Она подхватила картины и вышла из кафе, даже не доставив себе удовольствия полюбоваться на ошарашенную морду хозяина «Бентли».
Выйдя на зимний, шумный Невский, Тамира поняла, что хочет домой. Кстати, надо бы купить что-то, хм… к чаю, праздник все-таки! И недолго думая зашла в магазин за коньяком.
Армянский пять звезд? Да ладно, к чему эта аскеза, в конце концов, любовник платит — и Тамира под уважительным взглядом продавщицы купила «Курвуазье».
…В роскошной квартире с видом на бывший Екатерининский канал, ныне канал Грибоедова (в просторечии именуемый Канавой), Тамира открыла бутылку.
— За мой цугцванг! — провозгласила она, поднимая рюмку.
Тепло мгновенно разлилось по телу, и неудачи куда-то отступили. Накинув на плечи пальто и прихватив с собой коньяк, Тамира вышла на балкон.
Да, вид замечательный, что и говорить. В конце концов, снять такую дорогую квартиру стоило из-за одного вида. Если уж жить в этом городе, то именно здесь. Правда, пейзаж слегка портили навязчивые растяжки. Теперь, понятное дело, рекламщики на все лады мусолили тему новогодних праздников!
А вот у нее этот праздник вызывает лишь раздражение и печаль. У нее всегда в новогоднюю ночь такое чувство, что она сейчас не там и не с теми. Оно и понятно. И про «не там» — чужая квартира, временное пристанище, а где он, ее собственный дом? И про «не с теми», потому что уже третий Новый год она встречает в полном одиночестве, испытывая невозможную обиду и досаду: вот же, последние два часа, последний час, ну сейчас скрипнет дверь, зазвонит телефон — и все изменится, произойдет чудо, жизнь перевернется… Бой курантов! И вот оно, будущее, в котором все будет точно так же, как было.
В общем, хватит себя, как бабочку, нанизывать на эту иглу. Дудки! Никаких новых годов! Вечером она завалится спать и проснется уже утром, вместе со всем остальным человечеством, благополучно вступив в новый год.
Опустошив полбутылки — пить она умела, Тамира вернулась в комнату.
Пройдя мимо белого рояля, который принадлежал хозяевам квартиры, Тамира не смогла удержаться — подняла крышку и задумчиво провела пальцами по клавишам. Рояль жалобно отозвался. Жаль, играть она не умеет. И слуха у нее нет… и картины ее нигде не берут… И вообще она столько не выпьет, чтобы избавиться от печальных мыслей!
От скуки Тамира взяла в руки телевизионный пульт и принялась переключать кнопки. Конечно, разве можно обойтись без новогодней классики — всенародно любимого фильма «Ирония судьбы». История о том, как легко разминуться, никогда не встретиться и прожить всю жизнь, не зная друг друга.
Она включила телевизор поздно — фильм заканчивался. Финальные кадры: снег, унылые девятиэтажки с окнами, за каждым из которых ждут чуда.
Ведь и она когда-то ждала. Какая, право, жалость, что она выросла и перестала быть маленькой девочкой! В те прекрасные далекие времена у Деда Мороза всегда находились для нее подарки… Ах, говорила мама: «Тамира, зачем ты так быстро растешь, не спеши!» А она не слушала. Выросла — и вот вам бонус: взрослая жизнь и куча проблем. И Новый год в одиночестве.
Она снова переключила канал.
Словно в унисон ее мыслям зазвучала праздничная, затертая до дыр «Нарру New Year». Ха-ха, а песенка-то грустная! О несбывшихся ожиданиях и пустых надеждах. Тамира начала подпевать:
Все шампанское выпито.
Фейерверки давно погасли.
И вот мы сидим, я и ты,
Словно потерянные, с тоской глядя друг
на друга.
Вечеринка закончилась,
И наступившее утро кажется таким серым
И далеким от шумного веселья праздника.
Сейчас самое время сказать:
Счастливого Нового года!
Допев, Тамира налила себе еще коньяка и выпила, закусывая мандаринами, корки от которых бросала прямо на пол рядом с диваном.
…Темнело. Она вспомнила о еловой ветке, подаренной девочкой, и поставила ее в воду. Затем достала со шкафа единственное елочное украшение, которое в отличие от фальшивых, потому что не радуют, вызывало радость — старый сиреневый шар. На память из детства. Тамира взяла в руки еловую лапу, будто здороваясь, и повесила игрушку на нее.
Потом зажгла семь свечей: шесть расставила по комнате, а одну поставила на подоконник. Хотя это было опасно: мало ли кто увидит свечу с улицы и потянется на огонек?
От коньяка потянуло в сон. Тамира стянула малиновое платье, бросила его на пол и улеглась спать на кожаном белом диване в гостиной.
Пробуждение оказалось неожиданным и неприятным. Перед ней стоял неизвестно как попавший в ее квартиру незнакомец.
— А-а-а! — от ужаса закричала Тамира.
* * *
В аэропорту Вадим Дымов взял такси. Называя таксисту адрес: Набережная канала Грибоедова, номер… он мысленно закончил фразу: «Дом моего детства».
Такси неслось по зимнему, праздничному Петербургу. Изучая в окно порядком изменившийся за пять лет город, Дымов отметил, что Петербург все больше становится похож на европейскую столицу. А уж в европейских столицах Дымов толк знает — как-никак за последние три года исколесил с гастролями весь мир.
Из радио доносилась «Нарру New Year» группы «АВВА», ее сейчас крутили повсюду. Дымов вздохнул. Сказать бы уже побыстрее «Счастливого Нового года!» — его безмерно раздражают новогодние праздники, потребительская истерия и связанная с ними суета. Лично он не намерен принимать в этом участия: приедет домой и ляжет спать, чтобы отдохнуть перед завтрашним концертом.
В центре машина встала в пробке, и Дымов увидел растяжку. «Победитель международных конкурсов… Пианист Вадим Дымов» — и анонс предстоящего концерта в Большом зале Филармонии. Ему стало приятно: все-таки мировая слава — это одно, а знать, что тебя признали на родине, в городе детства, — другое.
…Он расплатился с таксистом и, подхватив изящный дорожный кофр, вошел в родное парадное. «Ну вот я и дома», — вздохнул Вадим и в порыве сентиментальности даже зачем-то погладил входную дверь. Поворот ключа — и он вошел в свою прежнюю жизнь. Дымов любил эту большую квартиру, с которой была связана огромная часть его жизни. За границей он часто вспоминал вид с балкона на канал Грибоедова и белый рояль в гостиной. Он поставил кофр на пол в прихожей и первым делом направился в гостиную, проведать рояль.
И вот тут он увидел нечто необъяснимое. Посреди гостиной на его диване лежало полуголое тело. Женщина. То ли спит, то ли мертвая!
От неожиданности Дымов закричал и как-то нелепо подпрыгнул на месте. Дама не пошевелилась.
Он отошел на пару метров и оттуда стал вглядываться в неопознанное тело. Что это? Петербургское привидение? Полноте, чушь какая! Но откуда она взялась? И что делать? Вызвать милицию? Вроде глупо. Что он скажет? Что отсутствовал за границей пять лет, а вернувшись, обнаружил в своей квартире на диване черт-те что в черных кружевных трусах?
