы-хранители будут выкручиваться на этот раз», вместо «ой, что теперь со мной будет» — «похоже, я обеспечил себе интересную жизнь на ближайшие годы» — и так далее. И, сама понимаешь, как только человеку удается изменить взгляд на обстоятельства, обстоятельства тоже начинают меняться, как бы сами собой — и работа находится, и деньги, соответственно, появляются, и новые приятели наперебой зовут пожить в их просторных квартирах с балованными котами, пока хозяева мотаются по свету. А понемногу и сам начинаешь мотаться — пусть для начала не по всему свету, а снова по Германии и ее ближайшим окрестностям, но уже не от тоски, а от любопытства, потому что мир велик и непредсказуем и за каждым углом ждут удивительные сюрпризы, а вовсе не гипотетические неприятности, как казалось раньше. Друг мой, тот самый, из художественной школы, любит иногда зайти на вокзал, сесть на первый попавшийся поезд, а уже потом разбираться, куда он едет и что там можно найти интересного — этакая лотерея, по его уверениям, беспроигрышная. Я тоже решил так попробовать, когда вдруг понял, что экономить на билетах уже не обязательно, вернее, не всегда обязательно. И первая же случайно выбранная электричка привезла меня из Берлина в Эрфурт; то есть она-то поехала еще дальше, а я вышел. Из-за тебя. Решил поискать твоего «Красного элефанта».
— Ну ты даешь, — невольно улыбнулась Рита. — Я бы сейчас про это кафе сама, пожалуй, не вспомнила, а ты…
— Мне тебя очень не хватало. И это был такой причудливый способ связаться с тобой. По-настоящему связаться, а не просто письмо написать. Ну, ты понимаешь.
Рита горячо закивала, как будто бесконечно далекий абонент мог ее видеть. Впрочем, она почему-то не сомневалась, что так и есть. И даже немного удивлялась, что он до сих пор не взял ее за руку — для начала.
— Я еще, знаешь, думал — столько лет прошло. Скорее всего, кафе давным-давно закрылось. Но если вдруг не закрылось и мне удастся его найти, это будет означать… Не знаю, что именно. Но что-то очень-очень хорошее.
— Его же действительно трудно найти, — вспомнила Рита. — Оно там так хитро в переулках спрятано…
— Вот именно. Я к нему совершенно случайно вышел. Как ты когда-то. Тут старый центр маленький, но такой красивый, я как увидел, натурально ошалел. И принялся по нему шариться. И забрел в какой-то узкий — не переулок даже, проход между домами…
— Помню его! — воскликнула Рита. — Такой узкий, что вдвоем не пройдешь.
— Теоретически, вполне можно вдвоем. Если обняться. Вот приедешь, поставим эксперимент.
— Так ты, что ли, в Эрфурте жить остался?
— Там, в «Красном слоне», на окне была табличка: «Требуется бармен»…
— Когда я приезжала, она тоже была! — восхитилась Рита. — Это они, получается, десять лет бармена искали?
— Меня дожидались.
— Так ты теперь бармен из «Красного слона»?!
— Я теперь — он.
— Господи боже, — выдохнула Рита. — Господи боже. Как же это прекрасно. Но как ты их убедил тебя взять?
— Напустил на себя надменный вид и заявил, что имею большой опыт работы в кафе и ресторанах Санкт-Петербурга. Я ведь действительно время от времени так подрабатывал, когда диссертацию писал… Хозяин поверил на слово, сказал: ладно, давай попробуем. И знаешь, как-то я тут прижился. Теперь некоторые завсегдатаи уверяют своих знакомых, что кудрявый бармен с серьгой в ухе торчит за стойкой с момента открытия кафе. А я не спорю. Им виднее.
— Господи боже, — повторила Рита. — Я знакома с барменом из «Красного слона». Ничего круче со мной уже не случится.
— Очень на это надеюсь. Может быть, навестишь меня на рабочем месте?
