— Вчера ночью я хотел всё с тобой обговорить…
— А вместо разговоров напился до беспамятства.
— Э-э… ну да.
Жена потупила взгляд, покачала головой и прошептала.
— Зачем врать?
Встаю:
— Милая, я не…
Любимая разрыдалась.
— Лиззи, умоляю…
— Ну так вот, знаешь что, дорогой? Кажется, это ты теперь лишний в мой жизни!
Схватив пальто, жена в ярости выбежала на улицу. Ну и ну!
Звоню Нэнси Ауэрбах. Ассистентка рекрутера, Ким, сообщает, что мы только что разминулись и Нэнси не будет в офисе целое утро. Спрашиваю, можно ли передать информацию, сообщить, что я передумал, что теперь работа в Шарлотте меня интересует. Ким обещает постараться.
Звоню Лиззи на мобильный. При звуке моего голоса тон любимой становится ледяным.
— Послушай, родная, — начинаю я, — понимаю, что поступил как распоясавшийся придурок…
— Нед, если честно, то мне не особенно хочется теперь с тобой говорить…
— Лиззи, ради бога… Ты даже не представляешь, как мне хреново…
Повесила трубку. Пытаюсь перезвонить — и автоматический голос сообщает, что абонент находится вне зоны доступа или у него выключен аппарат. Раньше жена никогда не отключала мобильник. Я напутан до смерти — не меньше, чем приступом эмоциональной гипотермии у милой.
Пытаясь придумать, что же делать дальше, иду на кухню и завариваю себе чашку кофе. Выглядываю из окна.
Холодный, серый день. Впервые с тех пор, как бросил, на меня накатывает всепоглощающее желание закурить. И, прекрасно отдавая себе отчет в глупости собственных намерений, напяливаю черную «аляску», бегу в ближайшую бакалейную лавку, покупаю пачку «Винстона», возвращаюсь домой, отыскиваю среди кофейных чашек пепельницу, надрываю пачку, зажимаю сигарету во рту, прикуриваю, глубоко затягиваюсь и чувствую, как по венам проносится благодатное тепло никотина…
Через три минуты докурена первая сигарета. Превосходный вкус. Допиваю кофе. Беру пачку, снова закуриваю. И тут звонит Нэнси Ауэрбах. Судя по помехам на линии — явно с мобильного:
— Ким передала ваше сообщение. Вы передумали насчет Шарлотты? Отлично!
Поглубже затягиваюсь, чтобы успокоиться, и отвечаю:
— Нэнси, ситуация вновь изменилась. Мне придется еще раз отказаться от собеседования.
— Шутите?
— Если бы…
— Что стряслось?
— Еще спрашиваете. Вы сами рассказали Лиззи, что я отказался от собеседования на «Инфо-Системз»…
— Но только потому, что думала, будто вы уже разговаривали с женой!
— А я не поговорил.
Помехи на линии не могли скрыть тяжелого вздоха Нэнси:
— Нед, мы с вами не в игрушки играем…
— Понимаю, согласен….
— К тому же, насколько я могу судить по разговору с Лиззи, она не стала бы особенно возражать против переезда в Шарлотту.
— Я сам всё решил.
— Настоятельно советую всё-таки слетать и исследовать имеющиеся возможности…
— Моим отношениям с Лиззи собеседование не поможет.
— Знаете что, с вашим досье не стоит вот так, походя, отказываться от подобных перспектив…
— Понимаю.
— Ну хорошо, Нед. Вам решать, в конце концов. Но помните: уже через шесть дней программа закончится! А у вас не слишком богатый выбор.
Поговорив с Нэнси, закуриваю снова. Звоню жене на работу. Она «на встрече». Перезваниваю через час. Всё еще не вернулась. Звоню через полчаса. «Извините, мистер Аллен», — отвечает помощница. И я снова звоню в офис через тридцать минут. И еще через полчаса… Дозвониться удается только ближе к часу дня.
— Нед, ты что, стараешься меня достать? — тихо спрашивает Лиззи.
— Послушай, я же просто хочу поговорить…
— А у меня просто нет времени на утренние разговоры с тобой! Да и не очень хочется, если честно…
— Лиззи, любимая, понимаю, что поступил, как козел…
— Нед, мне нужно кое-что сказать.
Пульс участился.
— Только сегодня выяснилось, что вечером придется вылететь в Лос-Анджелес, — сообщает она. — Прошлой ночью Шерри Лёбман, руководительницу филиала на Западном побережье, увезли в больницу с острым перитонитом. Она не сможет работать по крайней мере пару недель, и мне поручили присматривать за делами, пока больная поправляется.
— Понятно. Возможно, на выходных удастся найти рейс подешевле…
— Нед, я совершенно уверена, что нам… ну, мне-то уж точно сейчас необходимо уединение.
«Уединение»… Самое жуткое слово в брачном словаре.
— Побыть одной? — переспрашиваю я, — зачем?
— Ты прекрасно знаешь.
— Я не хочу тебя терять.
Жена замолчала. Слышно только легкое жужжание на линии. Наконец Лиззи произнесла:
— Я просто больше не верю тебе, Нед. Ведь теперь я не знаю, с кем живу.
— Можно хотя бы проводить тебя в аэропорт?
— У меня выдался очень тяжелый день. Пошлю стажерку с ключом, пусть прихватит для меня пару вещей. Ее зовут Салли, заскочит к тебе примерно через час. А я прямо с работы отправляюсь в аэропорт Кеннеди.
— Я буду звонить тебе в Лос-Анджелес. Ежедневно. Где остановишься?
— Нед, я сама позвоню.
— Где ты будешь жить?! — вопросительные интонации исчезают.
Расстроенный вздох:
— В «Мондриане»…
— Лиззи…
— Мне пора. Пока.
Сижу на месте, сжимая телефон в полнейшей растерянности. Наконец кладу трубку. Через мгновение снимаю вновь, указательный палец застывает над цифрами.
Но кому позвонить — не знаю. Впервые в жизни неясно, что делать дальше.
«Ведь теперь я не знаю, с кем живу»…
И я тоже не знаю…
Глава четвертая
— Здравствуйте! Миссис Руфь Эдельштейн? Меня зовут Нед Аллен, фирма «Пи-Си Солюшенз». Надеюсь, вам удобно сейчас разговаривать…
Судя по голосу, миссис Эдельштейн — около девяноста:
— Энто… как, говорите, ваше имя?
— Нед Аллен. «Пи-Си Солюшенс». Судя по нашим записям, в сентябре девяносто пятого вы купили у нас компьютер, «Джи-Би-Эс Пауэрплаш»…
— Мой сын.
— Простите?
— Мой сын Лестер, это он покупал.
Бросаю взгляд на расположенный передо мной монитор:
— Но согласно нашей базе данных, компьютер зарегистрирован на ваше имя…
