Энни подумывала о том, что однажды выйдет замуж, однако до сих пор редко встречала мужчину, с которым ей хотелось бы пойти на свидание дважды, не говоря уже о том, чтобы обвенчаться. Большинство парней казались ужасно несерьезными. На лицах у них были прыщи, под ногтями грязь, а еще они все время глупо хихикали. Как здорово было бы прогуляться с молодым человеком, которому исполнилось, по крайней мере, двадцать пять лет. «Наверное, придется подождать до тех пор, пока мне самой стукнет двадцать пять».
Миссис Ллойд, у которой жила Мари, с каждым днем становилась все слабее. Дот по мере возможностей ей помогала, однако Мари каждое утро приходилось поднимать старушку с постели, а потом и одевать, что со временем превратилось чуть ли не в ее обязанность.
— На днях я обнаружила ночной горшок, причем он был полон до краев, — сказала Мари, явившись на работу. — Я вылила его содержимое, но от него исходило такое зловоние, что меня чуть не стошнило. Позже я позвоню ее сыну. Дело в том, что он, похоже, думает, что это входит в мои обязанности, но ведь я всего лишь квартирантка. Я очень люблю миссис Ллойд, однако все это просто ужасно, сестренка. Это напоминает мне о доме.
Она не хотела никуда переезжать.
— Мне до смерти надоело жить на квартире, но я не зарабатываю достаточно денег для того, чтобы позволить себе собственное жилье. А впрочем, ничего страшного! Через девять месяцев я уеду в Лондон. Ну а пока я ужасно боюсь, что однажды утром обнаружу бедную миссис Ллойд мертвой в ее постели.
И вот тогда Энни решила, что настало время покинуть «Гранд». Ей скоро должно было исполниться восемнадцать лет, и она не могла вечно оставаться с Сиси и Бруно.
— Но Мари уже достаточно взрослая для того, чтобы снимать отдельную комнату! — сердито воскликнула Сильвия, когда Энни сообщила ей эту новость.
— Ты еще взрослее, но ты ведь не снимаешь жилье, — заметила Энни.
— Ничего страшного с ней не случится, если она немного поухаживает за старой больной женщиной, — язвительно сказала Сильвия.
— Она ухаживает за старой больной женщиной достаточно долго, хотя ты не выдержала бы и пяти минут. Миссис Ллойд уже давно бы скончалась, если бы ее квартиросъемщицей оказалась ты.
Сильвия усмехнулась.
— Я бы скорее сама убила ее. Новость о твоем переезде наверняка станет для Сиси настоящим ударом.
Сиси действительно была в отчаянии.
— Энни, ведь нет никакой необходимости в том, чтобы ты покидала нас, — плача, говорила она. — А я-то надеялась, что ты останешься у нас до замужества. Мы с Бруно относимся к тебе, как к дочери.
— Но Мари…
— Найдется место и для нее! Как было бы замечательно, если бы вы жили здесь вместе.
Сиси не знала, что об этом не могло быть и речи. Дело в том, что Мари и Сильвия не разговаривали друг с другом. И хотя Энни чувствовала себя глубоко несчастной при мысли о том, что придется покинуть людей, которые поддержали ее в самый трудный период жизни, где-то в глубине души она понимала, что ее решение было связано не только с Мари. Пришло время почувствовать себя самостоятельной. К счастью, Бруно оказался на ее стороне.
— Ты должна позволить Энни самостоятельно принимать решения, дорогая, — сказал он Сиси. — Так же, как и Сильвии, если она вообще когда-нибудь решится на это, — мрачно добавил он.
Бруно помог Энни найти квартиру. Она была расположена на верхнем этаже изысканного четырехэтажного здания на Аппер Парлимент-стрит, всего в одной автобусной остановке от конторы «Стикли и Пламм», до которой легко можно было бы добираться пешком. Жилая площадь, которая раньше представляла собой огромный чердак, была разделена перегородками таким образом, чтобы с одной стороны получилась маленькая спальня и кухня, а с другой — вторая спальня и ванная комната, в то время как оставшееся место посередине превратилось в гостиную. Сама ванна была испещрена ржавыми пятнами, а в кухне отсутствовала вентиляция, но вид, открывающийся из красивого арочного окна, был просто великолепен. Оттуда можно было увидеть весь центр Ливерпуля, увенчанного протестантским собором, который поднимался высоко в небо подобно свечке, и реку Мерси, поблескивающую вдалеке. В целом помещение производило довольно убогое впечатление и нуждалось в косметическом ремонте, но арендная плата была невысокой, и Энни влюбилась в свое жилище с первого взгляда.
— Аппер Парлимент-стрит! — закричала Дот, услышав название улицы. — Господи, дитя, ведь там ужасно грязно и кругом слоняются проститутки.
— Пока меня никто за таковую не принимает… — Энни это место показалось очень интересным. Там жили люди всех национальностей и цветов кожи.
Дот саркастически произнесла:
— Когда-то Аппер Парлимент-стрит была самой аристократической частью Ливерпуля. Там жили торговцы хлопком и купцы, занимающиеся морскими перевозками, однако за много лет все постепенно пришло в упадок.
— А мне там нравится, — упрямо сказала Энни. — Да и плата невысокая. Я смогу ее себе позволить, когда Мари уедет в Лондон.
— Очень хотелось бы на это надеяться, — ворчливо произнесла Дот. — Я вообще поражаюсь, как у кого-то хватает наглости просить деньги за квартиру в таком месте, как это.
Сестры ликовали, устроившись на новом месте. Они наклеили на стены плакаты, чтобы хоть как-то скрыть грязные пятна, и сделали все возможное, чтобы на мебели не было видно царапин. Энни сшила новые занавески для гостиной.
Пришли Сиси и Дот, еле дыша после того, как им пришлось преодолеть четыре лестничных пролета, чтобы посмотреть, как девочки устроились на новом месте. Они с неохотой согласились с тем, что квартира пригодна для жилья. Кроме того, Дот поклялась, что по дороге сюда один негодяй сделал ей гнусное предложение.
— Какой-то странный мужик спросил, сколько я беру за услуги. А я сказала ему: «Больше, чем ты, дружок, когда-либо заработаешь за всю свою чертову жизнь».
— И что он ответил? — с восторгом спросила Мари.
— Он сказал: «За вас не жалко отдать и последний пенни, миссис».
Энни не поверила ни единому ее слову.
Дверь распахнулась, и в комнату, прихрамывая, вошла Роза с чашкой чая.
— Вот, пожалуйста, дорогая. Приятный горяченький чаек, чтобы согреть твое сердце.
Энни рассеянно посмотрела на старушку. Роза, щелкнув пальцами, сказала:
— Просыпайся, Энни. Время пить чай.
— О! Спасибо, Роза.
— Ты, наверное, витала в облаках, дорогуша. Твой босс явится с минуты на минуту.
— Правда? — Энни начала перекладывать бумаги, чтобы создать видимость работы.
На пороге появился Джереми Руперт.
— У меня есть несколько писем. Я хотел бы закончить к четырем часам, успев до начала назначенной встречи. Можешь взять чай с собой.
Вздохнув, Энни собрала все необходимые вещи и отнесла их в его кабинет. Она так мечтала выпить чашечку чая, но он наверняка остынет за то время, пока босс без остановки будет диктовать ей письма. Она уже собиралась сесть за письменный стол, как вдруг мистер Руперт, резко подскочив к ней, ущипнул ее за ягодицу.
