— Ладно, согласен, — сдался Джерри. — Контора далеко не идеальная. Но послушай, мистер Би наверняка сказал тебе вчера, что тебе придется начинать с самого что ни на есть нуля. Будешь начинать со всей командой, с чистого листа. И если все пойдет, как задумано, сможем арендовать для тебя пентхаус.
Да, мистер Баллентайн покорил тем же доводом. После игры в теннис мы направились в клубный салон, где Великий Вдохновитель продемонстрировал свое великолепное искусство вдохновлять людей. Как и любой проницательный гуру, он имел дар убеждать собеседника, будто тот — самый важный из людей, встреченных им за всю жизнь, и меня тоже заставил поверить, будто во мне имелся потенциал, чтобы стать… ну, скажем, великим.
— Знаешь, Нед, что понравилось мне в твоей манере играть в теннис? — осведомился Баллентайн, пригубив стакан апельсинового сока. — Жесткость в сочетании с предусмотрительностью. Я видел, как ты играл. Пытался измотать старика. Но ни разу не пробовал обхитрить. Очень последовательно играл, и даже хватило терпения подождать, прежде чем выиграть следующее очко.
Так вот, я считаю, что именно такой стратегии и должен придерживаться настоящий продавец. Ты проявил выдержку и целеустремленность, ни разу не блефовал, точно знал, когда нанести решающий удар. Потому-то я и убежден: ты не только превосходно справиться с работой в «Эскалибуре», но и сумеешь разбогатеть. Поскольку мой друг, в тебе я вижу то же, что и в прекрасном новом мире паевых фондов: неограниченный потенциал!
Согласен, может быть, Баллентайн и впрямь переборщил с лестью. Но после затяжного падения в течение последних месяцев подобное подыгрывание самолюбию возымело более чем действенный эффект. Будущий начальник определенно знал, через что мне пришлось пройти, поскольку каждая его фраза предназначалась, чтобы укрепить мою ослабевшую уверенность в собственных силах:
— Нед, ты — не просто боец. Ты — победитель. Рыбак рыбака видит издалека, парень. И меня жизнь загоняла в угол — поверь, я понимаю, как тяжело приходится в таких случаях. Тем более, что разрушена не только карьера, но и личная жизнь. Открою тебе, Нед, один секрет. По силе страданий крах бизнеса на рынке недвижимости по сравнению с неудачным браком — не серьезней вывиха лодыжки. Когда пришлось разводиться, то в жизни не чувствовал боли сильней.
Глаза мои подернулись влагой. Я отвернулся от Баллентайна, чтобы не показать, как растроган. — Простите, — потер я глаза, — не знаю, что на меня…
— Мать твою! Никогда не извиняйся за чувство, Нед! — ободрил Баллентайн. — Чувства — это хорошо. Это правильно. Это значит, ты способен жалеть об утраченном. Не пережив утрат, невозможно вырасти. Рост — это изменения к лучшему. А изменения к лучшему всегда приводят к успеху. И сейчас, Нед, ты как раз поднимаешься вверх. Так что всякий раз, когда тебя охватывает боль из-за разрушенного брака, говори себе: «Принимая боль, я начинаю продвигаться к успеху».
Странно, что слабость и бедность уничтожают иронию, и хочется искать утешения в словах, которые прежде казались смешными. Разумеется, я понимал: Джек Баллентайн городит обычный психобред. Но именно такие фразы и хочется слышать, когда сдают нервы. Интуитивно мой собеседник понял: сейчас я чувствую себя, как потерянный, напутанный мальчишка, совсем один в огромном жестоком мире, без папочки… Именно роль отца и взял на себя Баллентайн. Стал родителем моей мечты — полностью поверил в меня, вновь выпестовал былое самоуважение.
И если в обмен на помощь придется помучиться в офисе размером с обувную коробку — что ж, так тому и быть. Невелика цена за веру, которую выказывал новый шеф.
— Ну хорошо, офис я переживу, — ответил я Джерри, — но можно мне хотя бы купить самое необходимое, чтобы пошла работа?
— Без проблем, — согласился приятель и чуть позже, в тот же день, вручил конверт, где лежало пять тысяч долларов наличными.
— Хватит для начала? — спросил Джерри.
— Тут даже больше, чем достаточно, — поблагодарил я. — Обязательно принесу чеки за каждую покупку.
— Хорошо-хорошо, — рассеянно согласился Джерри, — но помни: будешь заказывать доставку — не упоминай «Баллентайн Индастриз». Товар должен идти сразу же в фонд «Эскалибур».
Купил настольную модель «Ай-Би-Эм Эптайва», факсмодем, лазерный принтер, автоответчик и пакет офисных программ. Продавец изо всех сил строил из себя прожженного нью-йоркца, но при виде толстой пачки сотенных купюр его выдал взгляд.
— Куда доставить ваш заказ? — спросил он. Я печатными буквами написал от руки адрес фонда «Эскалибур».
Просмотрев написанное, служитель магазина поинтересовался:
— Чем занимается фонд?
— Приносит людям деньги, — нашелся я.
Продавец вновь взглянул на пачку банкнот в моей руке:
— Понятно.
Выйдя из магазина «Комп Ю-Эс-Эй», прошел один квартал к востоку и посетил магазин офисной мебели на углу Мэдисон-авеню и Тридцать седьмой. Здесь, среди комиссионных товаров, я нашел стильный буковый гарнитур, черное с хромом кресло, настольную лампу «Тицио» в стиле хай-тек — все приобретения обошлись лишь в тысячу двести долларов.
Директор магазина позволил воспользоваться его телефоном. Позвонив в телефонную компанию, я договорился о выделенном подключении модема и телефонной линии на следующий понедельник, заодно заказал современный кнопочный телефон с тональным набором.
Затем пешком добрался до пересечения Сорок второй стрит и Лексингтон-авеню и выложил сто девяносто девять долларов за мобильник, купленный в одном из дешевых магазинов торговой сети из тех, что в изобилии встречаются вокруг центрального вокзала.
Последняя остановка во время импровизированного шоптура — магазин «Кинко», на Пятьдесят четвертой, между Мэдисон-авеню и Пятой. Здесь я заказал офисные бланки для «Эскалибура» и тысячу визиток на свое имя с указанием должности в нижнем правом углу: РУКОВОДИТЕЛЬ ФОНДА.
Сотрудник «Кинко» помог мне выбрать элегантную серую бумагу для офисных бланков и после этого спросил:
— Есть ли у вас логотип компании или особый шрифт для нанесения?
В ответ я протянул глянцевый буклет, отпечатанный на хорошей полиграфии, на обложке которого серебристым тиснением было написано: «ФОНД ЭСКАЛИБУР».
— Не могли бы вы нанести на бланки и визитки такой же текст? — попросил я.
— Разумеется, — согласился клерк, бегло листая брошюру, — ваше детище?
— В каком-то смысле.
— Весьма впечатляет. Поможет вам разбогатеть?
— Для того-то фонд и создан.
По крайней мере, мне хотелось в это верить. Вот только я не знал, будет ли фонд приносить прибыль, а если будет — то как. Мне было известно только то, что я услышал за ужином от Джерри.
Пока фонд состоял из полудюжины частных инвесторов — ДБ (Друзей Баллентайна), каждый внес по миллиону долларов. Пока фонд поддержал единственную небольшую компанию, «Микромагну», только что представившую акции на публичных биржевых торгах.
