— Спасибо, что напомнили, — поблагодарил я.
— Ну, когда Филипп окончательно определился в выборе, я решила, что будет полезно познакомиться с тем, чем вы занимались, прежде чем стать знаменитым.
— И именно так вы нашли «Трех ворчунов»?
— Да, именно так. И я виновата в том, что вложила этот сценарий в руки своего мужа.
— А кто придумал подписать сценарий его именем? Тоже вы?
Она посмотрела на меня так, будто я рехнулся. И сказала:
— О чем вы толкуете, черт побери?
Я объяснил ей, что сценарий попал ко мне через Бобби с именем Флека на титульном листе.
Марта медленно выдохнула. Потом сказала:
— Мне очень жаль, Дэвид.
— Пустяки. Это же не ваша вина. И дело в том, что я все же принял его предложение приехать сюда… Из чего вы можете заключить, какой я болван.
— Испытанный трюк — все западают на деньги Филиппа. И это дает ему возможность играть в обожаемые им игры. Вот почему мне эта история так неприятна. Ведь когда он позвонил мне, чтобы спросить о вас, я должна была догадаться, что он и с вами начнет валять дурака.
— Он позвонил вам, чтобы поговорить обо мне? Вы ведь женаты.
— На самом деле мы почти разошлись.
— А… ясно…
— Пока ничего официального. И разумеется, мы оба не хотим, чтобы это стало достоянием общественности. Но последний год или около того мы по большей части живем врозь.
— Вот как… — сочувственно произнес я.
— Пустяки. Ведь это я так решила. Конечно, я не могу сказать, что Филипп умолял меня передумать. Да и это не его стиль. Если у него вообще есть какой-нибудь стиль.
— Полагаете, это навсегда?
— Пока не знаю. Иногда мы разговариваем по телефону, примерно раз в неделю. Если я нужна ему для появления на публике — скажем, благотворительный бал, или деловой ужин с шишками, или ежегодное приглашение в Белый дом, — я надеваю подходящее платье, подбираю к нему соответствующую улыбку, затем позволяю Филиппу взять меня под руку, и мы изображаем счастливую семейную пару. Разумеется, я могу жить в любом из его домов и пользоваться всеми его самолетами, но только тогда, когда они не нужны лично ему. Тот факт, что у него так много домов и несколько самолетов, очень облегчает нам задачу избегать друг друга.
— У вас настолько испортились отношения?
Марта немного помолчала, любуясь игрой солнечного света на глади Карибского моря.
— Я с самого начала знала, что Филипп немного странный. Но я полюбила эту его странность. И его интеллект, как уже, кажется, говорила. И уязвимость, которую он прячет за роскошным фасадом богатого человека. Первые пару лет мы неплохо ладили. Пока в один прекрасный день он не начал уединяться. Я ничего не могла понять. А он ничего не мог объяснить. Наш брак напоминал новую машину, которая однажды утром отказалась заводиться. И хотя ты делаешь все, чтобы завести ее, ты начинаешь волноваться — а вдруг это обман? И я волновалась, причем все больше и больше, потому что, несмотря ни на что, все еще любила этого идиота, за которого вышла замуж.
Она снова замолчала, на этот раз надолго. Потом сказала:
— Вы, наверное, думаете: всем бы ее проблемы…
— Вовсе нет. Плохой брак — это всегда плохой брак.
— Ваш был плохой?
Теперь пришла моя очередь избегать ее взгляда.
— Хотите стандартный ответ или честный? — спросил я.
— Вам выбирать.
Я немного поколебался, прежде чем сказать:
— Нет, вы знаете, нет… Сейчас, когда я оглядываюсь назад, начинаю понимать, что все было не так уж плохо. Мы просто немного потеряли друг друга. Недовольство с ее стороны возникло, потому что долгое время она была основной добытчицей. И мой успех не улучшил ситуацию, напротив, он расширил пропасть между нами…
— И тогда вы повстречали эту удивительную мисс Бирмингем.
— Вижу, ваша команда поработала на славу…
— И вы в нее влюблены? — перебила меня Марта.
— Конечно.
— Это стандартный ответ или честный?
— Давайте скажем так… это очень отличается от моего брака. Мы с ней «сильная пара» во всем, что это подразумевает.
— Мне кажется, ответ вполне честный.
Я взглянул на часы. Почти четыре. Полдня пролетели за наносекунду. Потом я поднял глаза на Марту. Солнце падало на нее таким образом, что лицо, казалось, было окружено мягким сиянием. Внезапно я понял: она очень красива. И умна. И чертовски остроумна. И в сравнении с Салли ничуть не заносчива. Более того, мы с ней чувственно были настроены на одну волну. Наше взаимопонимание было таким проникновенным…
Затем меня посетила вторая мысль: даже не вздумай, выбрось из головы.
— Дэвид, что с вами? — спросила она, возвращая меня в реальность.
— Простите?
— Мне показалось, будто вы где-то в другом месте.
— Нет, я определенно здесь.
Она улыбнулась и сказала:
— Приятно слышать.
В тот момент я осознал, что и она следила за мной… что между нами возникло что-то такое, о чем мы не говорим… Что это? Coup de foudre
[18]
? Или…
Очнись, ты, идиот, услышал я голос разума, что с того, что она привлекательна? Тебе ли не знать, что случится, если ты пойдешь дальше? Окончательно выпадешь из обоймы, за чем последует длинная ядерная зима. И ты этого хочешь?
Теперь пришла ее очередь взглянуть на часы.
— Господи, уже почти пять! — сказала она.
— Надеюсь, я не оторвал вас ни от чего важного.
— Вряд ли. И вообще, за хорошей беседой время летит незаметно.
— Я бы выпил за это.
— Так, может, закажем что-нибудь французское с пузырьками?
— О нет, пока нет.
— Тогда позже?
Внезапно я услышал собственный голос:
— Если у вас нет никаких дел…
— Мой график светских встреч здесь ненапряженный.
— Мой тоже.
— Тогда я беру инициативу в свои руки. Может быть, нам совершить небольшую прогулку… вы готовы?
Не соглашайся, прошипел мне в ухо голос разума. Но я, конечно, сказал:
— Да, конечно.
Через час я сидел рядом с Мартой на палубе яхты с бокалом «Кристалла» в руках. Она заранее предупредила меня, чтобы я захватил смену одежды и свитер.
— Куда именно мы направляемся? — спросил я у нее.
