В полдень Пикси заявила, что ей надо забрать Клинта из школы:
– Он хочет обедать дома!
– Почему бы тебе как-нибудь не привести его сюда после школы? – предложила Грета. – Ему понравится играть с девочками. Они подружатся, и тогда он, наверное, согласится оставаться в школе на обед.
– Отличная мысль! – воскликнула Пикси. – Я думала, что буду скучать без него, но даже не заметила, как пролетело это утро. Я даже почти о нем не вспоминала! Если бы не он, я бы осталась подольше. Пока, Грета. До завтра.
Руби закрыла за гостьей дверь и спросила у Греты:
– Так она придет еще?
– Да. Ты же не против? На следующей неделе мы с ней идем на вечерние курсы. Пикси уже записалась на обработку кожи, но я решила, что мне больше хотелось бы научиться покрывать глазурью торты – как Марта. Пикси тоже загорелась этой идеей.
– Но, мама, это несправедливо! – воскликнула Хизер тем же вечером.
Она вытирала тарелки, которые мыла Руби. Грета с уставшими после школы детьми смотрела телевизор.
– Девочки на работе много раз предлагали мне пойти с ними в кино, но я всегда отказывалась, говоря, что мне надо смотреть за Гретой.
– Но ты же рада тому, что она идет на поправку?
– Да, но… – Хизер сморщила нос. – Может, мне тоже ходить на курсы с ней и этой дурой Пикси?
– Не говори глупостей, дочь. Тебе очень быстро до смерти наскучит разукрашивать торты.
Руби вздохнула и поставила кастрюлю в сушилку. Она изо дня в день готовила еду для девяти человек и убирала в доме, чувствуя, как все больше тупеет от этой монотонной нудной работы.
Мистер Кеппель еще несколько лет назад женился и переехал, а Ирис Маллиган и мистер Хэмилтон купили себе дом, в котором, как предполагала Руби, они жили во грехе. Теперь наверху обитали три студента Ливерпульского университета, которые, как казалось Руби, ели вдвое больше обычных людей. Сколько бы еды она ни приготовила, все неизменно съедалось подчистую.
В субботу утром в гости к девочкам пришел Клинт Шоу. Погода наладилась: светило солнце, а небо было нежно-голубым. За прошедшие дни Пикси успела чрезвычайно утомить Руби: она приходила в дом на краю Принцесс-парка каждый день. Руби облегченно вздохнула, увидев, что Клинт был настоящим ангелом – воспитанным, чутким ребенком, в котором не было ни капли материнской вульгарности.
Она стала смотреть в окно, как дети играют в саду. Казалось, еще совсем недавно она точно так же наблюдала за собственными дочерьми и Джейком, игравшими и а той же лужайке под теми же деревьями.
– Как быстро летит время… – пробормотала Руби.
Теперь верховодила Элли – именно она решала, в какие игры все будут играть. Элли родилась на час позже Мойры, но была физически более развитой и выше, чем сестра. Впрочем, Мойра была далеко не такой покладистой, как когда-то Грета. Никаких споров не возникало: Мойра просто делала то, что считала нужным, и не слушала Элли. Они были близнецами, но совсем одинаковыми их сложно было назвать. Помимо того, что Мойра была немного меньше сестры, ее густые каштановые волосы были кудрявыми, глаза – голубыми, а подбородок – круглым, мягким и с ямочкой посредине. Это был спокойный ребенок с милой и доброй и в то же время почти взрослой улыбкой.
Волосы Элли были волнистыми, а ее выразительные ярко- синие глаза всегда находились в движении. Она подобно молнии носилась по саду, бегая быстрее сестер, крича громче их и выше всех забираясь на деревья. Ее острый носик всегда был сморщен, как будто ей постоянно приходилось решать сложные проблемы, и она очень быстро теряла терпение – хотя еще в очень юном возрасте Элли осознала, что на родную сестру эти вспышки не действуют. Поэтому она обычно направляла их на кузину Дэйзи
[6]
.
Дэйзи, Дэйзи! Когда Руби перевела взгляд на свою третью внучку, плотненькую, веснушчатую и рыжеволосую, ее сердце тревожно сжалось. Как обычно, Дэйзи скромно держалась позади остальных детей. Однажды, когда Руби повела внучек в больницу на прививки, медсестра бестактно сказала: «Такое веселое имя для такого грустного ребенка» – и Руби готова была признать, что так оно и есть.
Никто не знал, откуда у Дэйзи взялась такая внешность. Сколько Уайты ни чесали головы, они так и не вспомнили, кто в их роду был рыжим. Руби спрашивала и у своей матери, но Оливия также ничем ей не помогла.
– У нас в семье никогда не было рыжих, – сказала она. – У твоего отца были чернее волосы – как у тебя, – но, кто знает, быть может, в Амике жили рыжеволосые О'Хэганы?
Мать Роба, Элли Уайт, видимо, и сама не осознавала, что носится со своей тезкой, полной жизни Элли, намного больше, чем с дочкой своего единственного сына, скучной, туговато соображающей Дэйзи.
– Как дела у Греты? – первым делом спрашивала Хизер, когда возвращалась с работы или звонила домой в обеденный перерыв, – как будто сестра была для нее более важна, чем родная дочь.
Руби пыталась исправить ситуацию, уделять больше внимания девочке, которая, казалось, изо всех сил пытается казаться довольной. Но усилия Руби почти не давали результата. Она старалась, чтобы близняшки ничего не заметили: Мойра наверняка не возражала бы против этого и, возможно, даже правильно поняла бы бабушку, но Элли была бы очень недовольна, если бы решила, что двоюродная сестра является любимицей Руби. Иногда Элли могла быть очень противной.
Грета с Пикси вышли из холла, где они долгое время что-то оживленно обсуждали.
– Мама, ты не против, если мы с Пике поедем в центр и пройдемся по магазинам? – спросила Грета.
– Сестра моего мужа выходит замуж в ноябре, и мне нужно выбрать себе обновку, – сообщила Пикси.
– Мам, мы ненадолго, – добавила Грета.
– А вы не хотите пригласить с собой Хизер?
С тех пор как дочери Руби в последний раз вместе ходили по магазинам, прошло уже немало лет.
– Она может пойти в магазин в перерыв, – беспечно заметила Грета. – Кроме того, она сейчас в ванной.
– Хорошо, но в следующую субботу я тебя никуда не отпущу. У близняшек будет день рождения, к нам придет больше десятка других детей, и мне понадобится твоя помощь.
Руби уже ждала этого дня со страхом.
– Ну конечно же, мама!
Должно быть, у Руби было временное помрачение рассудка: она пригласила двенадцать незнакомых детей на целых четыре часа, когда вполне хватило бы трех часов или даже двух! Все угощения исчезли в мгновение ока, а пол кухни покрылся желе, которым мальчики стали бросаться в девочек. Кроме того, повсюду валялись чипсы и куски хлеба. Дети разбили два стакана и перепачкали скатерть имбирным напитком и лимонадом.
Наводя в кухне порядок, Руби дала себе зарок, что никогда не повторит этой ошибки. Из сада доносились крики – Хизер и Пикси организовывали какую-то игру. Руби подумала, что на следующий день рождения надо будет уйти куда-нибудь, оставив дом в распоряжении дочерей.
