Улад недоуменно скосил глаза на носки своих красных сапог. Ну вот, и разговаривай с такой о делах государственных! Вспомнилась румская пословица: не суди выше сапога. Сказать? Нет, обидится…
Велга помолчала, затем вновь подбросила хвороста в огонь и провела по лицу ладонью.
— Устала… Конечно, дело не в том, во что ты одет, Кей, и на ком женат твой брат. Это мелочи, но в таких мелочах проявляется нечто большее… Но не будем об этом. Спасибо, что объяснил мне, как вы относитесь к нам и к нашей земле. А теперь посуди сам — приятно ли быть мостом для чьих-то кметов? Хороша ли она, плоха — но это наша земля. Еще недавно нам казалось, что надежды нет, но Мать Болот указала нам путь…
— И ты думаешь, что она будет за вас сражаться? — вновь не сдержался Улад.
— Нет, конечно, — девушка даже удивилась. — Сражаться будут воины, а Мать Болот дарует им победу. Но мы не хотим войны. Завтра на совете мы сообщим тебе наши окончательные условия. А пока подумай…
Велга встала и, не дожидаясь ответа, исчезла в ночном сумраке. Улад вскочил, растерянно оглянулся и вновь опустился на покрывало. Последнее слово осталось за девушкой, но не это сбивало с толку и заставляло ощущать странную, пугающую неуверенность. Он не ждал такого. Здесь слишком хорошо знали о делах в Савмате и слишком верили в свои силы. Точнее не так — верили в Велгу, а девушка надеялась на помощь проклятой Золотой Бабы. Значит, брат прав, все дело в Велге, в этой гадюке с красивыми серыми глазами. Улад вспомнил свой первый порыв и почти пожалел, что не выхватил верный меч и не разрубил проклятую гадину до пояса. Конечно, его не выпустили бы живым, но разве не долг Кея погибнуть за Орию? Велга опасна, очень опасна! Сероглазая Гадюка!
Но подумав, молодой Кей решил, что поступил верно. Умирать ни к чему. Пусть сдохнет она, эта холопка, которая смеет судить Кеев — тех, кому боги велели властвовать на этой земле. А еще лучше — пусть не умирает! Пусть попадет к Псу Щеблыке, и тогда увидим, что она запоет! Только напев будет уже другой…
И тут Улад спохватился. Отец учил — Кей не должен впадать в гнев. Гнев — это бессилие. Неужели он чувствует бессилие перед Болотной Гадюкой? Перед этой сероглазой ведьмой? Нет, нет! Он должен быть спокоен, он ведь Кей! Кей не гневаются — они сокрушают врагов и переступают через их кости…
Ночью не спалось. Улад смотрел в равнодушное звездное небо и пытался думать о делах нужных — и важных. Например, о брате. Успеет ли Сварг за эти дни собрать войско? Если Велга знает о подкреплениях, она может окружить Белый Плес и перехватить тех, кто идет на помощь. Велга, опять Волга…
Он был на той же поляне рядом с погасшим костром. Вешко, его молчаливый проводник, принес несколько теплых покрывал, и Улад устроился прямо на траве, благо ночь была очень теплой. Молодой Кей знал, что следует поспать. Силы понадобятся завтра, но сон все не шел, и в конце концов Улад решил вновь зажечь костер и посидеть у огня. Интересно, что делает сейчас Велга? Спит, наверное, она ведь говорила, что очень устала. Или не спит, а держит совет со своими головорезами, а то и с самой Матерью Болот. Вспомнился идол на капище у Голой Пристани, и Улада передернуло. Проклятая нежить!
Внезапно где-то рядом зашуршало, хрустнула ветка. Улад резко обернулся, рука легла на рукоять меча. Зверь? Или его решили все-таки прикончить — ночью, как и принято у разбойников…
— Кей! Кей Улад!
Голос незнакомый, хриплый. Кто-то подобрался совсем близко, но темнота скрывала ночного гостя.
— Я з-здесь!
Улад хотел подойти ближе, но неизвестный поспешил остановить его:
— Сиди где сидел, Кей! Я шептать буду. Тихо шептать, а то услышат…
Стало любопытно. Людям Велги опасаться нечего, значит…
— Кто ты?
— От Антомира я. Слухач. Антомир послал. Улад вспомнил испуганного старика в нелепой шубе. Вот даже как? Интересно, Слухач — это имя или просто тот, кто слушает?
— Что тебе надо?
— Рассказать надо…
Неизвестный говорил негромко, к тому же на наречии волотичей, и Уладу приходилось вслушиваться в каждое слово:
— Антомир велел тебя найти и все обсказать как есть.
— О Велге?
— Точно. О ней самой.
Внезапно Улад ощутил что-то, напоминающее злорадство. Вот тебе и всевидящая Мать Болот! А Слухача-то не приметила!
— И что Велга?
— Да плохо… — Слухач тяжело вздохнул. — Антомир, хозяин мой, какой приказ отдал? Чтоб эту девку кончить! Три раза пытались. Самых верных послал! Два раза, чтоб зарезали. Так, представляешь, даже ножи вытащить не смогли. Говорят, .золотая Баба не подпустила…
Опять Мать Болот! Или просто суеверные холопы Антомира сами поверили в эти байки?
— А один раз отравить хотели. Так она, ведьма, и есть не стала. Сразу говорит, мол, яд здесь, есть не буду… Ты, Кей, Антомиру передай, что мы ему до погоста преданы, но пока не выходит. Передашь?
— Передам, — внезапно вспомнилось то, что говорил Сварг. — Эй, погоди! Ты здесь?
— Здесь я, — прошелестело в кустах. — Только спешить мне надо. Заметят…
— Скажи, — заторопился Улад, — у этой Велги.., Какая-нибудь слабинка есть?
— Слабинка! — протянул Слухач. — Скажешь еще, Кей! Да она девка крепкая, жилистая, на ней пахать можно!
— Я не о том, — Улад невольно улыбнулся. — Может, она чего-то боится? Или чего-то очень хочет?
— Да не боится она ничего! — в голосе Слухача послышалась досада. — Говорит, меня сама Золотая Баба защищает. А чтоб хотела — золота, или чего еще… Нет, она не из тех. Как Коростень взяли, то все серебро захватили, что в Савмат должны были послать. Так она ни крошки себе не оставила…
— А другим? — Улад тут же сообразил, что если Гадюка не разрешает грабить, то вот она — слабина! Ее разбойнички, конечно, не столь щепетильны…
— Другим? — задумался неизвестный. — А! Она так сделала. Половину серебра на войско оставила, а половину своим отдала, чтоб поделили…
Вот карань! Улад поморщился — умна. Гадюка, ничего не скажешь!
— И чего другое — так тоже нет. Жених ее домой увести пытался, так она его подальше отослала. И других парней близко не подпускает. Жаль…
— Кому жаль? — усмехнулся Улад. — Парням этим?
— Да не им! — Слухач даже голос повысил. — Нам! Ведь тут такое дело, Кей. Слушок есть, что Баба эта Золотая до тех пор Велге помогать будет, пока она девка. Мол, только девка силу иметь может спортить бы ее, да так, чтобы все узнали…
Улад невольно поморщился. «Спортить» — ну и словечко'
— Мы уже и слух пускали, что так мол и так — загуляла. Не верят! Надо чтоб наверняка…
— А может, кого-нибудь из ее помощников подкупить? — прикинул Улад. — Не все же там такие…
