— Что еще тебе остается, — заметила Трейси.
— Не могу выразить, как мне жаль. Но как я уже говорил, я вовсе не хотел…
— Понятно, понятно, — перебил меня Боб. — Но ты также должен понять, в какой мы сейчас сложной ситуации. Если мы тебя не отпустим…
Хотя я ожидал этого, слова подействовали на меня как пощечина.
— Вы меня увольняете? — тихо спросил я.
— Да. С большим сожалением, должен добавить, но…
— Это несправедливо!
— Может быть, — сказал Брэд, — но мы должны позаботиться о своей репутации.
— У меня с вами контракт…
Боб покопался в бумагах на столе и протянул мне документ:
— Верно, но я уверен, что Элисон объяснит тебе… В контракте есть статья, позволяющая досрочно расторгнуть наши отношения, если окажется, что ты обманным образом исказил свою работу. Плагиат, вне сомнения, подпадает под эту категорию…
— Вы поступаете неправильно, — сказал я.
— Нам и самим не нравится то, что мы делаем, но это необходимо, — вмешался Брэд. — Ради блага сериала ты должен уйти.
— А если, скажем, мы с Элисон подадим на вас в суд?
— Делай что хочешь, Дэвид, — сказал Брэд, — но наши корпоративные карманы куда глубже твоих. Ты этого дела не выиграешь.
— Еще посмотрим, — сказал я, вставая.
— Ты думаешь, нам это приятно? — спросил Брэд. — Думаешь, кому-нибудь в этой комнате нравятся возникшие обстоятельства? Я знаю, что ты — создатель этого сериала… И поверь мне, ты получишь все, что тебе причитается как создателю, включая часть бюджета. Но дело в том, что над сериалом работают еще семьдесят человек, и я не собираюсь ставить под угрозу их положение, защищая тебя. Твоя нынешняя ситуация проигрышная. Тебя не только поймали с дымящимся пистолетом, Дэвид, на этот раз это дымящаяся базука…
— Благодарю вас, Мистер Лояльность…
Последовала длинная пауза. Потом Брэд сказал:
— Дэвид, я отнесу это замечание на счет эмоциональной температуры, которая у нас у всех очень высока. Я выказывал тебе свою лояльность множество раз. И прежде чем ты начнешь поносить всех подряд, вспомни, что эта мерзость сотворена твоими собственными руками.
Я собрался ответить что-то громкое и страстное, но вместо этого выбежал из офиса, затем из здания, рухнул в машину и уехал.
Я ездил несколько часов без плана и логики. По десятому шоссе, затем по триста тридцатому, двенадцатому и восемьдесят пятому. Мой маршрут был шедевром географической нелогичности: Манхэттен-Бич, Ван-Нуйз, Вентура, Санта-Моника, Ньюпорт-Бич, потом…
Но тут наконец зазвонил мой сотовый. Когда я схватил его с соседнего сиденья, я посмотрел на дисплей и увидел, что было три часа ночи. Я бесцельно ездил пять часов подряд.
— Дэвид, ты в порядке?
Это была Элисон, голос сонный, но обеспокоенный.
— Подожди, — попросил я. — Мне надо остановиться. Я выехал на обочину и выключил мотор.
— Ты не дома? За рулем?
— Похоже на то.
— Но ведь сейчас середина ночи.
— Угу.
— Я только что поднялась, прослушала твое сообщение. Где ты сейчас?
— Не знаю…
— Что ты хочешь сказать этим? Как называется дорога, шоссе?
— Не знаю.
— Теперь я совсем разволновалась. Что происходит?
В этот самый момент я начал рыдать. До меня дошел весь ужас того, что произошло, и я больше не мог сдерживаться. Я рыдал, наверное, целую минуту. Когда я взял себя в руки, Элисон сказала:
— Дэвид, скажи, черт возьми, что с тобой случилось?
Я рассказал ей все — от новых обвинений Макколла до странной реакции Салли и увольнения.
— Вот ведь срань, — сказала Элисон, когда я закончил, — все пошло наперекосяк…
— У меня такое чувство, что я открыл дверь и шагнул прямиком с небоскреба.
— Ладно, давай начнем с главного. Итак, ты не знаешь, где ты сейчас…
— Где-то в городе.
— Ты уверен, что это Лос-Анджелес?
— Ну да, почти уверен.
— Дэвид, ты можешь вести машину?
— Наверное.
— Уже хорошо. Вот что я хочу, чтобы ты сделал. Поезжай домой. Добавлю: аккуратно. Если ты в Лос-Анджелесе, то будешь дома максимум через час. Как только приедешь домой, пошли мне статью Макколла электронной почтой. Я как раз буду ехать в аэропорт Кеннеди, потому что лечу девятичасовым рейсом в Лос-Анджелес. Я смогу выйти в Интернет в аэропорту и прочитать статью, затем я смогу воспользоваться телефоном на борту, как только мы взлетим. Если все будет нормально, я приземлюсь в Лос-Анджелесе примерно в полдень и к двум буду в офисе. Тем временем я хочу, чтобы ты сделал одну вещь — поспал. У тебя есть что-нибудь, чтобы вырубиться?
— Думаю, где-то есть тиленол.
— Выпей три таблетки.
— Только не говори мне, что после сна все будет выглядеть значительно лучше. Потому что этого не будет.
— Я знаю. Но ты, по крайней мере, немного отдохнешь.
Я добрался до дома через сорок минут. Отправил текст Элисон. Пока я сидел за компьютером, открылась дверь и вошла Салли. На ней была только майка. Первое, что я подумал: как же она хороша. Затем в голову закралась другая мысль: не в последний ли раз я вижу ее в таком виде?
— Ты заставил меня волноваться, — сказала Салли.
Я продолжал таращиться на экран.
— Ты не мог бы мне объяснить, где ты был последние семь часов? — спросила она.
— Сначала в офисе, потом сидел за рулем.
— Где ты ездил?
— Бесцельно.
— Ты мог мне позвонить. Ты должен был мне позвонить.
— Извини.
— Так что случилось?
— Если я ездил полночи, ты можешь догадаться, что случилось.
— Тебя уволили?
— Да, меня уволили.
— Понятно, — сказала она тусклым голосом.
— Трейси тоже выгнали.
— За организацию эксклюзивного интервью с помощью бывшего любовника?
— Да, именно в этом заключалось ее преступление.
— Это бизнес.
— Спасибо за констатацию очевидного факта.
— Что ты хочешь, чтобы я сказала, Дэвид?
— Я хочу, чтобы ты подошла, обняла меня и сказала, что любишь.
Долгое молчание. Наконец она произнесла:
— Я иду спать.
— Ты считаешь, что они правы, уволив меня?
— Полагаю, их можно понять.
