— Избавьте меня от дурацких советов! — попросил Степанов.
Павловский стукнул кулаком по столу:
— Тебе ясно сказано — вон отсюда! Иначе вызову милицию, и тебя отсюда выведут. Вера, скажи ему, чтобы он ушел, не то я за себя не отвечаю!
«Как в детстве с горы — радость, восторг, страх… Что со мной? — вздохнула Вера. — Я теряю голову… От того, что я сейчас отвечу, наверное, зависит вся моя жизнь… Набраться сил, сказать правду — полететь с горы!»
— Я не хочу, чтобы он уходил, — сказала Вера. — А если ты вызовешь милицию, я им объясню, что этот человек пришел ко мне в гости.
— Ты понимаешь, что говоришь? — растерялся Павловский.
Вера кивнула — да, понимаю…
«Однако какой у Павловского растерянный вид, — подумала она. — Он даже стал похож на человека, а не на самовлюбленного, избалованного славой режиссера!»
— Вера, опомнись, прошу тебя! Пусть он уйдет отсюда и мы все обсудим! — попросил Павловский.
— Я не хочу ничего обсуждать, — твердо заявила она.
— Ну что ж, если он не уйдет, тогда уйду я! — Павловский поднялся с дивана.
Вера пожала плечами:
— Поступай как знаешь… Все разрушено, ничего не исправить.
Павловский схватился за голову:
— Какой абсурд… Ты же будешь жалеть потом! — Он с горечью бросил Степанову: — Слышь, человек с камнями?! Ты откуда такой взялся, с камнем за пазухой? Пришел и разрушил нашу жизнь!
Степанов молчал.
Павловский схватил жену за руку:
— Ты хочешь остаться с ним? Точно хочешь? Все обдумала?
Вера отдернула руку — он сделал ей больно.
— Ну вот что, супруга, глупо ломать жизнь из-за минутных эмоций… — решительно сказал Павловский. — Что такое эмоции? Тьфу, пена. К утру ничего не останется. Мы прожили вместе двадцать лет, и я не позволю зачеркнуть эти годы из-за того, что тебе в голову вдруг ударило шампанское!
— Как ты не понимаешь, это не сиюминутный каприз, — забормотала Вера.
Павловский грубо оборвал ее, прикрикнув:
— Слушай меня! Сейчас я уйду. Вернусь утром. Мое условие — чтобы к моему возвращению этого романтика с камнями здесь не было! Обещаю тебе, что мы никогда не вспомним о том, что сегодня произошло. В конце концов, я тоже виноват перед тобой и готов… исправиться. Мы все наладим, главное — будь хорошей девочкой и прими правильное решение!
— А если я не буду «хорошей девочкой»? — усмехнулась Вера.
Павловский покачал головой и насмешливо сказал:
— Если ты выбираешь «новое счастье», то уходишь вместе с ним. Причем до моего возвращения.
— Я поняла, — кивнула Вера.
Она также поняла и другое: он предлагает ей сделать выбор, зная, что она не осмелится уйти от него; он думает, что у нее не хватит сил…
* * *
Какое-то время после ухода Павловского они сидели в полной тишине, будто он незримо присутствовал здесь и мешал им. Наконец от усталости и боли Вера расплакалась. Сергей прижал ее к себе, гладил по голове, как маленькую, говорил бессвязные, нежные слова.
Успокоившись, она сказала ему, что сегодняшняя ночь кажется ей похожей на сказку. О спящей царевне.
— Знаешь, похоже, я очень долго спала и превратилась совсем в пожилую царевну — страшно представить, сорокалетнюю! И вдруг, когда уже всем стало ясно, что это неправильная сказка, потому что она с несчастливым концом, — принц пришел. Да еще какой — царевич-королевич! Подарил мне волшебный камень, поцеловал, и я ожила. Я больше не хочу возвращаться в унылую дремоту, в которой провела много лет.
— Ты больше никогда не заснешь, — улыбнулся Сергей. — У нас с тобой будет много ночей… Не для сна…
Она почувствовала, как по телу опять побежали электрические разряды, и потянулась к Сергею губами. Поначалу он отозвался на ее призыв со страстью и нежностью, но вскоре отстранился:
— Я не хочу, чтобы это было здесь, понимаешь? В этой квартире с фотографиями твоего мужа на стенах… Все должно быть иначе!
Вера кивнула — она понимала, о чем он говорит.
— Сейчас ты соберешь вещи. И мы уедем в Петербург. Ты будешь жить со мной. Мы будем очень счастливы и никогда не расстанемся.
Он сказал это так уверенно, что ей захотелось ему поверить. Она улыбнулась, подумав, что ей и собирать ничего не надо — все необходимое лежит в саквояже, который вернул Сергей. Удобно — не надо тратить время на сборы… Одеться и уйти…
Она сказала ему, что скоро вернется, и вышла в спальню.
Вера сняла платье, надела брюки и свитер, подошла к зеркалу, чтобы поправить волосы, и вдруг застыла, увидев свое отражение. На нее смотрела усталая немолодая женщина. Переживания сегодняшней ночи подчеркнули морщинки в уголках губ, а под глазами пролегли тени.
«Эта женщина не похожа на Джульетту, — горько усмехнулась Вера. — Эта женщина не похожа на женщину, которая сможет убежать с возлюбленным в метельную ночь…»
Она отошла от зеркала, устало опустилась на кровать.
«Я на секунду поверила, что все еще возможно, но надо смотреть правде в глаза — для меня все уже слишком поздно… И я знаю, что наше с Сергеем счастье было бы недолгим. Да, будет зима, бессонные ночи, наполненные любовью, одуряющая весна и наша безумная страсть, звонкое, юное лето, до краев полное счастьем и нежностью, но потом придет осень с тоской и заунывными дождями, и я пойму, что он меня разлюбил…»
Она вспомнила слова, что недавно сказала брату: «счастье в том, чтобы у тебя был кто-то, кого можно утратить», и подумала, что она боится такого счастья, поскольку за ним неминуемо следует расплата… Каким-нибудь серым безнадежным утром она прочтет, как приговор, в глазах Сергея — он больше не любит ее… И в это утро она состарится.
Устав ждать, Сергей вошел в спальню и увидел Веру сидящей на кровати. Брошенный саквояж валялся рядом.
Он опустился перед ней на колени:
— Что случилось? Ты передумала?
Она гневно выкрикнула:
— А чего ты хочешь?! Я ждала тебя целую вечность, а ты все не шел! И вдруг через много лет, когда я уже перестала ждать, ты появляешься из ниоткуда и требуешь от меня перемен?! Вот так все бросить и уйти! Думаешь, это легко?
Сергей вздохнул:
— Я знаю, что трудно. Но это нужно сделать! Пойми — случилось чудо, настоящее новогоднее чудо — кто-то будто специально подменил наши саквояжи, протянул нам одну из тысячи «рук помощи»! Мы встретились, узнали друг друга, полюбили — это ли не чудо? А ты предлагаешь отказаться от него?!
— Оставь меня… Забудь меня. Слишком поздно что-либо менять, — заплакала Вера.
— Если мы расстанемся — мы всю жизнь будем жалеть! — с горечью сказал Сергей.
