Предстояло столько хлопот: несколько раз приходила полиция, и Энни пришлось получить у них свидетельство о смерти, чтобы организовать похороны. Лаури хранил завещание в банке, по которому он оставил ей все. Работник банка предложил снять немного наличных, чтобы оплатить услуги похоронного бюро.
Дот считала, что было бы ужасной ошибкой не привезти гроб в тупик Хезер, тем самым лишив людей, так хорошо знавших Лаури, возможности проводить его в последний путь.
— Мой муж был бы не в восторге от этой идеи, — упрямо произнесла Энни. — К тому же дети наверняка испугались бы, увидев в доме мертвеца, пусть даже это их отец.
Утром в день похорон Энни проснулась оттого, что вся дрожала. Она совершенно не представляла себе, как переживет этот день. На улице было еще совсем темно. Сев на кровати, Энни включила торшер и накинула на плечи пуховое одеяло. Она уже давно привыкла к тому, что Лаури частенько не было дома, однако смотреть на опустевшее место сейчас, когда она осознавала, что ему уже никогда не проснуться здесь вновь, было просто невыносимо. Энни снова заплакала.
Снаружи послышались легкие шаги, затем дверь открылась и в комнату вошла Сара. Энни изо всех сил постаралась улыбнуться дочурке. Девочка забралась к ней в постель.
— Сильвия пошла за чашечкой чая, — прошептала Сара. После вечеринки Сильвия практически не покидала их дом. Она спала на свободной кровати в комнате Сары. — Дэниел еще не проснулся. Я заглянула к нему.
Это было трудно объяснить, однако Сара, любимица Лаури, похоже, в значительно меньшей степени, чем ее брат, переживала из-за смерти отца. Дэниел не был расстроен, скорее он был зол.
— Почему папа не возвращается? — спросил он, когда Энни попыталась все объяснить.
— Папочка отправился на небеса, мое солнышко.
Она так и не смогла заставить себя произнести это леденящее душу слово «смерть». Хотя слова о небесах были откровенной ложью, поскольку Лаури был атеистом.
— Да как он посмел отправиться на небеса, оставив нас?! — возмущенно воскликнул мальчик.
Энни не знала, как вести себя в подобной ситуации. Больше всего на свете она хотела, чтобы дети как можно меньше переживали из-за смерти Лаури. До Рождества оставались считанные дни. Подарки были уже куплены. Энни пошла бы на все, что угодно, лишь бы в этот праздник они были по-настоящему счастливы.
— Я его ненавижу! Терпеть не могу! — С этими словами Дэниел обиженно побрел в свою комнату. Энни хотела было броситься за ним, но в сотый раз зазвонил телефон.
Сара, свернувшись калачиком, лежала на маминой руке.
— А почему нам с Дэниелом нельзя пойти на похороны, мамочка?
— Потому что маленькие детки вообще-то не посещают такие мероприятия, милая. Придет Сиси и присмотрит за вами.
Энни вздохнула с облегчением, увидев Сильвию, которая в этот момент появилась на пороге с тремя чашками чая. Она села на край кровати.
— Как ты?
— В норме.
Сильвию распирало от счастья, и она просто не могла все время ходить со скорбным выражением лица. Она то и дело начинала мурлыкать какую-нибудь песню, но тут же обрывала себя на полуслове, внезапно вспомнив, что произошло. Хотя Энни, похоже, не имела ничего против. На самом деле поведение Сильвии было куда предпочтительнее, чем поведение тетушки Дот, появление которой каждый раз сопровождалось горькими слезами, что сильно расстраивало малышей. Даже Валерия и та словно обезумела от горя. Она призналась, что всегда восхищалась Лаури. Сильвия же никогда не испытывала к нему симпатии. Хотя какое это имело значение? Для Энни было большим облегчением находиться в компании человека, чьи глаза не наполнялись слезами при малейшем упоминании о Лаури.
— А тетушка Сильвия ждет ребеночка, — сказала Сара. — Отец малыша — настоящий принц. Он носит золотистый тюрбан, украшенный посредине драгоценным камнем, и возлегает на кушетке, угощаясь пурпурным виноградом, который ему преподносят красивые леди.
— Ну зачем ты забиваешь ей голову всякой ерундой? — мягко спросила Энни.
— Я подумала, что из моего рассказа получится красивая сказка. — Сильвия слегка похлопала себя по плоскому животу. — В каком-то смысле то, что со мной произошло, очень похоже на сказку.
— Сиси уже оправилась от шока?
— Она оправилась от него только на следующее утро, когда поняла, что теперь может позвонить миссис Черч и сообщить ей, что я беременна. Хотя я не представляю, как она собирается объяснить то, что у меня нет мужа. У Эрика есть жена, но у меня будет ребенок, а это значит, что в этом семейном противостоянии победителями вышли Дельгады. — Сильвия несмело улыбнулась. — Если уж мы заговорили о мужьях, то Майк Галлахер — блестящая кандидатура, он мне ужасно нравится в этих своих очках.
— Сильвия! Оставь Майка в покое. Прошел только год с тех пор, как Гленда… ну ты знаешь.
— А какой она была, эта Гленда?
— Очень милой. Тебе никогда такой не стать.
В эту минуту в комнату вошел Дэниел. Он был мрачнее тучи и сжимал в руке плюшевого мишку, которого за ненадобностью выбросил еще несколько лет назад. Энни подозвала сына, тихонько похлопав по кровати.
— Ну иди же сюда, милый.
— Я лучше сяду с той стороны, где обычно спал мой папа, — угрюмо сказал Дэниел.
Сара любезно согласилась перелезть через мать. Дэниел забрался в кровать и с неприветливым видом сел на место Лаури. Когда Энни попыталась обнять сына за плечо, он оттолкнул ее руку.
— Я сыт по горло россказнями о том, что папа отправился на небеса. Почему он не смог остаться здесь?
— Потому что на небесах намного приятнее, чем в тупике Хезер, глупыш, — убедительным тоном сказала Сара.
Сильвия, нахмурившись, произнесла:
— По-моему, тебе следует быть хоть чуточку искреннее со своими детьми, не так ли?
Энни собиралась было объяснить, что она не хочет, чтобы они страдали, но тут раздался звонок в дверь, и Сильвия пошла открывать. Энни подумала, что лучше, пожалуй, встать. Она взглянула на Дэниела. Его лоб прорезали морщинки, а верхняя губка дрожала, словно он вот-вот расплачется. Энни слегка подтолкнула его локтем.
— Приободрись.
— Я не хочу бодриться, — пробормотал он.
— К тебе гости, Энни, — крикнула Сильвия.
Должно быть, это пришла тетушка Дот или Валерия, иначе Сильвия не пустила бы посетителя наверх. Энни никак не ожидала увидеть на пороге спальни свою сестру.
— Мари! — воскликнула она.
— Вчера звонила Дот. Она спросила, почему я не приехала на похороны. Я сказала ей, что ничего не знаю о случившемся. Мне ужасно жаль Лаури. — Мари выглядела подавленной. — О, сестренка, почему же ты не сообщила мне об этом?
Энни ответила, не торопясь и хорошенько взвешивая слова.
