– А то и случилось, – сразу перешла в крик бабища. – Вроде уж почтенный человек, а в воровки подалась!
– Может быть, у бабушки денег не хватило… – пискнула девчонка. – Сейчас у них знаете какая пенсия маленькая.
– А чего ж она с маленькой-то пенсии не кусок хлеба стянуть решила, а коньяк дорогущий?! Да еще две бутылки! Да конфеты по триста сорок шесть рублей коробка? – ехидно щурилась бабища, уперев руки в бока.
– Да погодите вы! – рявкнул Савельев. – Пусть она сама расскажет. Ну что там у вас, Капитолина Семеновна? С чего вы решили магазин брать?
– Дык… разве ж я… – И она снова бурно захлюпала носом.
– Тетя Капа, успокойтесь, сейчас поедем домой, – пыталась успокоить Маша. – Что она тут у вас взяла? Давайте я оплачу.
– Оплатите. Мы уж не станем дело заводить, если так… – поджала губы бабища. – А хотя надо бы! Ишь чего удумала – коньяк воровать! Сказала бы, что хлеба надо, так я бы и дала, а то ить… с вас восемь тысяч! Вот, все ейные продукты на столе, сами считайте!
На сером письменном столе высилась приличная горка деликатесов. Здесь был не только коньяк, но и красная рыба, икра, какие-то мясные куски, в общем, создавалось ощущение, что Капа сознательно выбирала самое дорогое угощение.
– Ой… а у меня столько нет… – растерялась Маша. – И потом… продукты ж вот они! Заберите. Не выпила же она коньяк этот. И конфеты…
– А карбонат? Его ж специально по ейной просьбе отрезали! – совсем разозлилась бабища. – Или восемь тысяч, или… звони, Петька, в милицию!
– Пусть звонит, – усмехнулся Глеб. – А мы еще и в телевиденье позвоним. Пусть покажут, как вы больного человека взаперти держите.
– Так… кто ж знал, что она больная? – уже остывала бабища. – Смотреть за ей надо, ежели недужит! А нам чего делать? Она теперь и будет каждый день за коньяком бегать! У нас вот полрайона мужиков таких больных, так ведь даже они… не так наглеют!
– Давайте так… кое-что я куплю, а вот коньяки эти… я лучше другое вино возьму, идет? – предложил Глеб. – А женщин отпустите.
Капитолину отпустили, то есть парень-охранник просто отошел в сторону. Но и Капа, и Маша не уходили – ждали Глеба. Он тоже освободился быстро. А уже когда они все направлялись к дому, Маша провела допрос с пристрастием.
– Теть Капа, и чего это вы решили в магазин отправиться? Я же вам все купила, а вы! Еще и ночью, тайком! Вы что – в самом деле плохо себя чувствуете?
– Ой, Маша! Ты токо не думай, что умом тронулась! – принялась объяснять старушка. – Ведь оно как вышло-то… ходила я сегодня в гости к куме, пришла уж поздно, а тут и соседка стучится в двери-то и протягивает конверт. Грит: «Тебе, Семеновна, передать велели, молодая женщина с почты приходила». Ну я и взяла конверт-то. А там вот такая записка… на вон, читай.
Маша быстро пробежала глазами по бумажке.
– Чего там? – спросил Глеб.
– Да ерунда полная. Пишут, что в этом магазине началась акция и именно сегодня ждут Капитолину Семеновну за покупками. Только сегодня она может набрать столько, сколько унесет в корзине, и за все это платит магазин. Чушь. Даже не на компьютере откопировано, красками акварельными!
– Дай-ка… – забрал записку Глеб. – М-да-а…
– Тетя Капа, и вы поверили? – вздохнула Маша. – Знаете ведь, что везде сплошной обман!
– Так обман, это когда пишут, что вы вроде как мильен выиграли, но только вам надо купить какую-нибудь дрянь. Там-то ясно – деньги выманивают. А тут-то никаких условиев! Просто иди да толкай в корзину, что на глаза упадет!
– И вам сразу же коньяк упал, да? – поддела ее Маша.
– Ну дак… а когда ж еще получится его попробовать-то?! Две бутылки и схватила… так ить еще чего горько-то, Машенька! Я ж к себе гостя позвала! Он, поди, уж не дождался меня, да и удрал! А я там… ой, лихо мне-е…
– Да ничего, сейчас разберемся, – отчего-то играл желваками Глеб.
Маша посматривала на него с тревогой – отчего-то он в одну минуту замкнулся, насупился и почти не проронил ни слова.
– Глеб, ты чего? – даже дернула она его за рукав.
– Дык… ясно чего… – вздохнула тетя Капа. – Ему ж пришлось… деньги-то выложить…
– Он не поэтому! – повернулась к ней Маша. – У него что-то другое… только что?
– Сейчас разберемся, Маша, – подал ей руку Глеб, и она немного успокоилась.
Капитолину отправили домой успокаиваться, потому что ее кавалер и в самом деле не стал дожидаться свою барышню. А Глеб взглянул на Машу:
– Со мной пойдешь?
– Сейчас? Куда?
– Разобраться бы надо с акцией-то… – как-то непонятно проговорил Глеб, щуря глаза.
– Ты что, думаешь, что это Вера Дмитриевна? – вытаращилась на него Маша.
– Пойдем, – ничего не объясняя, потянул он ее за рукав.
Маша ничего не понимала, но за Глебом она готова была хоть на край света.
Они спустились к двери Савельевых, и Глеб требовательно позвонил. Открыла им Вера Дмитриевна.
– Глеб? Ты с гостьей? – мило улыбнулась она. – Проходите! А мы пирожки стряпаем!
– Баб, кто там? – послышался знакомый голос, и в прихожую выбежала… Зойка!
– Зоя?! – не поверила своим глазам Маша.
Это была ее дочь… только теперь перекрашенная в белоснежную блондинку.
Зойка тоже узнала мать, но совсем не обрадовалась, а кинулась в глубину комнаты с криком:
– Нашла, да? Разыскала, да?! Кто тебя просил?! Я все равно отсюда никуда не уйду! Он уже почти привык ко мне! Ты все испортила!
– Зоя! – кинулась за дочерью мать. Но та заперлась в другой комнате и только звучно выкрикивала всякую ерунду. – Открой немедленно! Слышишь, что я сказала?!
К Маше подошел Глеб.
– Какая Зоя? Это Юля!
– Почему она здесь? – Машу всю трясло. Поведение дочери было совершенно диким, и Маша совершенно не понимала, что здесь творится. – Что она тут делает?! Она же… она же в санатории! Работает!! Я… я ничего не понимаю…
– Погоди… – таращился на Машу Глеб, тоже плохо что соображая. – И ты что – ее знаешь?
– Можешь себе представить – да! – уже вовсю ревела Маша. – И очень близко! Это моя дочь, можешь познакомиться.
– Твоя? – не поверил Глеб и затряс головой. – Погоди… так, значит, это ты… ты выгоняла ее из дома, водила мужиков, а… а саму Юльку продавала своим хахалям?
– Какую Юльку я продавала? – мгновенно высохли у Маши все слезы. – Ты что – обалдел?! Откуда у меня хахали?! Ты… ты чего несешь?!
Позади Маши тихонько охнула Вера Дмитриевна и прижала платок к губам.
Глеб опустил голову, сцепил зубы и резко дернул дверь.
– Юля… тьфу ты… Зоя! Немедленно открой, слышишь?!
