— Какие могут быть секреты от представителя рода «сеидов»? —
спросил Масуди. — Пусть они пойдут за мной, и я сейчас вызову нашего начальника
технического отдела.
Масуди повел за собой Резникова и Кажгалиева. Вместе с
аль-Азраки ушли Гладков и Головацкий. Когда они вышли, Сеидов остался с
прилетевшим вместе с ним Муслимом Вюсалом.
— Вы действительно «сеид»? — недоверчиво спросил Муслим
Вюсал.
— Кажется, да. Моя фамилия Сеидов, и мой дед был
Мир-Джафаром Сеидовым. Его тоже считали прямым потомком самого Пророка, да
будет благословенно имя его.
— Почему вы ничего не сказали? — удивился Муслим Вюсал. — А
я думал, что вы обычный «кяфур» — неверный. Вы ведь русский, как вы можете быть
представителем такого рода?
— Я мусульманин и азербайджанец, — ответил Сеидов, — в такой
большой стране, как Россия, живет много разных народов. И миллионы мусульман,
которые являются ее гражданами. Вы должны знать, что во Франции живет шесть
миллионов мусульман, а в Великобритании два миллиона.
— Значит, вы действительно человек из семьи Пророка, —
восторженно произнес Муслим Вюсал. — А кого вы тогда спасли? О ком говорил
аль-Азраки?
— Отца одного из сотрудников компании, — соврал Фархад. —
Мне повезло, я вытащил его из горящей машины.
— Сам Аллах водил вашей рукой, — убежденно сказал Муслим
Вюсал. — Вы разрешите мне взять часть вашей одежды, чтобы показать ее своей
семье?
— Обязательно, — согласился Сеидов, — а сейчас подождем,
пока вернется Зухайр Масуди, и переговорим с ним. Может, он будет со мной более
откровенен, чем с представителями американской или английской компании.
— Они не отдадут вам эту нефть, — тихо сообщил Муслим Вюсал,
— я не хочу вам врать.
— Мы знаем. Американцы вообще не любят отдавать то, что им
принадлежит. Или им кажется, что это им принадлежит.
— Они никого сюда не пускают, — очень тихо согласился Муслим
Вюсал и, оглядевшись по сторонам, еще тише добавил: — Но здесь повсюду есть
люди Юсуфа аль-Рашиди, которые не дают американцам нормально работать. Они уже
заявили, что не допустят прихода сюда американцев или англичан. Они считают,
что эта нефть принадлежит только нашему народу.
— Возможно, они считают правильно, но боюсь, что сегодня
никто не готов их слушать. В лучшем случае их могут амнистировать, в худшем —
просто уничтожить.
— Их не так легко уничтожить, — возразил Муслим Вюсал, — они
повсюду. И самый умный среди них сам Юсуф аль-Рашиди. С его именем мы рано или
поздно выгоним отсюда всех «кяфуров» и освободим Ирак.
— Не сомневаюсь, что так и будет, — пробормотал Фархад, — но
до этого еще далеко. «Кяфуры» совсем не торопятся отсюда уходить. Они думают,
что могут оставаться здесь вечно. Они не могут отсюда уйти, пока здесь убивают,
а вы не прекратите убивать, пока они здесь. Вот такой замкнутый круг.
В свой кабинет неспешно вернулся Зубайр Масуди.
— Я готов помогать вам, — взволнованно заявил он, — если вы
получите право на разработку этих месторождений. У нас нет ни средств, ни
людей, ни технического оборудования. Американцы сначала сразу хотели все
купить, но мы им ничего не продали. Ни одного участка. Тогда они решили
провести этот тендер. Но потом отозвали свои заявки. А сейчас снова заявили,
что готовы в нем участвовать. Мы считаем, что их интересует не только нефть.
Они хотят получить контроль над этим участком, который находится на границе с
Ираном. Им нужно получить все эти земли под свой контроль.
— А ваш губернатор готов их отдать?
— Конечно. Он американский ставленник. Будет делать то, что
ему скажут. И никогда не выступит против американцев. Если они его решат
бросить, то он долго не протянет. Пусть снимут охрану с его резиденции — и люди
сами ворвутся туда, чтобы покончить с ним. Все знают, как по его звонку был
расстрелян дом лидера наших повстанцев Юсуфа аль-Рашиди.
— Повстанцев… — пробормотал Сеидов. — В мире его называют
иначе.
— Мы знаем, но для нас он руководитель повстанцев, а не
глава террористов, — твердо заявил Масуди.
— И в вашей компании есть люди, которые его так называют?
— Так его называют все иракцы, — сообщил Масуди.
Фархад согласно кивнул. Значит, здесь Юсуф аль-Рашиди не
считается террористом. Это достаточно ценная информация, которую нужно будет
использовать.
— А вы сможете сообщить ему, что сюда прилетел Фархад
Сеидов? — неожиданно даже для самого себя спросил он.
Масуди переглянулся с Муслимом Вюсалом и ничего не сказал.
Очевидно, он боялся гнева губернатора не меньше, чем боевиков аль-Рашиди.
— Пусть ему просто об этом сообщат, — настойчиво повторил
Фархад, — и больше ничего не нужно делать.
Масуди снова посмотрел на человека губернатора, который
находился в его кабинете.
— У нас не может быть связей с этим террористом, — смущаясь,
произнес Масуди, — но я полагаю, что мой заместитель аль-Азраки, возможно,
знает, где скрываются люди аль-Рашиди.
— В таком случае нужно попросить аль-Азраки, — решительно
произнес Фархад, — и вообще я думаю, что вам лучше подумать. Что вы хотите?
Чтобы сюда приехали люди, которые не понимают вас и никогда не поймут ваших
обычаев и образа вашей жизни? Они будут жить в своих домах, откроют здесь свои
казино, ночные клубы, дома терпимости…
— А если придете вы, то здесь ничего такого не будет? —
недоверчиво спросил Масуди.
— Будет. Но в гораздо меньших размерах. Возможно, мы сумеем
договориться, чтобы сюда возили вахтовым методом наших инженеров и рабочих.
Можно даже договориться, чтобы это были в основном мусульмане, которые будут
совершать намаз, верить в Аллаха и есть полагающуюся им пищу.
Он подумал, что это будет сделать достаточно трудно, ведь
инженеры-нефтяники люди достаточно независимые и в большинстве своем атеисты.
Но об этом говорить не следует. Пусть верят, что все прибывающие россияне будут
пять раз в день молиться Аллаху и соблюдать все остальные заповеди. Потом
разбираться будет поздно, подумал Фархад. Господи, какую чушь я иногда несу.
Если среди нефтяников будут верующие люди, то это их личное право. Американцы
тоже могут предъявить свои козыри, объявив, что пошлют сюда только мусульман.
Как тогда им парировать это утверждение? Только за счет личного знакомства с
аль-Рашиди. Нужно будет использовать именно этот фактор, задействовать его на
будущее. Пусть вернется аль-Азраки, и тогда Фархад с ним переговорит. Может,
ему действительно впервые в жизни удастся задействовать и свои личные
знакомства. Он даже не мог предположить, что так охотно раскрывавший ему свою
душу Муслим Вюсал был многолетним агентом полиции, который уже твердо решил
сообщить своему «куратору» о факте возможного знакомства прибывшего гостя с
аль-Рашиди.
