– Мне кажется, девушка свистит. Она живет в соседней с твоей квартире.
– Мало того, что тупой, ты еще и глухой. Было сказано: присматриваю за родственницей. – Мотя наконец преодолел пролет.
– Тундра ты незаасфальтированная. – Витася с жалостью посмотрел на друга. – Где ты видел, чтобы докторши подрабатывали в социальной службе?
– Какой социальной службе?
Выходя из подъезда, Витасик придержал дверь перед Мотей.
– А ты обратил внимание на пакеты?
– Какие?
– Магазинные.
– Где?
Друзья наконец оказались на улице.
– Кончай тупить, Мотя. У врачихи в руках были пакеты. Я успел рассмотреть колбасу, упаковки спагетти, хлеб, сметану, молоко. Думаешь, себе домой купила и носится с этим, навещает больных? Может, возле ее дома магазинов нет? Давай предлагай варианты.
Матвей впал в задумчивость:
– А правда, кому она это несла?
Если Любовь – соседка, то это знак, быстро подумал Мотя.
– А кто рядом с тобой живет?
– Понятия не имею. Тетка какая-то в 21-й квартире, старики в 23-й квартире и молодожены в 24-й.
– Шутишь? Ты не знаешь, кто живет рядом?
– Откуда? Наверное, у нас разное расписание, потому что я ни разу не видел эту тетку, соседку. Пацан там живет – это точно. Так, может, – следуя за логикой, предположил Матвей, – Любовь навещает инвалида? Там кто-то тренькает на фоно каждое утро. Я слышу два голоса – мужской и женский. Но парень не станет же бренчать на фоно детские песенки, ты как думаешь?
– Какие песенки? – деловито поинтересовался Витася.
Они снова остановились.
– «Жили у бабуси два веселых гуся» – типа того.
– А вдруг? Не все же мужикам горланить «Ой, мороз, мороз».
– Отвали.
– А как тебе такой вариант: песенки по утрам – для отвода глаз, легенда. На самом деле докторша работает на мафию и сейчас навещает на дому подстреленного бандюгана.
– Вот так на телевидении и делают сенсации. Любовь, – Мотя мечтательно вздохнул, – она ангел. На нее не падет даже тень подозрения.
– Во-первых, никакая она не ангел, а во-вторых, никакая она не Любовь, – снова щелкнул друга Витасик, – имя у нее на «А» – на двери кабинета прочитал: AM. Новицкая. И она терапевт, значит, детей не лечит. То есть у нее другая специализация, хотя, в принципе, может лечить даже таких, как ты.
– Ты сейчас выхватишь. – Матвей показал кулак.
– Не понимаю, чего ты клювом щелкаешь. Я бы на твоем месте уже давно познакомился с соседкой. За спичками там, за солью или еще за чем-нибудь обратился.
Не успел Мотя вспомнить, откуда все это уже слышал, как внимание Витасика привлекли две воинственные старушки на скамейке у подъезда.
– Здравствуйте, – Шутихин нацепил улыбку, которой пользовался в кадре, во время «стендапа», – не подскажете, на каком этаже живет девушка – терапевт из нашей поликлиники?
Старушки прожигали взглядом двух пижонов и молчали.
– А тебе зачем? – проявила бдительность одна – вылитая Баба-яга, только раза в четыре толще.
– А мы с телевидения, хотим договориться об интервью, – с готовностью объяснил Витася.
– Так ты ж сосед, – узнала Матвея толстая Баба-яга.
– Ой, точно, – ее подружка просияла, – а тебя я видела по ящику.
Витася выпятил безволосую грудь и раздулся от важности.
– Ну, так на каком этаже?
– На пятом, в 21-й квартире, – секунду подумав, сообщила старушка.
Баба-яга с гордостью добавила:
– Мы к Авочке все время обращаемся то давление измерить, то послушать легкие, то укол поставить – она у нас заместо скорой помощи будет.
– Ты хоть и с телевизора, а не по тебе такая девка, – заткнула Витасика за пояс ее приятельница, – она у нас, вот те крест, самая красивая во всем дворе и самая скромная. А ты вблизи на бандита похож.
– Внешность обманчива, – обиделся Витася, – я тоже у нас на телевидении самый красивый и самый скромный.
– И врач Ава прекрасный, – пошла конем старушенция.
– Я на нашем телевидении тоже… – начал Витасик, но Мотя перебил друга:
– Имя у нее очень редкое, трудно запоминающееся.
– Авгу-ста, – хором пропели старушенции, и одна добавила: – Михайловна по батюшке она.
– Точно! Благодарим за помощь. – Шутихин отвесил полупоклон, при котором из выреза майки выскользнул нательный крестик, и потащил Матвея прочь.
– Слыхал? Августа, – победно, будто редкое имя девушки была его заслуга, изрек Витася и быстрым движением сунул крестик за пазуху.
– Мне она сказала, что ее зовут Любовь, – растерянно пробормотал Матвей. – Зачем?
– Я ее понимаю. Парни с такими рожами, как у тебя, обычно оказываются маньяками-насильниками.
– Не гони, – устало отмахнулся Мотя. – Зачем она соврала?
– Поверить не можешь, что кто-то не хочет знакомиться с тобой?
Матвей с осуждением посмотрел на друга:
– Злой ты, Витасик, а еще крест нацепил.
Шутихин застеснялся:
– Это я так, на всякий. Если Он, – ткнул указательным пальцем в небо Шутихин, – есть, то лучше не портить отношения, правда?
– Правда, – подтвердил Матвей, – если девушка не хочет знакомиться, она посылает тебя, и все дела. Какой смысл врать-то?
– Тоже – чтобы не портить отношения. А может, это игра такая в духе «должна быть в женщине какая-то загадка».
Матвей задумчиво согласился:
– Ну, разве что.
Эти женщины… Никакого постоянства ни в чем. Даже матушка неожиданно отступила от принципов, сватая ему красавицу вместо дурнушки.
Пацану было лет двенадцать-тринадцать.
Вывернув шею, они с Матвеем с показным вниманием изучали рекламный плакат МТС на задней стенке лифта.
На пятом этаже оба вышли, и Матвей принялся рыться в поисках ключей в сумке-планшете, не выпуская из внимания юнца – хотел проследить, куда тот направится.
Юнец двинулся прямиком к вражеской квартире номер 21, выудил из кармана ключ на веревке, по-хозяйски открыл дверь и переступил порог.
Инвалидом пацан не был, пацан был обычным подростком, жидковатым и давно не стриженным. Каникулы, отстраненно подумал Матвей и, как обычно, положился на случай:
– Э, постой-ка, – окликнул он парнишку за секунду до того, как дерматиновая дверь уже готова была захлопнуться.
В просвете между дверью и наличником тут же нарисовалась настороженная физиономия:
