– Что обер-поручик, я и сама вижу, – сказала
Тая. – Я ж как-никак генеральская дочка, мне в таких вещах положено
сызмальства разбираться… или с сыздевичества, так вернее, хотя и неграмотно…
Значит, вы и есть один из этих загадочных суперменов? Галактический спецназ в
сверкающих скафандрах, рыцари и витязи? Что же вы молчите? Военная тайна? Вы
что, нисколечко не хотите произвести впечатление на великосветскую дурочку?
И она старательно придала лицу выражение, по ее мнению, как
раз приличествующее дурочке из высшего света. Вот только ничего не получилось,
она так и осталась собой – созданием определенно умным, лукавым и острым на
язык…
– Да нет, – сказал Кирьянов. – Меня никто не
предупреждал о необходимости хранить военную тайну, даже перечня тайн не
показывали. Я подозреваю, его не существует вообще – в силу специфики службы.
– Ой, какая казенщина… Расскажите что-нибудь из
героических будней.
– Да это попросту работа, – пожал он плечами.
– Ну, в таком случае соврите что-нибудь завлекательное,
что вам стоит? Знаете, какие байки штабисты разводят! Даже мне, существу юному
и неискушенному, ясно, что это чистейшей воды побрехушки. Но завлекательно,
спасу нет… – Тая прищурилась. – Знаете, а мне нравится, что вы от
меня не шарахаетесь. Совершенно нормальный обер-поручик…
– Хотите страшный секрет? – спросил Кирьянов почти
непринужденно. – Я не армеец, я пожарный. У меня просто нет такого
рефлекса – шарахаться от генералов и уж тем более от их очаровательных дочек.
Исключительно оттого, что пожарный генерал – это явление, знакомое лишь
теоретически, существующее где-то на космическом отдалении. Вот вы на Земле
видели когда-нибудь пожарного генерала?
Она старательно подумала, округлила глаза:
– А вы знаете, нет… Военных, из Структуры, из органов –
сколько угодно. Но пожарных – ни разу в жизни.
– Вот то-то, – сказал Кирьянов. – Эта форма в
Галактике встречается крайне редко. Я лично прослужил семнадцать лет и за это
время пожарных генералов видел только дважды, да и то издали, в президиуме
огромного зала…
– Понятно… У вас бывают какие-нибудь дискотеки?
– Честно говоря, у нас бывают пьянки, – сказал
Кирьянов. – Может, и танцы случаются, но я совсем недавно здесь.
– Понятно, – повторила Тая. – Будни
захолустного гарнизона а натюрель… Выходит, вы от скуки забрели в эти
развалины?
– А что здесь, кстати, было раньше, вы не знаете?
– Представления не имею, – безмятежно сказала
Тая. – Я же не в Структуре, я в МГУ учусь и не горю желанием продолжать
семейные традиции, в Структуру уходить. Моя специальность – иностранные языки,
а на это существование Структуры как-то не влияет… Что-то тут, конечно, было в
стародавние времена, это и дураку ясно. Какая-нибудь «точка» из прежних времен.
Так и побросали все почему-то – совсем как в «Руслане и Людмиле», только здесь
нет никакой говорящей головы, вообще ничего нет, даже привидений, я специально
интересовалась. А от этого вовсе уж уныло. Водись здесь привидения, можно было
бы ночью наведаться, издали посмотреть осторожненько, чтобы не уволокли, чего
доброго… Но привидений, увы, не бывает. Совсем. Отец давно служит в Структуре и
ни о чем подобном не слышал…
«Вполне согласен, если речь идет о призраках людей, –
подумал он мрачно. – А как быть с призраком голоса, который десяток лет
блуждает по заброшенным линиям космической спецсвязи? Тут все не так просто…
Особенно если учесть, что научного объяснения понятия „призрак“ никто пока не
дал…»
– Давайте искупаемся, а? – предложила Тая. –
Я, собственно, за этим сюда и пришла. Вода здесь чудесная. У меня купальник под
платьем, так что не спешите отворачиваться с ханжеским видом.
Она одним гибким движением сбросила через голову платье и
осталась в красном купальнике из тех, новомодных и современных, что призваны
главным образом открывать нескромному взору все, достойное внимания, а если что
и скрывают, то сущий мизер. Аккуратно положила платье в желтую траву неподалеку
от берега и, оглянувшись на Кирьянова с веселой подначкой, прыгнула прямо с
того места, где стояла.
Кирьянов с уважением покрутил головой – девчонка вошла в
воду, как клинок в ножны, без малейшего всплеска, без брызг. Чувствовался
немалый навык. На поверхность она вынырнула метрах в двадцати от низкого берега
и, не оглядываясь, уверенным кролем пошла к середине озера. Светлые волосы,
отяжелев, облепили плечи, крохотные волны раскачивали широкие листья здешних
кувшинок, и Кирьянов вновь ощутил мимолетний приступ грусти.
А потом без всяких колебаний принялся раздеваться, кое-как
свалив униформу в траву, обрушился в воду далеко не так грациозно, как его
новая знакомая, подняв тучу брызг. Плавать он умел, и неплохо, на Енисее вырос,
но, увы, не мог похвастаться таким изяществом стиля, какой без всякого желания
повыпендриваться являла Тая, русалкой скользившая меж кувшинок.
Вода была не просто чудесная – с такой Кирьянов еще не
сталкивался. Она даже не походила на воду, ощущения вызывала невероятные:
словно каждая капелька существовала сама по себе, тело чуяло, как мириады
невесомых теплых касаний скользят по коже нескончаемым потоком. В слова это не
умещалось. Походило на то, что он не сам плыл, а течение бережно и неуклонно
несло его над невидимым дном, словно восходящие потоки – оборвавшегося с
бечевки воздушного змея. Если плыть с закрытыми глазами, и вовсе казалось,
будто вода давным-давно вынесла его в атмосферу, увлекла в космические бездны –
ласковая, нежная, не расступавшаяся перед молотившими по ней руками, а словно
бы мягко раздававшаяся в стороны именно так, чтобы человеку было удобнее.
Ощущения столь сильные и неизведанные, что он испугался на миг, торопливо
открыл глаза.
Но все, разумеется, было в порядке: спокойная и теплая вода
вокруг, мясистая кувшинка, в которую он едва-едва не впечатался подбородком,
неяркое солнце в небе, светловолосая головка впереди, оставшаяся вдали, как он
ни пытался сократить разделявшее их расстояние. В конце концов Тая, уже с
бело-синей кувшинкой в волосах, перевернулась на спину, оставаясь лежать на
воде. С улыбкой повернула к нему лицо:
– Я вас не загоняла?
– Есть немного, – сказал Кирьянов, плавая рядом и
стараясь особенно не баламутить воду. – Вас русалкой никогда не называли?
– Ого! – сказала Тая. – Вы себе представить
не можете, как меня называли за последние годы, с тех пор, как стала объектом
ухаживаний, осад и приступов, – русалкой, колдуньей, волшебницей,
принцессой, ведьмой и королевой. Самые образованные – даже ундиной, нимфой,
наядой и Цирцеей. Один майор упорно именовал дриадой, хотя я терпеть не могу
лазать по деревьям… А вы как бы меня назвали?
– Ужасно неоригинально, – сказал Кирьянов. –
Очаровательной. Конечно, банально…
– Зато искренне, – сказала Тая с чертиками в
глазах. – Получайте за искренность приз.
