Звонит телефон. Беа не берет трубку. Включается автоответчик. Это папа спрашивает, во сколько приходить в субботу и что ему лучше надеть.
Она бросается к аппарату, хватает трубку, прежде чем он успевает закончить разговор.
– Планы изменились. Он занят на выходных, – говорит она.
По ее голосу слышно, что она лжет. И папа это знает. Теперь он снова напьется.
– Вот как.
– Может, в другой раз.
– Ладно, тогда не нужно волноваться об одежде.
Беа ненавидит, когда он пытается делать вид, что ничего не случилось. Но что еще ему остается делать в такой ситуации? Конечно, лучше было бы, если бы он промолчал.
Ей хочется, чтобы он был с ней и молчал, пока она плачет.
– Мы можем поужинать и вдвоем как-нибудь.
– Почему бы и нет?
Оба знают, что это произойдет не скоро.
– Как у тебя вообще дела? Чем занимаешься? – спрашивает она, сидя на изрезанном диване.
– Все хорошо. Машиной занимаюсь.
Еще пара минут пустой болтовни, и Беа, простившись, кладет трубку.
Каспер тянется за бутылкой, пьет и ухмыляется. Садится перед телевизором, включает сериал: двойное одурманивание – алкоголь и мыльные оперы. Поочередно прикладывается к бутылке и щелкает пультом. Она же такая чудесная, почему у нее такая трудная жизнь?
– Твое здоровье, старый дурак!
Моя доченька такая милая! Почему у нее такая ужасная жизнь!
Берет вторую бутылку. Вечер только начинается.
Проторчав два часа под ее окнами и так ничего и не дождавшись, Монс отправляется в ближайшее кафе, чтобы передохнуть.
Это уютное кафе. Здесь даже проходит что-то вроде фотовыставки. За стойкой – симпатичная молодая девушка.
– Кофе и… – говорит он и, окинув взглядом меню, добавляет: – Чиабатту с сыром фета и красным луком.
Монс садится в углу.
Смотрит в большое окно, выходящее на улицу, на прохожих. У каждого из них своя тайная жизнь, о которой Монсу ничего не известно.
Есть ли смысл в этой жизни? Зачем люди рождаются, если все, что им предстоит, – это умереть и быть забытыми?
– Пожалуйста.
Девушка приносит заказ.
– Спасибо.
Прежде чем она успевает вернуться к стойке, Монс ее останавливает:
– К вам заходит девушка по имени Беа?
Мирья роется в памяти, но она же не знает, что Беа зовут Беа.
Она качает головой.
– Она невысокого роста, худая, с черными волосами, собранными в хвостик, черными глазами. И она почти всегда в черном.
– А… это ее вы имеете в виду. Да она часто здесь бывает. Почти каждый день.
Мирья скрывается в кухне.
Монс доедает сэндвич и встает, чтобы уйти, но тут его внимание привлекает снимок мужчины с заячьей губой.
Мирья за стойкой листает свежий номер Elle. Оторвавшись от журнала, она смотрит на Монса, застывшего перед снимком, сделанным Софией.
Ей хочется сорвать фотографии со стен, выбросить в канал, чтобы они не напоминали ей о Софии и этой ужасной ссоре, которая проложила пропасть между ними. Но она не осмеливается тронуть их, потому что тогда мама начнет задавать вопросы – и все еще больше усложнится.
Монс поворачивается к ней. Мирья опускает глаза и пристально разглядывает манекенщицу, с изяществом демонстрирующую осеннюю коллекцию. Скоро я тоже буду на страницах журнала, думает Мирья. Благодаря снимкам Софии. Если только не решу оставить ребенка…
Она резко захлопывает журнал, отправляется в кухню и пьет две чашки кофе одну за другой. Она где-то читала, что кофе повышает риск выкидыша.
А потом наступает вечер. Она по-прежнему не показывается, и Монс чувствует, что устал. Поехать домой и вернуться завтра или вообще не возвращаться?
Что он вообще себе вообразил? Что она в него влюбится? Впустит в свою жизнь вот так запросто?
Он что, забыл про свои ноги?
Женщины перестают воспринимать Монса как мужчину, стоит им увидеть его ноги. Вместо этого они видят в нем инвалида, которого нужно или жалеть, или игнорировать.
В лучшем случае они пытаются стать его другом, но это всегда кончается одним и тем же. Они исчезают, стоит Монсу намекнуть, что он хотел бы большего.
Он их не винит. Зачем им он, когда на свете столько здоровых красивых мужчин?
Конечно, у него музыкальный талант. Но он никакая не рок-звезда. У него заурядная внешность, обычное тело, хоть он иногда и упражняется с гантелями. У него нет чувства юмора. Он часто в плохом настроении, потому что принимает проблемы других людей слишком близко к сердцу. Конечно, у него хорошая семья, если не считать, что родители развелись, но у него нет друзей, и денег ему хватает только на еду и оплату счетов. Существуют тысячи причин, почему женщина его не выберет.
Он подходит к двери в подъезд, дергает ручку – дверь заперта. Читает имена на домофоне, находит ее, но боится звонить.
Что сказать? Привет, меня зовут Монс. Я уличный музыкант. Помнишь, ты купила мою кассету? Прости, я пошел за тобой, потому что люблю тебя. Мы можем поговорить?
Вместо этого он идет и садится на скамейку, где заснул вечным сном пьяница Нильс Ларссон.
Там он сидит весь вечер, разглядывая прохожих и изредка поднимая глаза на ее окно.
Беа засыпает на искалеченном диване. Правая рука свисает вниз, почти касаясь пола. Сон у нее неспокойный. Ей снится мама, из глаз которой течет деготь. И из носа, ушей и рта тоже. Беа хочет ей помочь, но не может сдвинуться с места, словно пригвожденная.
Монс вздрагивает, но не потому, что слышит, как Беа кричит во сне, а потому, что по улице проходит разодетый трансвестит на высоких каблуках.
Он не имеет ничего против трансвеститов, даже напротив, считает, что они делают нашу жизнь интересней, но у этой женщины столько горечи в глазах, что Монс просто не может не обратить на нее внимания.
Она ходит взад-вперед по улице. Или надо говорить он? Монс не знает, как правильно. Но она ходит взад-вперед, пригнув голову и опустив плечи, словно хочет спрятаться. Но тогда зачем она так разоделась? Монс не знает что и думать.
Софии хочется, чтобы Мирья заметила ее из окна. И одновременно ей хочется никогда больше ее не видеть. Ей хочется простить Мирью, но слишком трудно забыть слова, брошенные ей в лицо.
Заткнись, придурок! Стефан! Стефан! Стефан!
София пинает гравий и возвращается домой, где снимает туфли и швыряет с такой силой об стену, что один каблук отваливается.
Задернув шторы, она смотрит телевизор и ест лапшу на ужин. Чувствует себя полным ничтожеством и мечтает, чтобы о ее жалкой жизни сняли сериал под названием «Женщина с членом».
