Или вот было бы здорово – исчезнуть бесследно. Раз! – и растворился в воздухе. Без следа. Распался на ионы и смешинки, которые полетают в воздухе, да и прицепятся к какой-нибудь девочке. И она с этого дня будет удивлять окружающих своей способностью превращать все в хи-хи и ха-ха…
Если бы так удачно обставить, то, пожалуйста, Саша согласна. Но будет ведь по-другому… Некрасиво. Утомительно. Больно. А еще не хочется доставлять проблем окружающим. Они придут, случайно наткнутся на ее бесчувственное тело, расстроятся, да им еще, как в том анекдоте про плачущего муравья, которому для слона могилу копать, придется с ней возиться. Нехорошо. Непорядочно.
Кстати, если она думает об эстетике для себя и этике по отношению к окружающим, значит, не все в ее жизни так уж плохо, она не дошла до точки, за которой уже ни о ком и ни о чем не думаешь. Вон некоторых людей ничто не останавливает.
Саша читала про человека, который убил себя довольно необычным способом – вбил в голову семь гвоздей. Молотком. Бедняга, как же его все достало…
Бац, бац, бац… Невозможно больше выносить этот грохот!
«Не понимаю, что должно находиться в этих головах, если они слушают такую музыку? Представить, что можно добровольно, не в качестве пытки, а для радости, развлечения слушать подобное? Лично я испытываю муку, будто мне методично и безжалостно вбивают в голову гвозди, ой, опять вспомнила того беднягу… Пойду сейчас наверх и скажу им, что они уроды. Где бы взять лицензию на отстрел подобных уродов? Согласна, впрочем, и на их кастрацию…»
В общем, думала она, думала, кого убить – себя или еще кого-нибудь, и успокоилась, найдя самый верный и безболезненный способ уйти из жизни. От естественной смерти. Решила покоптить небо еще немного. Зачем суетиться – финал все равно неминуем.
С уродами Саша тоже разобралась. Поднялась на верхний этаж, открыла щиток и выкрутила у них электрические пробки. Бросила их в мусоропровод и спустилась к себе. Вот так. Пусть отдохнут немного, а то небось сами умаялись. Какая прекрасная тишина! В голову перестали заколачивать гвозди – уже хорошо. Теперь можно и поспать.
Она выпила корвалол, который на нее действует, как верное сонное средство. Тридцать, нет, сорок (чтобы наверняка!) капель.
Ну, всем пока, сейчас заснет… Хи-хи… Как сказал философ Сковорода: «Этот мир ловил меня, ловил, но не поймал».
Проводя нас через многочисленные испытания и топя в море неудач, иногда судьба дает всплыть на поверхность, чтобы мы могли глотнуть воздуха.
Когда Саше показалось, что сумерки сгустились до степени «схожу с ума», и даже ее могучий одесский запас жизнелюбия, солнца и смешинок стал иссякать, раздался спасительный звонок.
– Арсений?
Саша не поверила своим ушам и не сразу уверовала в возможность спасения. Но ее друг был великодушен и с ходу стал настаивать именно на оптимистичном варианте развития событий.
– Санька, что с тобой? Москва, да? Осень, да? Серые улицы, да? Хмурые люди, да? И все достало?
Она возопила, задрыгала ногами, закивала, как припадочная: «Да! Да! Ваша правда!»
– Я так и думал! – хмыкнул Арсений.
Сашин друг Сеня – буддист и очень симпатичный парень. Он сумел так выстроить свою жизнь, что вообще не обращает внимания на такие общечеловеческие проблемы, как деньги или кризис. Познакомились они три года назад, когда Арсений устроился работать в Сашину контору дизайнером. Проработав полгода, ушел в свободное творчество.
Они подружились уже после его увольнения. Встретились в выходные, поговорили за жизнь и стали видеться регулярно.
Арсений Сашу каким-то удивительным образом понимает, например, он лучше ее самой может сформулировать ее желания и дать в самый подходящий момент ценный совет. Или выписать ей пару справок с диагнозом и рецептом лечения.
У Сени есть свой сайт, ставший весьма модным, и он, между прочим, мог на этом сайте срубить немерено бабла, но ему не надо. Правда, не надо. Потому что Сеня вернулся из Индии, просветлился и осознал: ничего не нужно. Арсений носит на пальце кольцо из гвоздя, вытащенного из плота, на котором по Гангу перевозят покойников, четки на запястье, медитирует и, кажется, давно понял что-то такое, до чего лично Саше еще шагать и шагать.
Уловив ее похоронное настроение, друг предложил:
– Ну чего, Сань, давай лечиться?
– Чем?
– Гомеопатией! Бери билет и приезжай!
Она растерялась:
– А ты где?
– В самом депрессивном городе на свете – Петербурге. Сюда надо ехать, если депрессия отгрызает голову. Принцип гомеопатии – лечить подобное подобным.
– Сень, ты же вроде был в Индии?
– Да. Потом расскажу. На месте. Слышь, Санька, приезжай в Питер! Только быстро – я тут буду еще два дня. Потом в Москву вместе вернемся.
«Сень, ты все-таки точно того… ку-ку! Звонишь среди ночи и думаешь, я сразу полечу в Питер? Да, может, у меня работа, куча дел! Сам сиди в своем Питере и не дергай меня! Не отвлекай!» – подумала она, а вслух выпалила:
– До встречи!
А какие могут быть сомнения? Надо ехать! Лечиться гомеопатией и дружбой.
Кстати, хорошо, что Питер, а не, к примеру, Нью-Йорк! Арсений будто специально подогнал вояж под ее нынешние обстоятельства.
Это у них с Сеней такая любимая игра.
Началось так. Два года назад Арсений вдруг исчез без предупреждения, а потом позвонил из Италии и в присущей ему манере произнес:
– Саня! Рим – Вечный город! История, солнце и много вкусной еды! Понимаешь?
Ну, она, конечно, понимает, что тут непонятного?
– Тогда приезжай!
Она испугалась:
– Куда?
– В Вечный город!
– Когда?
– Сейчас! Бери билет и визу получай!
– Сень, а ты, часом, не сумасшедший?
И к сумасшедшему, на всю голову больному другу, она сразу, плюнув на работу и обстоятельства, полетела в Рим.
Позже аналогичный номер Арсений выкинул с Прагой. Неожиданно позвонил и, хихикая, сообщил, что в Праге сейчас чудесная осень, все такое рыжее, красивое, соборы парят в небе, Влтава несет воды, а в чудном ресторанчике так кормят, что он просто «не мог не поделиться с другом».
Они встретились в Праге, и осень действительно была сказочной, с соборами, Влтавой и ресторанчиком, где по вечерам играли музыканты.
Следующим местом встречи почему-то оказалась Кострома. Когда Сеня позвонил, Саша уже была готова к чему-то волнующему, ожидая, что он назовет очередные пароль и явку, и это могло быть все, что угодно, любая точка мира, Аляска, например, или Португалия, а он вдруг сказал:
– Кострома!
Она растерялась.
