©Макс Фрай, 2004
Сказка про живых и мертвых
Среди множества дурацкий историй, для которых я - единственный шанс быть рассказанными, особое место занимает история ничем не примечательного человека, который живет себе на белом свете, в любом большом городе, или даже во всех больших городах сразу - это как раз совершенно ничего не меняет. Не прозябает, не бедствует, не ютится где-нибудь в третьем кругу спального микро-ада, среди серо-зеленых обоев, с видом на пивной ларек и районную санэпидемстанцию, а проживает свою единственную и неповторимую жизнь со вкусом и удовольствием. Кофе с имбирем и кардамоном, апельсин и стакан минеральной воды по утрам, увлекательная работа, приятные и необременительные романы, несколько нежных, ни к чему не обязывающих дружб, скрепленных скорее красным китайским чаем, чем кровью, долгие прогулки по вечернему городу, короткие поездки на природу, регулярные визиты в супермаркет, неделя в Египте зимой, две недели в Финляндии летом - такая славная, размеренная, приятная во всех отношениях жизнь.
Живет он себе и живет, наслаждается немудреным, но гармоничным узором собственноручно налаженного бытия, но время от времени просыпается с неприятным ощущением: что-то тут не так. Сердцем чует, а объяснить не может, даже себе. "Раз так, - думает, - надо бы махнуть на все рукой и жить дальше". Сказано - сделано, вот и машет наш герой на все рукой, а то и двумя руками сразу, ежедневно, с утра до ночи - без толку.
С годами скверное предчувствие посещает его все чаще. "Кризис среднего возраста", - убеждает себя человек, хоть и не верил никогда прежде в этот самый пресловутый кризис. Ну, надо же хоть что-то себе говорить в таких случаях...
Дальше должно случиться следующее. Однажды, когда герой наш дойдет до ручки, а земная жизнь его - совершенно верно, до половины! - существо, которое он считает своим ближайшим другом, при стечении некоторых причудливых обстоятельств скажет ему: да, кое-что действительно не так, не зря ты насторожился, не с жиру бесишься.
Видишь ли, - объяснит лучший друг, - та самая смерть, которой вы все так боитесь, вовсе не впереди, а позади. Вы все уже умерли, были похоронены, как собаки, без соблюдения надлежащих ритуалов, вот и маетесь тут дурью своей загробной, пока последняя косточка не истлеет где-то там, в черноземе, под ногами живых.
Я-то, - признается лучший друг, - совсем другое дело, младший ангел-утешитель четвертого разряда. Работа у меня такая: дружить с вами, дураками, следить, а вдруг кто догадается, как обстоят дела? Ну и тогда уж открыть правду, во всей ее неприглядности. Зачем людям, пусть даже и мертвым, голову зря морочить?
Герой наш, нежный яппи из большого города должен, по идее, совершенно ошалеть от такой новости. Сперва он, понятное дело, не поверит лучшему другу, станет говорить: "Ну да, отличная метафора, я все понял, хватит". А ангел-утешитель четвертого разряда будет стоять на своем. И в качестве неопровержимых доказательств приведет несколько примеров, описывающих самые что ни на есть обычные и привычные для нас явления.
Дескать, где это видано, чтобы живой человек забывал свои сны? То-то же...
И еще: только мертвые готовы тратить свое время на ссоры и дрязги. Живым-то делить нечего.
И: только мертвые способны испытывать страх и тоску, так они ощущают, как где-то, по ту сторону доступных им вещей, рассыпаются в прах принадлежавшие им когда-то тела.
И наконец, напоследок: всем вам нужно, чтобы вас кто-то любил, а сами не можете. А живым любовь не нужна, живые любят сами, да так пылают в этом огне, что не нуждаются в чужом. Любит их кто-то, или нет, это для живых дело десятое, не замечают даже, не чувствуют разницы.
Младший ангел-утешитель четвертого разряда, или старый друг, мудрец, фантазер и насмешник, каких мало? Врал ли он вдохновенно, говорил ли правду - какая разница?
Если эта история когда-нибудь будет рассказана, ответа на этот вопрос в финале быть не должно. Потому как единственное, что мы, живые ли, мертвые ли, можем сделать друг для друга - дать шанс усомниться: а вдруг все не так?
Потому что кое-что действительно не так. Это я вам как младший ангел-утешитель четвертого разряда говорю.
©Макс Фрай, 2004
Сказка про птичку, которая любила улетать на свободу
Птичка наша не отличалась осторожностью и осмотрительностью. Строго говоря, во всей роще и даже в соседнем лесу не было большей растяпы и разгильдяйки, чем маленькая серо-бурая птичка. Окрестные хищники не сожрали ее лишь потому, что с детства знали: еде, которая сама залетает в рот, доверять не стоит. Бесплатный сыр бывает только в мышеловке - вероятно, эту сентенцию хищники усвоили вместе с мясом умудренных житейским опытом мышей, которых пожирали в неслыханных количествах.
Ничего удивительного, что однажды маленькая серо-бурая птичка угодила в ловушку птицелова. Странно только, что это случилось с нею не в первый же день самостоятельной жизни, а примерно недели через две. Надо думать, это была очень везучая птичка. Ей бы не по роще порхать, а в казино ставки делать.
Однако рано или поздно это должно было случиться. Птичка угодила в силки.
Нельзя сказать, что она очень испугалась. Поначалу оторопела конечно - скорее от неожиданности. Как это, дескать, я, такая распрекрасная маленькая серо-бурая птичка, вылупившаяся из самого пестрого в мире яйца - и вдруг не могу улететь, куда захочу? Это как называется? Что за дела вообще?!
Потрепыхавшись, птичка убедилась, что освободиться без посторонней помощи совершенно невозможно, устала, притихла и принялась ждать, что будет дальше. Краткий, но позитивный жизненный опыт птички свидетельствовал: ничего не бывает навсегда, и почти все - ненадолго. Оставалось надеяться, что к неприятностям это тоже относится.
Обнаружив в ловушке маленькую серо-бурую птичку, птицелов, честно говоря, растерялся. Он понятия не имел, что делать с этой добычей. Для жаркого птичка вряд ли годилась - больно уж мала. Шансы продать ее на птичьем рынке казались ничтожными: птичка не имела ни товарного вида, ни сладкого голоса, ни даже громкого имени. По сравнению с ней даже полудохлый городской воробей показался бы образцом салонного шика.
- Ну и что мне с тобой делать? - обреченно спросил птицелов, извлекая из ловушки крошечный комочек свалявшихся перьев.
- Чии-чик! - жалобно пискнула маленькая серо-бурая птичка.
- Вопросов больше не имею, - проворчал птицелов и отпустил свою добычу.
Этот жест был продиктован скорее брезгливостью, чем великодушием, но маленькой серо-бурой птичке было решительно наплевать на такие тонкости. Она трепетала от восторга.
Это было совершенно новое, ни на что не похожее, упоительное ощущение: только что, всего секунду назад птичка наша не то что взлететь - крыльями пошевелить толком не могла. И вдруг - раз, и лети, куда вздумается, никто не держит!
