Оторвал треугольный лоскут от бумажной салфетки, наколол его на деревянную зубочистку, воткнул зубочистку в хлебную корку, и изящный парусник закачался на шпинатных волнах.
— Проект утвержден, с тебя еще три таких же, — кивнул отец. — Дети, вы запомнили, как это делается? — спросил он взволнованных лисичек.
Старшая и самая младшая девочки горячо закивали, их сестры, напротив, отрицательно помотали рыжими головками.
— Артур, будь добр, устрой мастер-класс для юных леди, — распорядился мистер Биркин. — Они должны покинуть наш дом опытными кораблестроителями. И будем считать, что с супом мы разобрались. Можно подавать настоящую человеческую еду.
Клара, опустив голову, разглядывала свою белоснежную скатерть. Скатерть дымилась.
* * *
— А теперь — фейерверк, — объявил мистер Бринкин, отодвигая тарелку с остатками вишневого пирога.
Лисички Ливингстон дружно заверещали от полноты чувств. Взрослые уставились на хозяина дома с нескрываемой тревогой. Никто не сомневался, что он вполне способен запустить петарду прямо из-под стола, а потом сурово отчитать всех присутствующих за неподобающее поведение за обедом.
— Да не здесь, на улице, — ухмыльнулся мистер Бринкин. — Когда Клара сказала, что приедут девочки, я подумал, что дети любят фейерверки, а до Дня Независимости еще далеко, поэтому я позвонил специалистам и обо всем договорился. Фейерверк состоится через полчаса, только для нас, в овраге за ясеневой рощей, поэтому одевайтесь, пошли. Здесь рядом.
— Я, с твоего позволения, останусь дома, — сухо сказала Клара.
— И речи быть не может! — с несвойственной ему горячностью воскликнул муж. — Один залп будет сделан специально в твою честь, и если ты останешься недовольна, я съем свою шляпу, а потом твои новые туфли, на закуску.
— Ну ладно, — удивленно согласилась Клара. — Если тебе кажется…
— Мне кажется! — твердо сказал мистер Бринкин. — Более того, я совершено уверен. Одевайся!
Несколько минут спустя вся компания стояла у парадных ворот, а мистер Бринкин взирал на них с крыльца с видом полководца.
— Ну что, вперед?…
— А ты так и пойдешь? В рубашке, без пиджака? — нерешительно спросила Клара. — Я знаю, что ты никогда не мерзнешь, но вид у тебя, прямо скажем, довольно странный.
Она уже приготовилась к долгому, изматывающему и совершенно бессмысленному спору, но муж неожиданно кивнул.
— Ты совершенно права. Дурацкий вид. Сейчас исправлюсь.
И он скрылся в доме.
— С ума сойти, — вздохнула Клара. — Сразу согласился. Впервые за двадцать лет. Заболел, что ли?
Несколько минут спустя она начала думать, что Джи Кей просто изобрел новый способ ей досадить. Надеть пиджак — секундное дело. Если одеваться очень тщательно, оглядывая себя со всех сторон в зеркале, чего ее муж никогда прежде не проделывал, можно уложиться в две минуты. Так нет же, теперь этот чертов засранец будет надевать свой чертов сраный пиджак чертовы сраные полчаса, исключительно ради удовольствия ей досадить.
Клара была слишком хорошо воспитана, чтобы сказать все это вслух. Но порой ей казалось, она думает так громко, что муж превосходно ее слышит. И если бы только он! Вот и сейчас брат Джонатан сочувственно ей подмигнул.
— Ну что ты дергаешься, сестренка. Это же наш Джи Кей. Как будто ты его первый день знаешь. Сейчас он появится на крыше и невозмутимо скажет, что случайно ошибся дверью. Или вывалится из окна гостиной, притворившись мертвецки пьяным. Или выведет из подвала школьный хор, исполняющий рождественские гимны. Или еще что-нибудь. Сюрприз, сюрприз!.. Да, я понимаю, что тебе изрядно поднадоели сюрпризы.
Клара только передернула плечами. «Наш Джи Кей», подумать только. Брат честно старался оставаться на ее стороне, но она видела, что с годами ему все труднее скрывать возрастающую симпатию к зятю.
Так прошло еще четверть часа. Клара злилась, Джонатан с нетерпением ждал сюрприза, Ларри с досадой смотрел на часы, Артур, который так и не успел сделать вожделенный эскиз, напряженно вглядывался в разноцветные маки, полыхающие перед его внутренним взором, выводок лисичек Ливингстон, включая маму Майру, решил развлечься игрой в пятнашки и теперь с азартными воплями носился вдоль забора.
— Надо бы все-таки поторопить его, — наконец сказал Ларри. — Сам затеял этот фейерверк, а теперь тянет время. Опоздаем, все пропустим. Мне, положим, все равно, а вот дети…
И тут небо над их головами с грохотом взорвалось изумрудно-зелеными, как недоброй памяти шпинатный суп, сияющими брызгами. Тут же последовал новый залп, алые огни смешались с зелеными, и, стремительно лиловея, с шипением посыпались на землю.
— Джи Кей говорил, фейерверк будет в овраге, за рощей, а стреляют где-то совсем рядом, — заметил Джонатан.
— Ну а чего еще от него ждать? — пожал плечами Ларри. — Лично я с самого начала был уверен, что мы пойдем куда угодно, только не к оврагу.
В небе, тем временем, происходили поразительные вещи. Жалкая бледная звездочка стремительно разрасталась в огромную огненную спираль; вскоре она погасла, уступив место ультрамариновому дракону, а тот, в свою очередь, превратился в сияющее ярко-алое сердце, которое, миг спустя, разлетелось на несметное число кровавых брызг. Лисички Ливингстон онемели от восторга, чего с ними никогда прежде не случалось.
— Какое сердце! Это, наверное, и был тот самый специальный фейерверк для тебя, Клара, — Джонатан улыбался до ушей.
Клара пожала плечами. Сердце в небе — что за немыслимая пошлятина. Даже для Джи Кея чересчур. А братец — сентиментальный болван, каких еще поискать.
— А дядя Джи Кей сейчас в Волшебной Стране, — шепотом сообщила матери старшая из лисичек. Остальные девочки улыбались до ушей. Перспектива долгой разлуки с любимым дядюшкой их явно не огорчала.
— Почему вы так думаете? — спросила Майра.
— А он говорил, что когда уйдет в Волшебную Страну, мы увидим в небе синего дракона. Это значит, что у него все получилось, — объяснила дочь. Сестры подкрепили ее слова дружными кивками.
— Очень хорошо, — сказала Майра. — Но сперва надо проверить, может быть, он все-таки дома? Некоторые люди проводят в Волшебной Стране один час, а возвращаются через сто лет. А некоторые — наоборот. И никогда заранее не знаешь…
«Господи, — подумала она, — вот смеху будет, если Джи Кей действительно исчез!» Однако смешно ей вовсе не было. Скорее жутковато, как в самом начале страшного сна, когда еще ничего особеного не происходит, но уже ясно, что дело плохо, и лучше бы проснуться прямо сейчас.
— Я все-таки схожу за Джи Кеем. — Джонатан не мог слышать, о чем шептались его девочки, но тревога Майры передалась ему, так с ними часто случалось.
— Я с тобой, — сказал Ларри. «Мало ли что», — хотел добавить он, но благоразумно прикусил язык. Чего зря пугать Клару.
