Они больше никогда не вспоминали об этой ссоре. Вскоре из лейбористской партии пришел членский билет, означающий, что Энни принята в ее ряды, хотя она никогда не ходила на собрания. Не поднимала она больше вопроса и о рождении еще двух детей. Думать об этом было уже слишком поздно.
ГЛАВА 4
Августовское солнце нещадно палило в ярко-голубом безоблачном небе. Растения в тупике Хезер достигли пика своего цветения. С годами кремовые кирпичи постепенно становились золотисто-коричневыми.
У детей были каникулы. Их голоса, немного приглушенные из-за плотного влажного воздуха, доносились из сада, где малыши весело резвились. Собака гонялась за бабочками, громко лая, а на деревьях радостно орали птицы.
В такой великолепный день никто не ожидал увидеть катафалк, сопровождаемый одиноким черным автомобилем, который медленно заехал на территорию тупика Хезер, остановившись у дома номер шесть, где жили Траверсы.
Случись это в Бутле, на улицу тотчас высыпала бы тьма народу. А здесь люди лишь взволнованно задернули тюлевые занавески. Траверсы всегда избегали контактов с соседями.
Энни осенила себя крестом, увидев, как гроб, который несли четыре человека, внезапно показался из-за высокой живой изгороди, отделявшей пожилую пару от остального мира. Следом за ним появилась одинокая фигура миссис Траверс. Она облачилась в черное, а ее лицо скрывала вуаль. Гроб с единственным похоронным венком был аккуратно помещен в багажник катафалка, и эта небольшая процессия уехала прочь.
— Ты видела, Энни? — закричала Валерия.
Энни поспешила в сад за домом, обрадовавшись, что есть кто-то, с кем можно поговорить. Увиденная сцена оставила тягостное впечатление, не потому, что умер старый человек, а от осознания того факта, что никто не знал о его кончине.
Валерия стояла, прислонившись к забору. Она выглядела расстроенной.
— У них, должно быть, нет детей.
— И родственников.
— Да и друзей тоже.
— Они не стремились заводить знакомства.
— Только подумай, Энни, — рассудительно сказала Валерия. — Когда-нибудь наступит день, и я стану такой же старой, как миссис Траверс.
Энни поежилась.
Они решили сегодня же вечером зайти к миссис Траверс, чтобы выразить ей свои соболезнования. Спустя некоторое время Валерия вошла в дом. Она купила кулинарную книгу и к возвращению Кевина хотела приготовить что-нибудь вкусненькое на ужин.
После ухода Валерии Энни села на веранде, наблюдая за тем, как резвятся дети. Сара лениво раскачивалась на качелях, которые недавно сделал Лаури, а Дэниел сидел в пластиковом «лягушатнике», играя с непотопляемой лодкой. Энни показалось, что у него безучастное выражение лица. Она надеялась, что всему виной была жара и он не сляжет с каким-нибудь недугом.
В браке Менинов не было никаких передряг, ничего, что сделало бы его крепче. Трудно представить, чтобы она смогла решиться на измену. Это сразу бы отразилось на ее поведении, она тут же выдала бы себя. Энни не умела врать. В любом случае, с тех пор как она вышла замуж, ни один мужчина даже не попытался приударить за ней.
«Как же такое возможно, — удивлялась Энни, — что, самозабвенно любя Лаури, я в то же время могу думать о столь ужасных вещах…»
В прошлом году Каннингхэмы оставили своих отпрысков на попечение матери Валерии и отправились в Париж. А в следующем месяце поедут в Испанию и на этот раз планируют взять ребятишек с собой.
Однако когда в прошлом месяце у детей начались каникулы и Энни предложила куда-нибудь поехать всей семьей, она встретила со стороны мужа решительный протест, — Лаури утверждал, что они не могут себе этого позволить. «Это может стоить сотни фунтов, милая, а ты ведь знаешь, что сейчас количество заказов резко сократилось».
И, к сожалению, это действительно было так. Инфляция стремительно росла. Поскольку цены постоянно увеличивались, люди все меньше покупали новое жилье, и строительные фирмы закрывались. У Лаури было все меньше и меньше рабочих часов.
— Мы могли бы взять напрокат палатку и разбить лагерь, — предложила Энни. — Семья Шефердов из дома номер два каждый год путешествует с палаткой. И это стоит не дороже, чем остаться дома.
По словам Кони Шеферд, стоянка находилась на ферме, на территории которой размещалось всего шесть таких же, как у них, палаток. Каждое утро они первым делом пересекали покрытое росой поле, чтобы купить парного молока и яиц у фермера. Когда стояла хорошая погода, они ели прямо на свежем воздухе. Детишкам нравилось исследовать уэльские леса и долины, играть в ручейках и ловить головастиков.
— А что же делать, если пойдет дождь? — спрашивал Лаури.
— И в ненастную погоду можно продолжать поход. — Энни запрокинула голову, почти физически ощущая, как на ее лицо падают капельки дождя. — О, как это было бы замечательно! Сара и Дэниел провели бы незабываемое лето.
— Положа руку на сердце, думаю, что это не для меня. Когда я буду свободен, мы могли бы поехать в Нью-Брайтон или же Саутпорт на целый день.
Энни не могла настаивать. Она сказала:
— Когда Дэниел через год пойдет в школу, я устроюсь на работу на неполный день. Тогда мы сможем позволить себе настоящий отпуск.
Лаури замотал головой.
— Я не хочу, чтобы ты работала, Энни. Тебе и так хватает дел по дому и с детьми.
— Только я могу решать, что мне надо делать, а что нет, Лаури, — резко возразила она. — И я вполне могу работать неполный день и заботиться о своей семье. На тебе это никак не отразится.
— Я думал не о себе, милая. Просто мне бы не хотелось, чтобы ты возлагала на себя слишком большую ответственность. — Его голос звучал мягко. Лаури никогда не выходил из себя.
Однако Энни понимала, что он думает исключительно о себе. Конечно же, в его намерениях не было злобной мести, как в случае с Эриком. Сам того не осознавая, Лаури просто хотел, чтобы жена полностью зависела от него. Возможно, именно поэтому он не разрешил ей учиться управлять автомобилем. Однако когда она пригрозила, что израсходует деньги, предназначенные для ведения хозяйства, на оплату водительских курсов, Лаури все-таки дал добро. И в декабре Энни должна была сдавать экзамены.
Она больше не сказала ни слова, хотя внутри у нее все кипело, но вдруг Лаури пошел на уступки.
— А почему бы тебе не съездить в Лондон, чтобы провести уик-энд с Мари? — спросил он. — Ты не была там с тех пор, как мы поженились, да и с сестрой ты не виделась уже целую вечность.
— Ты хочешь сказать одной? — удивилась Энни.
— Ну, с детьми ты не отдохнешь! Я могу побыть с ними. А если понадобится, Дот всегда придет на выручку.
— О Лаури! — Энни не бросилась в его объятия, как делала это раньше, потому что между ними стояла невидимая стена. — О Лаури, — снова сказала она, — это было бы просто здорово.
