Во-первых, они переместились незнамо куда не только в
пространстве, но и во времени, поскольку отбыли не через стартовую, а из
«хозяйства Стрекалова». Это было прошлое, знать бы только, чье – а может, не
прошлое, а чье-то будущее, хотя вряд ли, Стрекалов мельком упоминал на
очередной пьянке, что будущее закрыто…
Во-вторых, впервые на памяти Кирьянова (да и остальных тоже)
они оказались лишены того разнообразного, могучего, сложного и дававшего уютное
чувство безопасности снаряжения, каким обычно были оснащены по самую маковку.
На сей раз ничего похожего. Комбинезоны с капюшонами – из какой-то плотной
ткани естественного происхождения. Сапоги – из тонкой кожи. Тесаки – из
какого-то неимоверно твердого дерева. Фляги – из чего-то вроде плоской тыквы.
Связки веревок на поясе – опять-таки растительного происхождения. Мешки из
чего-то вроде холстины, а в них – глиняные бутыли, закрытые деревянными
пробками. Ни крохи металла, ни крохи пластмассы. Форменное слияние с природой,
доведенное до абсурда…
Впервые Кирьянов чувствовал себя голым, незащищенным –
наверняка и остальные тоже, хотя впечатлениями никто, понятно, не делился в
присутствии отца-командира…
Твою мать!!!
Он замер как вкопанный. Всех троих это застало врасплох.
Огромное мохнатое тело, схожее габаритами и плавными
очертаниями с автоцистерной, выметнулось из леса на просеку столь молниеносно и
бесшумно, что люди не успели ни охнуть, ни вздохнуть. Только что его не было –
и вот, миг спустя, оно уже громоздится поперек дороги, посверкивая огромными,
бездонными, размером с тарелку глазищами – числом не менее трех – и удушающе
воняя.
Да, это был хищник… Ночной хозяин, которому не было нужды
опасаться соперников и конкурентов. Второй уже, мать его… О чистоплотности,
судя по распространившейся вони, имевший не более представления, чем первый,
попавшийся в чаще.
Кирьянов, справившись с тем самым рефлекторным испугом,
досадливо вздохнул, стараясь не втягивать воздух носом. Двумя бичами взлетев из
темного меха, к нему метнулись щупальца, коснулись комбинезона, лица – и столь
же мгновенно отпрянули, втянулись назад. Издав нечто смахивающее на обиженное фырканье
– быть может, это означало тот же позыв к тошноте, что испытал Кирьянов, –
мохнатая глыба прямо с места, без разбега и прыжка прыгнула назад в чащобу с
тем же невероятным проворством, исчезла меж стволов…
Сплюнув, Зорич философски спросил:
– Как по-вашему, коллега, кошерное оно или наоборот?
– Кто ж его знает, – задумчиво ответствовал
Кац. – Но что не мылось отроду, это точно… Смотрите!
Он, невольно пригнувшись, указал вперед.
Они присмотрелись.
Там, впереди, посреди огромной прогалины, четко рисовалось в
переменчивом сиянии трех лун странное сооружение. Сначала показалось, что это
чистейшей воды игра природы, потом… Потом все запуталось еще более.
Если присмотреться, это был несомненный замок – стена с
высокими зубцами по гребню, главная башня с конусообразной крышей, окруженная
крытой галереей, парочка башен поменьше, явственно сужавшихся от основания к
вершине. Ров, темная линия запертых ворот, по углам стены – круглые башенки,
запамятовал, как они именуются…
И в то же время было в этой цитадели нечто, не позволявшее
считать ее делом человеческих рук, вообще чьих бы то ни было рук. Непонятно
почему, но оставалось впечатление, что замок вырос из земли сам по себе, своими
собственными трудами, что он был в прямом и неоспоримом родстве с чащобой, с
могучими деревьями и даже кустами, с листьями и травой…
Как бы там ни было, он, несомненно, обитаем – кое-где
из крохотных оконец пробивался колышущийся тусклый свет, желтоватый, спокойный,
временами исчезавший на пару секунд, так, словно кто-то, пройдя мимо без всякой
спешки, заслонял светильник или факел. Уж конечно, не электричество, живой огонь,
даже отсюда видно…
Они вопросительно взглянули на отца-командира. Тот какое-то
время колебался, в темпе принимая решение, потом показал рукой:
– Ладно, по опушке, в тени…
И они вереницей двинулись по опушке, метрах в трехстах от
замка, мимо огромных, в три обхвата стволов и буйно выплескивавшегося меж ними
переплетения кустов.
«Хрр-ру-у-у-ххх…» – шумно разнеслось над прогалиной.
– Ложись! – молниеносно скомандовал Зорич.
Они повалились, кто где стоял, замерли. Кирьянов упал так,
что лицо оказалось обращенным в сторону темного замка – и прекрасно видел, как
в одном месте меж зубцами возникло шевеление, несколько вертикальных силуэтов
замельтешили, замерли, что-то медленно набухло темной массой, возвышаясь над
двумя соседними зубцами, вновь послышалось шумное, протяжное
«Хрр-ру-у-у-у-ххх…» – то ли выдох исполинского животного, то ли шуршание
неведомого механизма…
Резкий свист разорвал воздух над головой, перемещаясь справа
налево, по стволам забарабанила словно бы пулеметная очередь или пригоршня
летящих с невероятной быстротой камешков, щелкнула по густому кустарнику.
Звонкие рикошеты от стволов, шелестящее фырканье метательных снарядов, далеко
вглубь пропоровших кусты…
Что-то шлепнулось перед самым носом Кирьянова, но он лежал
неподвижно, медленно покрываясь от напряжения липким потом.
Снова протяжный свист, новая порция попаданий по стволам
высоко над головой, по мешанине кустов. И долгая, долгая тишина. Ободренный ее
длительностью, Кирьянов рявкнул, медленно-медленно вытянул руку, зажал в кулаке
продолговатый предмет.
Потом, услышав шепот командира, пополз вслед за ним,
прижимаясь к земле, к низкой мягкой траве, почти не поднимая головы. Они
понемногу удалялись от замка, где воцарилась тишина.
Прогалина казалась бесконечной, тянулась на несколько
километров – хотя здесь в ходу наверняка другие меры длины. Коли уж тут имеются
разумные существа, коли они обитают в замках да вдобавок завели скверную
привычку палить в темноте на шорох, они просто обязаны придумать свои меры
длины…
Командир поднялся на ноги не раньше, чем замок превратился в
неразличимое пятнышко далеко позади. Кирьянов поднес раскрытую ладонь к самым
глазам.
– Сувенир? – усмехнулся Зорич.
– Этим они, похоже, в нас и палили, – сказал
Кирьянов.
– Очень похоже на фасолину, только потверже…
– Да, очень похоже на какое-то семечко… Может, это была
не пушка?
– А что?
– Какой-нибудь местный гриб-дождевик, приспособленный
для военных нужд. – Кирьянов никак не мог остановиться. –
Биологическая цивилизация, а? Замок словно бы выращенный, фасолины эти вместо
картечи…
– Костя, я вас умоляю, – скучным голосом сказал
Кац. – Ну, предположим, это таки биологическая цивилизация… Нам от этого
будет легче или уютнее?
– Совершенно верно, – хмыкнул Зорич. – Самое
бесполезное – строить на задании версии… Не имеющие отношения к делу. Пойдемте…
