– Ха! Тоже мне, гладиолус! – гоготала тетя Валя. – Глеб, давай нашу, народную – «Эй, вы там, наверху! Не топочите, как слоны!»
Маша испуганно вздрогнула. Если сейчас Капа примет это на свой счет!..
Но Капа не принимала. Она все еще подробно рассказывала Вере Дмитриевне, в каком месте покупать самые лучшие дрожжи.
Глеб включил музыку, и зазвучала быстрая мелодия. Женщины подскочили с мест и принялись трястись в такт звукам. И столько в старушках было задора и энергии, что Маша только диву давалась – даже их «молодежные» вечеринки проходили не так буйно.
– Машенька! Идите к нам! – звала родственница Савельевых. Как выяснилось, ее звали Зинаидой. – Давай, покажи, как сейчас молодые пляшут.
Маша, в ее сорок с хвостиком, и в самом деле была здесь самой юной. Но показать ей нечего – эти тетушки ее легко обгоняли своей удалью.
– Мария, не ленимся, не ленимся! – подскочил к ней Глеб и схватил за руки. – Покажем, на что молодежь способна.
И они принялись «показывать»! Давно уже Маша так не танцевала. Чтобы от всего сердца! Лихо! Не думая ни о чем! Позабыв о том, как лежат ее волосы, не размазалась ли помада и не потекла ли тушь. Она была в ударе и точно знала: не размазалась, не потекла и вообще – она сегодня прекрасна. Вон ведь как горит взор у Глеба! Он от нее взгляда не может оторвать. И, точно кот, хищно пожирает ее глазами! Эх!!!
А потом зазвучала медленная мелодия. И Глеб сразу же направился к матери. Второй мужчина, Павел Петрович, задумчиво жевал котлету, когда к нему робко подошла Капитолина.
– Пойдем, что ль… танец ведь играет.
Старичок не мог отвечать с набитым ртом, и Капитолина Семеновна сочла его замешательство за согласие. Остальные женщины налили себе рюмочки самостоятельно и принялись протяжно подпевать:
– «Опустела без тебя земля-я-я…»
Танцы следовали один за другим, и женщины то пели, если выпадала медленная мелодия, то танцевали все вместе, если музыка играла веселая. Глеб приглашал всех женщин по очереди и наконец подошел к Маше.
– Можно вас? – смотрел он ей прямо в глаза и улыбался по-особенному тепло.
– Да-да, конечно… – игриво ответила она и кокетливо подала руку.
– Честное слово, еле дождался, – усмехнулся он ей прямо в ухо.
И от этого смешка у Маши побежали мурашки по коже. Конечно же, только оттого, что ей стало щекотно… а может, и какой другой механизм сработал, потому что от той щекотки почему-то не хотелось смеяться, а хотелось… хотелось глубоко-глубоко дышать… или не дышать вовсе.
– Маш, давай на «ты», а? Все равно мы здесь самые молодые. И потом… нас столько связывает! – снова хитро проговорил Глеб в ухо. – Нет, ты ничего не подумай, просто… я в первый раз встречаю такого ответственного работника. Ну чтобы… со всей ответственностью… к старикам…
– Ну а как же безответственно, это же… живые люди, – пожала плечами Маша.
– И ты тоже – живой человек, – не согласился Глеб. – Ты вот здесь за своей старушкой следишь, а тебя ведь, наверное, дома ждут.
– Да не ждут меня дома… – вздохнула Маша.
Ну как ему объяснить, что дома если чего и ждут, так это полные пакеты, которые Маша таскает с магазина. Хотя нет, ждут, надо же кому-то ужин сготовить, посуду помыть… черт, сегодня же надо полы помыть, вчера прямо ходить противно было…
А здесь было так хорошо. Она отдыхала… и в то же время работала. Ну не может она сбежать с рабочего места, ну что тут поделаешь! Приходится вот… танцевать со всякими разными… приятными мужчинами. Работа.
– Маш, а ты далеко живешь? – пытался растормошить ее партнер по танцу. – Очень бы хотелось, чтобы далеко. Я бы тебя провожал до дому и… и читал стихи!
– А ты знаешь стихи? – удивилась Маша.
– Ну а как же!! – возмутился Савельев, насупил брови, призадумался, а потом продекламировал: – «Зима! Крестьянин торжествует!..» – ну и дальше по тексту.
– Он там не торжествует, а «торжествуя, на дровнях обновляет путь»! – смеялась Маша.
– Да пусть он делает что угодно… – весело поморщился Глеб и снова тихо проговорил: – Но так и знай – сегодня я твой провожатый! А то… Павел Петрович как рванет!
И что это за манера такая говорить в самое ухо! Будто бы Маша была глухая… Хотя… пусть лучше так говорит, а то… ну вдруг она и в самом деле что-нибудь не услышит из-за музыки.
А потом он ее снова выдернул на веселый быстрый танец, и они даже попытались изобразить рок-н-ролл. И у них что-то там даже получилось. Вообще Савельев прекрасно двигался. И потом – с чего это Маша решила, что он здоровый? Он не худой и не прозрачный, конечно, но у него были весьма длинные ноги, широкие плечи и хороший рост. В обычных темно-синих джинсах и светлой рубашке с коротким рукавом он смотрелся почти идеально. И еще оказалось, что у него прекрасные глаза. Красивое ли было лицо, Маша не заметила, потому что кроме его глаз – серых, окруженных темными ресницами, – она ничего не видела. И эти глаза играли, щурились, подмигивали, излучали теплоту… эти глаза сегодня смотрели на нее.
– Хватит этой вашей музыки!!! – вдруг раздался недовольный окрик Капитолины Семеновны. – Пора подарки дарить! Соседка! Хватит уже обжиматься! Иди, говорю, садись, тебе подарки вручать будут!
– Так а ты чего, Капа, все еще не вручила, что ль? Ну ты даешь! – фыркнула тетя Валя. – А мы сразу отдали, как пришли… Глеб, включай музыку!
– Никакой музыки! – снова грозно возопила Капа, и Маша почуяла неладное.
Она беспомощно оглянулась на Глеба, но тот только моргнул, дескать, не бойся, пусть дарит, все нормально.
– А я не подарила! И не привыкла жрать на дармовщину! – непонятно отчего свирепела подопечная.
– Так! Уважаемые гости!! Прошу всех к столу!! – громогласно пригласил Глеб. – Погодите, я сейчас всем налью… Капитолина Семеновна, ваш выход!
И Капитолина вышла.
– Вот тебе, соседушка, в подарок эта… волшебная палочка! – протянула она Вере Дмитриевне старую, не первой свежести трость. – Это тебе… костыль, стало быть! Чтоб по мужикам удобнее было скакать! А то ить скоро себе башку снесешь, за мужиками-то гоняясь!
Маша не могла поверить своим ушам. И все гости, наверное, тоже, потому что за столом никто не проронил ни слова, и только Капа разорялась вовсю:
– Мы тебе седня-то какой годок справили, не помнишь? Да ты, поди-ка, вообще ничего не помнишь, маразм у тебя бушует, все себя девочкой мнишь, а сама-то старая уже, как плесень! Вот я тебе и…
– Позвольте! – вдруг ожил Павел Петрович. – А чего ж это вы, Капитолина Семеновна, мой бодожок-то дарите? Я ж его сам, лично в аптеке купил!
– Капитолина Семеновна!! – зашипела Маша и изо всех сил дернула подопечную за подол. – Если вы сейчас же не заткнетесь…
– А ты, старый куртизан, не жмись! – со злостью обернулась Капитолина к Павлу Петровичу. – А то как со старухой обжиматься во всяких там тангах…
