— Ну, что вам сказать? Бизнес идет весьма неплохо.
— Не скромничайте. Четыре миллиона двести тысяч долларов менее, чем за две недели, — это не просто неплохо. Особенно для тех, кто, подобно мистеру Шуберту, берет двадцать процентов комиссионных.
— Да… Сейчас у него на счету, должно быть, целый миллион.
— Завидуете?
— Есть чему, — холодно ответил я.
— Не сомневаюсь, — согласился мистер Макгвайр, вскидывая брови. — Так сколько вы принесли мне сегодня?
— Сто сорок одну тысячу.
— Весьма скромно, по вашим стандартам.
Верно. Скорее всего, на сей раз «инвестор» (Билл Перл, крупный торговец металлоломом из Денвера) оказался всего лишь мелким рэкетиром.
Деньги отправились к Мюриэль для пересчета. Я подбросил банкиру на стол номер «Нью-Йорк таймс».
— Откройте раздел два, на пятой странице, — попросил я.
— Вы имеете в виду статью о повторном ограблении жилища миссис Петрсон?
— Вы меня опередили.
— Шокирующие известия, не правда ли? Как думаете, что искали?
— А вы не знаете?
— А почему я должен знать?
— Потому что именно вы — оффшорный банкир Петерсона. И потому что покойный открыл у вас не только счет, но и депозитную ячейку.
— Вы не знаете наверняка.
— Нет, хотя и готов поспорить на большую сумму денег. Если бы только они у меня были…
— Мистер Аллен, вы же знаете, что даже если бы подобная ячейка и существовала, я бы все равно не мог сообщить вам о ее существовании.
— А вдове?
— Если она представит мне необходимые документы, тогда другое дело.
— Так значит, депозит действительно существует!
Макгвайр вздохнул, затем посмотрел на меня. Во взгляде сквозили удивление и раздражение:
— Напомните мне, мистер Аллен, никогда не садиться с вами играть в покер.
— Какие документы вам нужны?
— Свидетельство о браке, о смерти, а также заверенное нотариусом завещание и подтверждение того, что все деньги завещаны вдове.
— И всё?
— Да… но мы были бы весьма признательны, если бы вы вернули, для вашего же блага, печать и бланки квитанций, которые «одолжили» у нас.
— Еще несколько дней, — попросил я.
— Вам повезло, что вы такой хороший вкладчик.
Тем вечером на пересадку в Майами я опоздал, а потому пришлось заночевать в гостинице при аэропорте.
Я позвонил в офис и проверил автоответчик. Там оказалось лишь одно сообщение:
— Это детектив Флинн из гринвичского полицейского округа. Не могли бы вы перезвонить мне как можно скорее — в офис или домой, по номерам…
Взглянул на часы. Только девять пятнадцать. Набираю домашний номер детектива.
— Здравствуйте и спасибо, что позвонили, мистер Аллен.
Вы сейчас в Нью-Йорке?
— В Майами.
— Когда вернетесь в наш город, сэр?
— Не раньше следующей недели, — соврал я.
— А пораньше не сможете?
— Нет, если только не захочу потерять работу.
— Ну что ж, тогда скажу напрямик: нужно встретиться.
— Зачем?
— Мы хотим, чтобы вы приняли участие в опознании.
— Опознании?! — переспросил я, и слова застряли в горле.
— Но я же думал, вы исключили меня из…
— Да. Затем получили кое-какие фотографии, сделанные на приеме в СОФТУСе. Похоже, СОФТУС нанял фотографа, тот ходил из помещения в помещение, снимая всех гостей, — думаю, снимки хотели опубликовать в рекламном журнале. Оказалось, что имеется несколько кадров с изображением вашей «дискуссии» с мистером Петерсоном. Должен признаться, снимки не совсем четкие. Тем не менее, сегодня мы показали их мистеру Мартину Альгару, метрдотелю из «Хъятт-Редженси», в надежде, что тот опознает человека, с которым покойный покинул ресторан. И должен сказать, мистер Аллен, что метрдотель указал на вашу фотографию и заявил, что вы, скорее всего, и есть тот самый спутник погибшего.
Хотелось выбежать из комнаты. Вместо этого я глубоко вздохнул и постарался сохранить спокойствие:
— Но это же нонсенс! Я был в Майами. Предъявил вам доказательства того, что меня в городе не было!
— Знаю. Как и то, что снимок получился слегка размытым, и мистер Альгар сказал всего лишь, что ему «кажется», будто он видел вас с Петерсоном. И разумеется, ваш звонок ко мне домой также свидетельствует о желании помочь следствию.
— Я — определенно не тот, кого вы ищете.
— Очень хорошо, сэр. Но учитывая, что мистер Альгар дал нам некоторые основания усомниться в вашей невиновности, мы хотели бы пригласить вас принять участие в опознании. Тем самым расставим точки над i, раз и навсегда. И если вас не опознают как человека, с которым ужинал Петерсон, мы вас больше не побеспокоим. Так когда вернетесь?
«Тяни, тяни время!»
— Во вторник.
— Не годится, мистер Аллен — это почти через неделю.
— Повторюсь: на этой неделе у меня назначены встречи по всей стране…
— А мне нужно расследовать убийство, и вы весьма заинтересовали следствие. То есть если бы Альгар опознал вас с уверенностью, у меня прямо сейчас имелся бы ордер на ваш арест. Но принимая во внимание обстоятельства, даю вам, начиная с завтрашнего утра, двое суток, чтобы явиться ко мне в участок. И если в пятницу, к девяти утра, вас не будет, то у меня и в самом деле окажется ордер на ваш арест. Ясно?
— Да. Вполне.
— И еще: на опознании вам может потребоваться адвокат. Просто так, на всякий случай.
И детектив повесил трубку. Снова ложусь на гостиничную кровать, меня охватывает ужас. Затем вскакиваю, хватаю телефон, собираясь позвонить в справочную Оулд-Гринвича в Коннектикут, чтобы выяснить домашний номер Эдварда Петерсона на Прибрежной дороге. Но тут же спохватываюсь: если Джерри дважды посылал своих шестерок грабить дом, отчаянно пытаясь разыскать улики, то наверняка он смог поставить телефон на прослушивание.
Так что есть только один способ сделать всё как следует за двое суток, а значит…
Вместо вдовы Петерсона звоню Лиззи. Как только жена поднимает трубку, говорю:
— Лиззи, у меня очень серьезные неприятности…
— А, понимаю, — рассеянно произносит жена.
— Ты в порядке?
— Э-э… ну конечно. Но… я сейчас занята.
— Как это — занята?! У меня беда!
— Это значит, — шепчет Лиззи, — что говорить мне нельзя.
