«Шинель», — машинально отметил Дымов.
— А луна была в полнеба! И что-то зловещее в воздухе разлито! Ну ладно. Так вот, иду я по переулку, луна, фонари и все такое… Вдруг слышу из подворотни шаги. Они прозвучали громко и, как бы это сказать, значительно. Как судьба!
В голосе опять зазвучали литвиновские интонации.
— Смотрю я и вижу, что из подворотни выходит человек! Мужчина! Вернее сказать, юноша! Красоты необычайной!
«А как же иначе, — усмехнулся Дымов, — именно что „красоты необычайной“! Ну-ну».
— Черноволосый, кудри до плеч, сложен, как бог, и обнажен.
— В каком смысле?
— В смысле голый!
— Совсем?
— Абсолютно! Даже без ботинок! — гордо сказала Тамира.
— Что же это? — удивился Дымов.
— А вот слушайте дальше! И подходит он, значит, ко мне, ни слова не говоря, берет меня под руку, и мы идем вместе. Я молчу, как загипнотизированная, почему-то знаю, что должна молчать и ни в коем случае не оглядываться, как будто от этого зависит наша жизнь. И такое, знаете, чувство, что за нами наблюдают. Так мы дошли до моего дома. Поднялись ко мне, и только тут я почувствовала, что опасная сила за нашими спинами исчезла!
— И чего?
— Впустила незнакомца к себе, а он мне в ноги упал. Мол, я ему жизнь спасла, то-се! Оказывается, этот красивый невозможный мальчик имел одну большую и пламенную страсть — к карточной игре! Он играл в одном ну очень закрытом клубе — вам лучше не знать подробностей, — где творились странные вещи!
Тамира испуганно прикрыла ладошкой рот и округлила глаза.
— Скажите еще, на кон ставили жизни! — усмехнулся Дымов.
— Ах, не смейтесь! Как раз так все и было! В тот вечер он проигрался в пух и прах. Отдавать долг было решительно нечем. Ему сказали, что по законам клуба за это убивают. Но один из игроков оказался шутником: он предложил проигравшему раздеться донага и ровно в полночь выйти в тихий переулок. И если ночью в этом переулке ему повстречается женщина, которая не испугается и позволит проводить себя, парню простят долг. Если же такая женщина не встретится, его убьют. И вот он стоял и ждал своей участи… И, наконец, увидел меня!
Дымов хмыкнул: вот врет и не краснеет!
Однако вслух заметил лишь, что это классическая история, в которой принцесса спасает незадачливого рыцаря.
Тамира печально покачала головой.
— Ага! Только потом все было не как в сказке! Знаете, я так любила его! Прямо растворялась в этой любви! Я даже ничем другим не могла заниматься, кроме как любить его. А он взял меня и продал!
— Как продал?
— Ну так!
— Вы хотели сказать, предал?
— И предал, и продал буквально!
— Вы что, вещь?
— В грязном мужском мире женщина может быть вещью! Однажды мой возлюбленный опять проигрался в карты, платить было нечем, и он расплатился мною!
— А вы что же?
— А я согласилась, чтобы спасти ему жизнь! Три толстых потных мужика…
— Пожалуйста, избавьте меня от подробностей! — взмолился Дымов.
— Ну ладно! — пожала плечами Тамира. — Вам и слушать противно, а каково было мне? Все оказалось разрушено, понимаете? Я постоянно думала о том, как он мог предать меня. В результате в душе образовалась пустыня. Атомная война. И мне стало все равно, по любви или просто так… С Кабановым.
«Черт знает что такое, — подумал Дымов, — беллетристика какая-то! Разгул страстей, падшая женщина…»
Он долго молчал, а потом радостно выпалил:
— Я понял! Вы, конечно, придумали эту историю! Такие женщины со шрамами на запястье почти всегда что-нибудь придумывают!
— Как вам будет угодно! — ледяным тоном сказала Тамира. — Переубеждать вас я не стану!
Тут Дымову на сотовый позвонил его импресарио.
— Да, Майкл, приехал! Уже в Петербурге, — устало отозвался Дымов. — Ну как где? У себя дома! А ты не знал, что у меня здесь квартира? Ага, с наступающим, будь он неладен! Интервью прессе? Телесъемки? Это обязательно? Хорошо, я понял! Бай!
Он положил телефон в карман. Завтра и впрямь тяжелый день, надо бы лечь и отдохнуть, а он вместо этого занимается какой-то ерундой. Рыжая девица, что и говорить, занятна, но какое ему до нее дело? Ирина, как назло, не появляется. А три часа давно прошли!
Он вновь почувствовал раздражение.
— Кстати, каким вам показался город?
Девица явно желала продолжить светскую беседу.
Он промолчал.
— Знаете, у меня странные отношения с городом.
Тамира намеревалась развить тему, но Дымов грубо прервал ее.
— Дорогая, все, что вы рассказываете, безусловно, интересно, но не имеет отношения к моей жизни! Извините, но я не желаю вникать в ваши проблемы. Мне нужна моя квартира! Нужно отдохнуть с дороги, у меня завтра важный концерт!
— Ладно! Здесь четыре комнаты! Раз так получилось, я готова уступить вам одну!
— Ах, спасибо! Как это великодушно с вашей стороны! — хмыкнул Дымов. — Нет, милая, вы не поняли: мне нужна вся моя квартира! И без присутствия в ней роковых женщин с черным лаком на ногтях!
— Что вы прицепились к этому лаку?
— Не надо мне ни вас, ни вашего лака! Я просто хочу остаться в одиночестве! — простонал Дымов. — Что за напасть!
— Хотите, чтобы я ушла? — улыбнулась Тамира.
— Да. Очень хочу!
— Это решило бы ваши проблемы?
Дымов с надеждой отозвался:
— Точно. Решило бы.
— Ну, так вот фиг вам! — мстительно расхохоталась Тамира. — Никуда я не уйду! Меня отсюда можно будет только вынести вперед ногами! И жена ваша не поможет!
Дымов рассвирепел:
— Ах ты, дрянь! А я еще разговаривал с ней, как с человеком! Бредни всякие про голых придурошных Аполлонов слушал! Пошла прочь!
Тамира показала ему кукиш и внезапно стала демонстративно снимать платье.
— Вы что? — ошалел Дымов.
— А то! В знак протеста!
Полуголая Тамира улеглась на диван.
Дымов уныло заключил:
— С ума сошла.
Впрочем, не оценить совершенства ее тела он не мог — сложена рыжая была божественно. Он мгновенно разозлился на себя: ишь, распустил слюни, залюбовался! А она на это и рассчитывала! Тоже мне, гейша!
— Вам не стыдно? Лежите тут… Почти голая!
Тамира молчала.
Вдруг тишину прорезал дверной звонок.
— Это Ирина! — забормотал Дымов. — Немедленно оденьтесь!
