Книга Цепи судьбы, страница 24. Автор книги Маурин Ли

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Цепи судьбы»

Cтраница 24

— Что вас вообще заставило туда отправиться? — поинтересовалась я.

— После смерти Дженни я почувствовал необходимость сменить обстановку. Кроме того, я надеялся, что это поможет Гари прийти в себя. Ему было всего два года, но он очень скучал по маме. Дело в том, — пожав плечами, продолжал Роб, — что у нас довольно мало родственников. Родители Дженни умерли, мой отец тоже. Моя мать вышла замуж во второй раз, но я никогда не ладил с отчимом.

— И Уганда помогла Гари прийти в себя?

— Помогла. И мне тоже, несмотря на жару.

Я отклонилась назад, чтобы официантка могла забрать мою пустую кружку, которая была достаточно велика, чтобы вместить, по меньшей мере, полпинты кофе. Роб заказал еще две. Кафе размещалось в подвале и находилось всего в нескольких сотнях ярдов от «Каверна». В нем были такие же неровные кирпичные стены и немного затхлый запах, и оно называлось «Л-Биты» — анаграмма от слова «Битлы». Мы просидели там почти два часа. С Робом легко было разговаривать. Мы обсуждали музыку и фильмы и обменивались воспоминаниями о «Каверне», после чего он рассказал мне о своей жизни в Уганде.

— Гари привыкает к школе? — наконец поинтересовался он.

— Он немного стеснителен, — вынуждена была признать я. — К тому же пришел уже после начала второго семестра, когда все дети перезнакомились и завели себе друзей.

— Когда я спрашиваю, нравится ли ему в школе, Гари сразу замолкает, — в глазах Роба засветилась тревога. — Его обижают?

— На уроках — нет. Боюсь, мне неизвестно, что происходит на игровой площадке. — Я узнаю в понедельник. — Надеюсь, вы поймете правильно то, что я вам сейчас скажу, — нерешительно начала я. — Быть может, вы могли бы попросить сестру оставлять Гари за школьными воротами? Она доводит его до самого класса, и из-за этого остальные мальчишки считают его маменькиным сынком.

— Я поговорю об этом с Бесс, — пообещал Роб.

— Кто забирает его после школы? — поинтересовалась я.

— Обычно я, за исключением тех случаев, когда я прохожу где-нибудь собеседование. Тогда меня подменяет соседка.

— Должно быть, тяжело все успевать.

— Невероятно тяжело. — Он закатил глаза. — Наверное, Гари не очень хорошо играет в разные игры?

— Не очень.

— Даже когда он был совсем маленьким, Дженни говорила, что у него две левые ноги. Он постоянно сам о себя спотыкался. — Роб криво усмехнулся. — Не люблю хвастаться, но в играх я всегда был лучшим в школе. В Уганде я был капитаном полицейской футбольной команды. У англичан там была целая лига, и наша команда всегда побеждала. Спасибо, — кивнул он, когда официантка принесла наш кофе.

— Я сегодня не засну, — пробормотала я. — Столько кофе!

Роб положил в свою чашку сахар и размешал.

— Вы любите свою работу? — спросил он.

— Я ее обожаю! — с жаром воскликнула я. — Я люблю детей, но… — я замолчала.

— Но что?

— Честно говоря, даже не знаю. Мне кажется, я должна делать больше, например, учить детей в странах третьего мира. — Я пыталась облечь в слова недавно посетившие меня смутные мысли. В некоторых местах образование было мало кому доступной роскошью. Стала бы я счастливее, обучая обделенных судьбой детей в наспех приспособленных под классы помещениях или вообще на улице?

— Кстати, один парень, с которым я работал в Уганде, пытается найти мне работу в Канаде. Но я был бы не против вернуться в Африку, несмотря на жару, — сообщил Роб. — Зарплата намного больше, и не надо беспокоиться о жилье. Возможно, я слишком прагматично смотрю на жизнь, но для меня главное, чтобы Гари было хорошо.

— Я об этом подумаю, — ответила я.


Этой ночью мне снился отец. Это бывало часто, но, проснувшись, я никогда не могла вспомнить, как он выглядел. Мне удавалось восстановить некоторые эпизоды сна, но не его лицо. Казалось, он всегда или отворачивался от меня, или стоял у меня за спиной, или находился в другой комнате. Его голос был приглушенным, а речь медленной.

Местом действия был одноэтажный дом у Сефтон-парка, где мы жили, когда с отцом произошел «несчастный случай». Уже вечерело, и, скорее всего, была зима, потому что за окнами стемнело, но ложиться спать было еще рано.

Я лежала на животе на полу в гостиной, перед топившимся углем камином, и черным карандашом рисовала в большом альбоме какое-то лицо. На кухне ссорились мои родители. Они кричали друг на друга, но все, что они говорили, было бессмыслицей. Речь шла о крыше. Кто-то воровал черепицу. Мама хотела, чтобы папа привязал все плитки.

— Черепицу не привязывают, Эми.

— Завтра я куплю ленту. Взять синюю или розовую?

Я несколько секунд прислушивалась, затем опять сосредоточилась на своем рисунке. К моему удивлению, на альбомной странице была капля крови. Она упала на рот. Я подняла голову, чтобы посмотреть, откуда она взялась. Как будто ниоткуда, но когда я опустила голову, на листе была еще одна капля, больше первой, залившая нарисованные глаза.

— Или ты предпочитаешь желтую ленту? — спрашивала мать.

— Я тебе уже сказал: черепицу не привязывают. Ее необходимо прибивать.

На моем альбоме становилось все больше крови. Я села на пятки и наблюдала за тем, как весь лист покрывается красными каплями, пока полностью не пропитался кровью. Я заорала.

— Это ты, Маргарита? — крикнул отец.

— Папа, мне страшно! — вопила я.

— Иду, Лоскуток.

Но он не пришел. Я слышала, как он бегает по дому, открывает двери, зовет меня, но он так и не зашел в мою комнату. Мне становилось все страшнее и страшнее. Я поняла, что отец не может меня найти, потому что мы находимся в разных домах, но это привело меня в еще больший ужас, потому что мне казалось, что он совсем близко. В воздухе раздавалось едва различимое потрескивание, от которого волоски на моей шее встали дыбом. Меня пробрала дрожь.

Я дрожала, когда проснулась, и почувствовала, что страшно замерзла, хотя в комнате было тепло. Сон сохранился в памяти совершенно отчетливо. Я совсем забыла, что отец называл меня Лоскутком. Интересно почему.

Снизу доносился звук льющейся в раковину воды. Кто-то ставил чайник, чтобы заварить первую утреннюю чашку чая. Я выбралась из постели, отдернула шторы и с облегчением вздохнула. Утро. Робкие солнечные лучи освещали крыши домов, а небо было водянисто-серым. Кое-кто уже встал. Старик, живущий в доме по соседству, возился в своей теплице. Марион была знакома с его женой, и та говорила, что у него бессонница.

Я набросила халат и спустилась вниз.

ГЛАВА 6
Октябрь 1939 года
Эми

Барни провел в Суррее месяц, когда его на пять дней отпустили домой. Большую часть этого времени они с Эми не выходили из квартиры. Они просто сидели и разговаривали о том, что будут делать, когда война закончится. Барни хотел бы заняться чем-то более увлекательным, чем работа у отца. Он выглядел подавленным и признался, что сожалеет о том, что поспешил записаться в армию добровольцем.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация