Вот так и началась моя студенческая стезя во вполне доступном, крайне второсортном филиале Университета штата Мэн на Преск-Иле, где в целом кампусе я оказался едва ли не единственным студентом, не специализировавшимся в агрономии. Разумеется, ожидание в никому не известном городе, в окружении людей, пишущих дипломную работу о брюссельской капусте, бесило: можете даже не сомневаться, после Преск-Иля даже Брансуик казался прямо-таки космополитичным.
Однако при встрече с отцом я ни разу не выказал, насколько мне отвратителен сельский университет, скрывая сожаления о преграде, вставшей между мной и Боудойном из-за нехватки денег… отделившей от меня воплощенный в колледже большой мир.
Принесли мартини. Поднимаю бокал, подношу заледенелую кромку к губам, обжигающий напиток стекает по пищеводу.
Вновь звонит телефон — как раз когда голосовые связки онемели от выпитого.
— Нед Аллен.
— Ты когда-нибудь отдыхаешь? — спрашивает голос в трубке.
— Джек Дреббл?
— Возможно.
— Как говорил отец, хочешь обед — добейся побед. Джек, ты еще в офисе?
— Да. Только-только вышел из-за стола, и тут позвонил ты.
— Уже восемь пятнадцать. Ты — ценный кадр для «Инфо-Кома».
— А ты пытаешься облизать мой анальный сфинктер.
— Незачем, приятель. Сейчас я в баре «Сейнт Реджиса», попиваю сухой мартини, вот-вот встречу красавицу-жену, и мы отправимся ужинать, а «Грин-Эп» готов ухватиться за многостраничную вставку уже в девять ноль пять завтра утром, если только у нас не получится любви раньше. Так что, Джек, ты уж не обижайся, но кого интересует твой сфинктер при такой сладкой жизни?
— Сто семьдесят одна тысяча.
— А теперь ты хочешь меня обидеть, выставить дураком. Мы же договаривались на сто восемьдесят тысяч… и реклама пойдет двухцветная, по льготной цене.
— И уикенд в Вейле, да?
«Попался!»
— Только за сто восемьдесят.
— А пять штук не сбавишь?
— Считай, сюда входит разница между тем, чтобы щуриться на солнце в Колорадо — или протиранием штанов в прекрасном деловом центре Ворсестера, штат Массачусетс. Сто восемьдесят, без вариантов.
— Завтра перезвоню.
— Так мы не договоримся. Сегодня позвонил — сегодня и покупай. Сто восемьдесят.
«Давай, давай же…»
— Хорошо-хорошо, согласен.
— Умный ход, Джек. — Делаю большой глоток мартини.
Ставя бокал на стол, думаю: «Ты прав, отец. Для меня счастье — в деньгах».
И, боже мой, как же мне нравится продавать!
Глава третья
— Слушай, а там сидит случайно не Ральф Лорен? — спросила Лиззи.
— Верно подметила, — отозвалась Джина.
— А видите тех двоих парней в углу? — подал голос Айан.
Мы с женой и друзьями, молодой супружеской парой, ужинали в модном ресторане, где полным-полно знаменитостей.
— Неужели Эдгар Бронфан-младший? — удивилась Лиззи.
— Ты всех знаешь, — заметила Джина.
— Лиззи — умница, — согласился я. Жена подернула плечами:
— Просто читаю раздел сплетен, как все.
Я улыбнулся: только Лиззи способна подать такую реплику.
Хотя жена старательно играет в любимую игру Манхэттена, «кого-я-знаю», но ее вовсе не увлекает сам процесс. Это занятие никогда не имело для нее первостепенного значения, любимая считала его лишь основной частью работы. Ведь информация — основная валюта, в которой ведет торговлю жена.
Вскоре после знакомства Лиззи объяснила мне суть своего бизнеса: «В пиаре только два факта имеют значение: кого ты знаешь… и с кем ты знаком».
«А тебе не случалось проводить сделки?»
Лиззи запустила пальцы в волосы на моей макушке и лукаво улыбнулась: «Ты — закрываешь, я — влияю…»
Вот вам и построенный на соблазне довод в пользу покупки… Не удивительно, что я тотчас же оказался околдован. И остаюсь очарован и по сей день, с тех самых пор, как впервые повстречал Лиззи (весной девяносто третьего), когда мне в Нью-Йорке наконец-то улыбнулась удача.
Прежде я едва зарабатывал на прокорм, трудясь «менеджером отдела по подбору персонала» в крупном агентстве по трудоустройству, расположенном в центре города. Просто очередная тупиковая работа из серии тех, что пришлось сменить с той поры, как впервые перебрался в город шесть лет тому назад.
Сперва казалось, что даже возможность зацепиться в Нью-Йорке — уже победа. На Семьдесят Пятой, между Фёрст и Йорк-стрит, снял похожую на железнодорожное купе паршивую однокомнатную квартиру за восемьсот пятьдесят долларов в месяц (вся свойственная дешевым квартирам низкосортность проявлялась в одной детали: ванна стояла на кухне). Затем уцепился за первую же подвернувшуюся работу — ассистент по телефонным продажам в компании «Брукс Брозерс», то есть стал одним из парней, которые принимают у вас по телефону заказы на хлопчатобумажный твил.
Я не очень-то четко определил цели и задачи собственного карьерного роста. И не вполне представлял, кем хочу стать, когда вырасту.
Хотя я изо всех сил стремился найти «менеджерскую» работу, удавалось лишь перескакивать с одного низкоуровневого места на другое, всё время надеясь, что в конце концов очередной переход принесет повышение. И даже сидя на телефоне, принимая заказы для «Брукс Брозерс», я надеялся подняться до уровня руководителя, пока мне не объяснили: при том занюханном статусе, с которым я пришел на службу, придется проработать несколько лет, прежде чем серьезно встанет вопрос о повышении.
А потому я плыл дальше по течению, меняя одну отупляющую работу на другую, включая одуряющую работу в отделе печати при «Сакс — Пятая авеню». Проведя семь скучных месяцев за составлением описаний женского нижнего белья и постельных принадлежностей, ушел оттуда и стал «ответственным за трудоустройство» в фирме по подбору персонала, расположенной в центре города.
Проведя на столь зажигательной должности около трех месяцев, познакомился с Чаком Занусси.
Чак обратился в фирму с просьбой подыскать нового секретаря, вопрос поручили мне, и целую неделю мы с ним разговаривали по телефону, пока Занусси тщательно просеивал предложенных кандидатов.
Должно быть, я произвел на Чака благоприятное впечатление настроенностью на результат, поскольку во время последнего телефонного разговора он спросил:
«А что такой умный парень делает на такой бесперспективной работе?»
«Ищет способ найти занятие получше. И поскорей».
«Как думаешь, сумеешь продавать?»
«Можете не сомневаться, — соврал я, — еще как сумею».
«Тогда приходи, обговорим».
