Женщина тотчас залебезила:
— Ах, мистер Баллентайн, как я рада…
— Зельда, вы пытаетесь расстроить моего гостя?
— Ну что вы, мистер Баллентайн, разумеется, нет!
— А по-моему — да!
— Просто небольшое недоразумение, связанное с задолженностью…
— Но теперь оно улажено, верно? И моему другу не придется обращаться с новым заявлением о членстве, верно?
— Конечно же, нет, мистер Баллентайн! Мы восстановим вашего знакомого немедленно. А вам, мистер Аллен, приношу искренние извинения…
— Извинения приняты, — ответил за меня Баллентайн.
После чего, похлопав меня по плечу, добавил:
— Идем, парень. — И я отправился в раздевалку следом за ним.
Как только мы оказались вне пределов слышимости Зельды, Баллентайн повернулся и произнес:
— Ну, разве власть — не смешная штука? — И затем, протянув руку: — Рад познакомиться, Нед.
— Мистер Баллентайн, мне и вправду жаль, что вам пришлось вмешаться…
— Да с какой стати извиняться? Сколько ты задолжал клубу?
— Восемьсот, но уже рассчитался.
— Только чтобы сыграть со мной в теннис?
— Ну… э-э… да.
— Парень, ты поступил и умно, и глупо. Умно — потому что тебе таки удалось произвести на меня впечатление. А глупо — потому что никогда, ни за что не нужно терять уверенность в себе и унижаться из-за пустячного долга в восемь сотен. Это тебе говорит человек, который пять лет назад пролетел на двести миллионов. Так что восемьсот баксов — даже не карманные деньги. А теперь двигай в раздевалку, а оттуда — быстро на четвертый корт. Через четыре минуты — наше время.
Я успел переодеться и выйти на корт за две минуты.
Баллентайн снял спортивный костюм, теперь на нем красовались белоснежная рубаха-поло и шорты ей под стать. Стоя посередине корта, мой противник проделал несколько не вполне естественных упражнений по растяжке, явно наслаждаясь вниманием игроков на всех соседних площадках.
— Сюда, приятель, — знаком пригласил Баллентайн. — Джерри говорил, что ты в игре — настоящий убийца.
— Ну, раньше иногда такое изредка бывало. Зато теперь я — обычный, средней руки теннисист.
— Никогда не называй себя середняком! Тем более, если способен надрать другим задницу. Ведь ты, Нед, еще в состоянии надирать задницы, правда?
— Э-э… кажется, да.
Шеф Джерри бросил мне теннисный мячик:
— Ну что ж, посмотрим, справишься ли ты со мной.
Через пять минут я убедился: Джек Баллентайн и в самом деле настроен на серьезную игру. А поскольку я не появлялся на корте вот уже несколько месяцев, а кроме того, не вполне настроился на бой (несмотря на подначку Баллентайна), то обе подачи мой партнер выиграл всухую и измотал меня в ходе рискованной игры, пять раз закончившейся вничью.
И вот уже Баллентайн опережает со счетом 3:0, посылая на мою половину корта озадаченные взгляды: «чего не играешь?». И вот тогда я внезапно начал играть старательно, заставляя партнера побегать, прежде чем получить каждое очко.
Не успел Баллентайн опомниться, как я обыграл его в двух сетах, дважды провел подачу, опережая соперника со счетом 4:3. Во время напряженного восьмого гейма Баллентайну чудом удалось добиться счета сорок-тридцать.
Но я не сдавался и выиграл следующую подачу, тем самым уравняв счет. И тут Баллентайн занервничал, допустил две ошибки подряд, отправил мяч за пределы корта, тем самым подарив мне тройной сет-пойнт.
Проигрывая, Баллентайн ни разу не проявил беспокойства или волнения. Вместо этого бил по мячику изо всех сил и, трижды кряду выиграв по очкам, сравнял счет. И тогда я совершил непринужденную ошибку, послав мячик в сетку ударом слева и продув партию, поскольку мячик рикошетом улетел за пределы корта.
Теперь счет оказался пять-пять, и я знал, что позволю Баллентайну выиграть. Я вовсе не утратил боевого задора. Наоборот, смог продемонстрировать бойцовские качества, перейдя от проигрышного счета три-ноль к тройному сетпойнту Но я понимал: внезапно добить Баллентайна после того, как он отыгрался в сете до ничьей, будет стратегической ошибкой. Только соперник мог спасти меня от безработицы. Я должен подарить ему победу, и не просто так, а подчеркнув, что понимаю, кто здесь главный.
И благодаря легким ошибкам и паре еле уловимых огрехов Джек Баллентайн выиграл со счетом семь-пять. Прозвучал звонок, объявляя о завершении отведенного времени. Я направился к сетке, протянув ладонь для рукопожатия. Но прежде чем пожать руку, Баллентайн наградил меня суровым взглядом исподлобья.
— Почему ты провалил сет? — спросил он.
По резкому тону я понял: не время нести чушь о честной и чудесной победе. А потому ответил, не отводя глаз:
— Потому что мне крайне нужна предложенная вами работа. А еще потому, что в «Зоне успеха» вы говорили: в жизни бывает, что проигрыш оказывается стратегически верным ходом.
Баллентайн позволил себе еле заметно улыбнуться. Наконец, пожимая мне руку, произнес:
— Добро пожаловать в команду.
Глава девятая
Офис выделили крошечный. Отсек восемь на восемь футов, всю обстановку которого составляли железный стол, металлический стул с прямой спинкой и телефон. Каморка располагалась в самой глубине небоскреба, занимаемого компанией «Баллентайн Индастриз». И если средоточие деловой активности империи Баллентайна приходилось на большое скопление стильных офисов на восемнадцатом этаже, то я очутился на задворках третьего.
Мой закуток располагался в самом конце. Из крохотного окошка открывался вид на соседний двор-колодец. В офисе не хватало не только естественного освещения, но и элементарного оборудования. И это чертовски угнетало.
— Да-да, понимаю, — произнес Джерри, почувствовав, что я в шоке, — обстановка не то чтобы роскошная…
— И это очень мягко сказано! — заметил я. — Неужели не нашлось места рядом с остальными, на восемнадцатом этаже?
— Ну, как я уже сказал, мы весьма экономно подходим к использованию средств. Ты же понимаешь, что в любом случае фонд пересекаться с «Баллентайн Индастриз» не должен. Видишь ли, местные рады напакостить моему шефу при любой возможности, а его возрождение в качестве автора бестселлеров выводит злопыхателей из себя. И стоит какому-нибудь финансовому обозревателю или ведущему светской хроники пронюхать о связи мистера Би с «Эскалибуром», и предприятие пострадает от злобных нападок. А когда репутация паевого фонда запятнана, его можно закрывать. И ты можешь помахать своей работе на прощание рукой.
Естественно, мне никоим образом не хотелось подвергать фонд опасности: в конце концов, он для меня оставался спасательным кругом, средством к продвижению. Но выделенный офис все равно сильно разочаровал, о чем я не преминул сообщить.
