– Ты чего один сидишь, как особо опасный на строгой
зоне? – спросил Миша Мухомор, останавливаясь над ним, рассеянно
подбрасывая в ладони карточную колоду. – На тихушника не похож… а эти
немтыри так и будут квасить до полуночи, им друг с другом хорошо… Пошли.
– Куда?
– Не боись, не в очко на очко резаться… Пошли, покажу
такое, чего ты, первоходок, в жизни не видел. Ахнешь… Пошли, говорю, что тебе
тут киснуть…
Вид у него был азартный и загадочный, бывшего уркагана
прямо-таки распирало от предвкушения какого-то сюрприза, и Кирьянов, подумав,
поднялся, одернул расстегнутый китель. Поднявшись в вестибюль из каминной,
Мухомор уверенно взбежал по лестнице на третий этаж, где как раз и квартировала
офицерская команда, остановился у двери Раечки, деликатно постучал костяшками
пальцев, осклабился:
– Держись за воздух, Костик…
Послышались шаги, Раечка в небрежно распахнутом халатике
открыла дверь.
– Раиса, – задушевно сказал Мухомор. – Покажь
новичку твоего.
Она потупилась в наигранном смущении, но посторонилась.
Заглянув в комнату, Кирьянов форменным образом прирос к полу.
Там, в комнате, сидел перед телевизором подлинный и
несомненный Арнольд Шварценеггер, человек-гора, в простецких семейных трусах и
классической советской майке времен первых спутников. Оторвавшись с сожалением
от горлышка пивной бутылки и опустив ее донышком на могучее колено – при этом
незатейливом движении взбугрились чудовищные мышцы, как и следовало
ожидать, – Шварценеггер сказал на чистейшем русском:
– Заходите, мужики, пивка дернем.
– Да нет, спасибо, мы как-нибудь погодя, – без
малейшего удивления сказал Миша Мухомор, крепко взял под локоток остолбеневшего
Кирьянова, вывел его в коридор и, когда Раечка закрыла дверь, несильно толкнул
обер-поручика кулаком в брюхо: – Ну, как оно?
– Слушай, – еле выговорил Кирьянов. – Он что,
тоже…
– Эх, котенок… – сожалеючи прищелкнул языком
Мухомор. – Ни черта-то ты не понял, простая душа… Пошли в мои апартаменты,
объясню подробнее, если сам не поймешь…
Насчет апартаментов он перегнул палку – господа офицеры
располагались, конечно, не в казарме, но и не в царских хоромах. Неплохо
обставленные трехкомнатные квартиры, спальня-кабинет-гостиная плюс удобства, и
не более того… Что ж, одному с лихвой достаточно, следует признать.
Приложив большой палец к плоской ручке двери, Мухомор таким
образом отпер дверь, встав посреди прихожей, косясь на Кирьянова, с
рассчитанной медлительностью подошел к стене, открыл белую пластмассовую
коробочку и аккуратненько нажал квадратную синюю кнопку. У Кирьянова тоже была
на стене такая коробочка, но о ее назначении он как-то не удосужился пока у
кого-нибудь узнать.
– И что? – спросил он спокойно.
– И все, – сказал Мухомор тем же загадочным
тоном. – Ты своей, сразу видно, не пользовался, чудило? Зря, батенька,
зря… – Приоткрыв дверь в обширную спальню, он крикнул внутрь: – Девочки,
хозяин пришел, живенько встали в две шеренги… Пошли!
Кирьянов вошел следом. Две женщины встали ему навстречу с
широкой постели – но на сей раз он отреагировал спокойнее, далеко было до
остолбенения в Раечкиной прихожей. И все же, все же…
Одна была блондинкой – и не просто какой-то там смазливой
блондинкой, а доподлинной и неподдельной красавицей Рэчел Уэлч, по воле
режиссера современницей динозавров за миллион лет до нашей эры, обворожительным
созданием в бикини из звериных шкур, заставлявшим мужское естество уподобляться
часовому у Мавзолея.
А рядом с ней, загадочно улыбаясь и лукаво глядя огромными
черными глазами, стояла черноволосая красотка Клеопатра в древнеегипетском
наряде, она же Элизабет Тэйлор, аппетитная как смертный грех.
– Знакомься, – сказал Мухомор. – Это Риточка,
а это Лизочка. Девки, что вы стоите? Помогите освоиться человеку, а то он
малость растерялся…
Белокурая красавица Рэчел подошла первой, протянула
Кирьянову тонкую узкую ладонь и, одарив его ослепительной улыбкой,
промурлыкала:
– Рэчел, а для друзей – Риточка…
– Элизабет, – сказала Клеопатра-Тэйлор, мимолетно
погладив Кирьянова по плечу. – Для своих – Лизочка.
– Вот, порядок… – удовлетворенно сказал
Мухомор. – А это Костик, молодой и перспективный кадр. Девочки, живенько
волоките пузырь и аршины на всех, колбаски там порежьте…
Обе кинозвезды, успев еще раз обжечь Кирьянова откровенными
взглядами, шустро выскочили из спальни. Кирьянов стоял как столб. Ее пальцы
были на ощупь теплыми и настоящими, и обе как две капли воды похожи на тех,
экранных, но ведь не может этого быть, прошло столько лет, они уже бабушки…
– Врубился? – удовлетворенно хмыкнул
Мухомор. – Это тебе не двойники какие-нибудь, не паршивая подделка… Точная
копия, один в один.
– Копия?
– Ну не живая же баба, дурило, – фыркнул
Мухомор. – Настоящим, поди, уже лет по семьдесят… Это копии такие,
врубаешься? Полная иллюзия. Только иллюзия полнейшая, учено выражаясь, та самая
реальность, данная нам в ощущениях, так что какая тебе разница? Уж поверь, ощущений
тебе будет по полной программе… Оторвемся, обер? Я человек не жадный и не
ревнивый, кого тут ревновать? Сейчас колбаски порежут, плеснем в аршины –
и понеслась душа по кочкам… Кавказское гостеприимство, для друга ничего не
жалко… Тебе кого с разгону для минета приспособить, Лизку или Ритку? Все умеют,
стервочки, сам обучал…
– Копия… – растерянно повторил Кирьянов.
– Костик, да какая, на хрен, разница, если подобие
такое, что это, считай, не иллюзия, а доподлинная живая баба? Я понимаю, с
непривычки диковинно, ну да быстро втянешься… Вон как Райка со своим
Арнольдиком освоилась, любо-дорого глянуть, чистой воды семейная идиллия… Как
тебе галактическая бытовая техника? Точно, на грани фантастики. Начальство у
нас заботливое и с понятием, они ж понимают, что мужику нужно напряжение
сбрасывать – а связисточек валять со временем надоедает, хоть им и не положено
отказываться. Бери вон пример с Митрофаныча – у него там пионерочек полная
хата, в платьицах школьных, при фартучках и галстучках. Причем не соплюшек
каких-нибудь, а таких вполне созревших пионерочек, с фигурами… – Он,
плотоядно ухмыляясь, начертил ладонями в воздухе плавные изгибы. – Ну,
кого берешь для разогрева, Ритку или Лизку?
– Да нет, спасибо, – сказал Кирьянов скованно,
бочком-бочком отступая к двери, чтобы вырваться из квартиры, прежде чем
вернутся эти. – Я пойду, извини…
– Ну, дело хозяйское. – Мухомор сделал шаг следом
и цепко ухватил его за локоть. – Только ты, вернувшись домой, нажми
кнопочку ради интереса, ладно? Можешь даже потом не рассказывать. Только
обязательно нажми. Эта штука, – он неопределенно повел подбородком куда-то
в пространство, – не с бухты-барахты работает, она тебе мозги просвечивает
и вытаскивает оттуда твою самую сокровенную мечту… Сечешь? Кого ты особенно
хочешь, ту и получишь. У нас тут давненько, еще до меня, служил один поляк, не
помню фамилии, короткая какая-то, так он потом на эту тему целый фантастический
роман забабахал и на весь мир этим романом прославился… Даже кино было… Все
посмотреть не соберусь, заглавие такое простенькое, насчет соли что-то…
