А он с готовностью то ли отвечает, то ли спрашивает:
– Да, лосось?!
Ну, лосось так лосось, им виднее…
И вдруг эта рыбная идиллия сходит на нет, и они начинают ругаться. Причем ругаются так громко, не стесняясь, что даже если Саша закроет уши, все равно будет слышать. Пассажирам уже не до лососей, в оборот пошли твари, сволочи, ублюдки и даже нецензурные выражения! Женщина явно превосходит парня в смысле опыта и интеллектуального багажа. Она так лихо, изящно и закрученно ругается матом, что на ее фоне малец выглядит бледно. Исчерпав словарный запас ругательств, дама дала оппоненту по морде! Ну, это бы еще полбеды, но ведь он ей ответил!
Саша смотрит, а на заднем сиденье уже потасовка. Мутузят друг друга, кричат. Водителя пока не трогают, но кто знает, что будет дальше? И Саша, как человек, у которого пока еще не отмерли нервные окончания, начинает нервничать:
– Господа, я вам не мешаю?
Они даже не ответили! Нет, судя по всему, не мешает. Кажется, они ее вообще не замечают. И вдруг, так же необъяснимо, как началась, потасовка закончилась.
Они сцепились в объятиях, присосались друг к другу – не разорвать! И впав в любовный анабиоз, так и ехали до указанного дома.
Женщина отняла от возлюбленного руку лишь на мгновение, чтобы протянуть водителю деньги. Причем с щедрыми, видимо, за моральный ущерб, чаевыми.
В первые дни усталость была такая, что к вечеру Саша буквально падала с ног – болела спина, шея. Прежде ей не приходилось так много ездить. Вечером сил уже хватало только на то, чтобы принять ванну и посмотреть фильм, что-нибудь легкое, про Бонда, к примеру. А там с первых кадров – пиф-паф, ой-ой-ой! И все куда-то бегут и друг друга спасают! И такая динамика – обалдеть. Все энергичные, в форме! Саше даже обидно за себя. Вот что они принимают, какой допинг, чтобы быть в подобном тонусе? Хоть бы кто поделился секретом.
А она утром встает и сама себе не рада. Что за овощ вырос на нашей грядке? А, это же Саша!
Похолодало. Наверное, скоро пойдет снег. В воздухе пахнет зимой. А где-то уже зима, холода и снег. Недавно она везла на вокзал двух мужчин лет сорока. Оказалось, что они с Севера, куда и возвращаются из московской командировки. Северяне были симпатичными, улыбчивыми. Много шутили, говорили ей искренние, небанальные комплименты. Рассказали, что дома у них уже зима. Саша спросила, как живут люди в условиях вечной мерзлоты. Они засмеялись, ничего, говорят, мы привыкли.
– Зато в таком холоде меньше плохого. Выживает только настоящее – люди, чувства, понятия. У вас в Москве по-иному. Среда, благоприятная для развития всякой флоры, в том числе патогенной. Но без нее, понятное дело, тоже никак.
– А как там у вас с кризисом?
Опять рассмеялись.
– Олени про кризис ничего не знают! Нефть есть, значит, все нормально!
На прощание самый веселый северянин неожиданно серьезно признался, что на Севере хорошо и красиво, и люди там сердечные и теплые, только вот с девушками не очень.
– Я до сих пор холостой! Выходите за меня замуж, Александра! Увезу вас на Север, и будем жить долго и счастливо! Хотите, даже умрем в один день?
Но Саша отказалась.
Все-таки занятную она нашла работу – каждый день видит столько человеческих типажей и судеб!
На Ордынке она подхватила двух штучек: то ли барышни, то ли юноши. Саша не сразу поняла. По голосу барышни, по виду унисекс. Джинсы, короткие курточки, неопределенные сумки. Нет, наверное, все-таки юноши. А по разговору… Третий район проезжают, а они все о своем – салоны красоты, у кого лучше красить волосы…
– Ну, ты даешь!!! – манерно сказал(а) один (одна) другому (другой). – Волосы надо красить у Влада, он клевый колорист, а Женя красит плохо!
– Нормально красит!
Две улицы эти антропологические странности (что-то, видимо, происходит в природе, какие-то непонятные процессы, может, от радиации люди мутируют или от ГМО, а может, это коварная глобализация постаралась, будь она неладна, но только мальчика от девочки отличить становится все труднее) обсуждали профессиональные достоинства какого-то (какой-то) Жени. Потом переключились на обсуждение какого-то (какой-то) Вали.
– Лошара! – авторитетно заявил он(а) в фиолетовой куртке.
Саша вздрогнула. О ком это они? Нет, не о ней.
– Просто над ней надо поработать! – манерно сказал(а) в черной куртке. – Помыть, причесать, переодеть!
До пункта назначения существа делились впечатлениями по поводу новой коллекции какого-то Васи, что в ней тренд, а что вовсе, пардон, трэш!
Да… Чем люди живут?
Хотя ведь она сама недавно волновалась по поводу шмоток, трендов, брендов и начинала тосковать по новой сумке, если не покупала ее себе каждые три месяца. А нынче обходится без новых вещей и не переживает. Однажды Саша с удивлением заметила, что перестала обращать внимание на то, в чем одета, и какая у нее сумка. Не то что ей безразлично и она стала похожа на бомжа, вылезшего из колодца, а вместо сумки ходит теперь с полиэтиленовым пакетом. Нет. Просто если раньше она придавала вещам слишком большое значение, то теперь они стали чем-то второстепенным. При этом Саша по-прежнему считала, что умный человек всегда сможет устроить так, что в нем все будет прекрасно – и душа, и одежда, и мысли. И можно быть приличным человеком, и заботиться о красоте ногтей, но теперь она спокойнее относилась к шмоткам: есть шмотки – хорошо, нет шмоток – ничего страшного. Своеобразный дзен, как у мужика в анекдоте: могу пилить – могу не пилить. Вот. Могу носить – могу не носить. Вещи все-таки средство, а не цель.
Добро пожаловать на московские улицы, в апокалипсис пробок и хамства! Кстати, лично для Саши, как для водителя, самое неприятное не пробки, а хамство. Конечно, часы простоя в пробках тоже не прибавляют оптимизма, и расходование времени вхолостую сильно портит нервную систему, но с пробками хоть как-то можно смириться. В особенности если представить их неизбежным злом, сродни стихийному явлению, противостоять которому невозможно. А посему смирись, гордый человек, включи аудиокнигу и прослушай жизнеописание двенадцатого цезаря, который жил в те прекрасные далекие времена, когда человечество еще не знало автомобилей. К тому же Москва не древний Рим, она – радиально-кольцевая, с понатыканными вблизи дорог торговыми центрами, и уже в силу этого пробки здесь будут всегда.
Гораздо неприятнее дорожных пробок – засилье дорожных хамов. Хамство и так отвратительное явление, а на дорогах превращает жизнь порядочного, хорошо воспитанного автомобилиста в кошмар. И подрезают, и сигналят, и перекрывают дорогу для перевозки очень важных персон, и еще сто тысяч вариантов обидного автомобильного хамства.
Говорят, к этому можно привыкнуть… Саша честно пыталась, но не смогла. И даже панцирь – танковая броня в виде мощной самоиронии и чувства юмора – не помог. Иной раз так сердце сожмет, хоть плачь, ну за что так, ну почему?! А ни почему – по кочану и по капусте. Давно пора привыкнуть.
