– Что ты смотришь? – спросила она.
– Старый фильм с Джеймсом Кэгни, «Ангелы с грязными лицами».
– Кажется, я его не видела.
– Он только начался.
– Хочешь чаю? Или, для разнообразия, кофе?
– Пожалуй, кофе.
Если бы это не была их первая брачная ночь, Дэйзи получила бы массу удовольствия от того, что она вот так сидит на кровати рядом с Клинтом, пьет кофе и смотрит фильм по телевизору. Но мысль о том, что они сегодня стали мужем и женой, не давала ей сосредоточиться. Что произойдет, когда фильм закончится?
Когда на экране появились слова «Конец фильма», Клинт встал, выключил телевизор, подошел к Дэйзи, поцеловал ее в щеку, забрался под одеяло и сказал:
– Спокойной ночи, Дэйзи.
– Спокойной ночи.
И это было все.
Дэйзи приложила максимум усилий, чтобы придать их комнате в Хэкни обжитой и уютный вид. Прежде всего она разложила повсюду их вещи. Комната была очень большой, с высоким потолком, а запыленные шторки на высоких окнах явно предназначались для какого-то другого места: они не доставали до подоконника сантиметров на тридцать. Мебель была древней и разнокалиберной, а в довершение всего на одной из дверок гардероба отсутствовала петля, так что, открывая дверцу, следовало придерживать ее рукой. Когда-то давно пол был покрашен в шоколадно-коричневый цвет, но почти вся краска стерлась. Небольшой коврику кровати был истрепан до такой степени, что на нем уже невозможно было разглядеть узор.
Когда Дэйзи увидела, что в комнате две кровати, то даже обрадовалась. Ей было неудобно спать бок о бок с Клинтом, раздумывая о том, что у них не так. Вообще-то она уже догадывалась об истине, но не была готова посмотреть фактам в лицо. Мысли об этом терзали ее и днем и ночью, но ночью она хотя бы могла заснуть.
Еще до приезда в Лондон Клинт договорился о собеседовании. Оно прошло успешно, и теперь он работал в компании, выпускающей короткометражные рекламные фильмы. Клинт писал сценарии, восхвалявшие успешную работу какой-нибудь фирмы на иностранном рынке либо описывавшие сборку стиральных машинок или выдувку стекла. Эта работа была очередным этапом на пути к Голливуду и к всемирному признанию в качестве режиссера.
Дэйзи была бы не прочь опять устроиться билетершей в кинотеатр – особенно если это будет один из кинотеатров Вест-Энда, – но в этом случае они с Клинтом виделись бы совсем уж мало. Поэтому она нашла работу в эксклюзивном обувном магазинчике неподалеку от Оксфорд-стрит.
– Вообще-то я хотела бы взять кого-нибудь посообразительнее, – бесцеремонно заявила управляющая магазином на собеседовании, – но, пожалуй, мы вас возьмем. Мы очень долго никого не могли найти на это место, а человек нам нужен.
Дэйзи поразило, что такая крохотная обувь может стоить так дорого. Толщина каблуков едва превышала диаметр сигареты, а верх представлял собой несколько тоненьких полосок кожи. Дэйзи решила, что такие босоножки очень понравились бы тете Грете. Как-то, дождавшись, пока управляющая уйдет на обед, она примерила одну из пар и, едва сделав пару шагов, оступилась и упала.
Работа Дэйзи очень нравилась. Ей не надо было ничего читать, и, хотя некоторые из клиенток были даже более грубыми, чем ее начальница, другие держались весьма приветливо. Кое-кого из них Дэйзи не раз видела по телевизору, и ей было очень приятно написать домой, что она продала туфли одной известной актрисе.
Пару раз в неделю они с Клинтом ходили после ужина в кино. Клинт обожал смотреть фильмы сразу после их выхода на экран – ведь до ливерпульских кинотеатров они могли добираться несколько недель и даже месяцев. Но чаще всего супруги оставались дома – либо смотрели цветной телевизор, подаренный им на свадьбу дядей Мэттом, либо занимались своими делами: Дэйзи рисовала, стоя за мольбертом у окна, а Клинт работал над очередным сценарием. Переезд в Лондон изменил его: он стал более раскованным и веселым. Возможно даже, он был вполне доволен своим браком.
Как-то, вернувшись домой, Клинт сообщил Дэйзи, что один из сотрудников пригласил его посидеть вечером в баре.
– Но я отказался – сказал, что дома меня ждет жена.
– Я не против того, чтобы ты встречался с друзьями, – заявила Дэйзи. – В следующий раз не отказывайся.
Лицо Клинта погрустнело:
– А я думал, что ты будешь волноваться из-за моего отсутствия.
– Ты мог бы позвонить – телефон стоит в холле. Звонок слышен сюда даже при закрытой двери.
– Да?
Клинта явно расстроило то, что Дэйзи не возражает против его отсутствия по вечерам. Девушка поняла, что ему важно чувствовать себя необходимым кому-то, быть чьей-то половинкой. Он называл ее «моя жена» всегда, когда только можно было: в магазинах, в кино, в автобусе или в метро…
Неловкость первых ночей давно ушла в прошлое, и они вновь стали лучшими друзьями – пожалуй, еще более близкими, чем когда-либо. Дэйзи любила Клинта, а он нуждался в ней. Практически по всем вопросам они придерживались одного и того же мнения, но, если их мнения все же расходились, они получали огромное удовольствие от дружеских споров.
Словом, их жизнь была почти абсолютно счастливой – за исключением одного момента, о котором никто из них никогда не упоминал.
Прожив в Лондоне два месяца, Клинт и Дэйзи поехали на выходные в Ливерпуль – и обнаружили, что за время их отсутствия дома совсем ничего не изменилось.
Дэйзи была убеждена, что в доме на краю Принцесс-парка вообще ничего никогда не меняется. Люди могли появляться и исчезать, но бабушка всегда оставалась на своем месте, твердой рукой управляя своими подданными и щедро одаривая их любовью. В Лондоне Дэйзи скучала по своей бабушке больше, чем по кому бы то ни было.
В воскресенье они отправились на обед к родителям Клинта. За столом Пикси довольно больно стукнула Дэйзи в бок и сказала:
– А я решила, что вы пришли, чтобы сообщить нам одно важное известие!
Дэйзи понадобилось несколько секунд, чтобы понять, на что она намекает. Мать Клинта думала, что ее невестка беременна. Дэйзи подождала ответа Клинта, но, когда его не последовало, она с серьезным видом произнесла:
– Мы просто захотели повидаться с вами, вот и все.
Они пробыли у родителей Клинта совсем недолго: по воскресеньям поезд шел до Лондона дольше обычного, так что приходилось спешить.
По дороге к бабушке они молчали. Дэйзи думала о детях – ей всегда хотелось иметь по меньшей мере двоих. Она едва ли не впервые в жизни злилась на Клинта, с каменным лицом идущего рядом. Что он себе думает? Неужели он ждал, что она забудет о своем желании завести детей? Рано или поздно она вызовет его на серьезный разговор, но сделать это будет непросто: она слишком сильно его любила, чтобы причинить ему боль.
Группа, в которой училась Мойра, выполняла контрольную работу по английской литературе. Отложив ручку, девушка облегченно вздохнула. Преподаватель начал собирать листочки.
