Управление полиции было совсем недалеко от дома
вице-губернатора.
— Я приеду через полчаса, — ответил Халид Джалил.
— Только не опаздывай, — попросил ибн Тагриберди.
Начальник полиции прибыл на двух машинах ровно через
полчаса. Они уединились в кабинете вице-губернатора.
— Мы давно знаем друг друга, — начал ибн Тагриберди, — и я
хочу поделиться с тобой нашими новостями. Я вижу в тебе своего союзника, Халид
Джалил, и ты должен сегодня сделать выбор.
— Я всегда был на вашей стороне и очень жалел, что вы не
стали губернатором, — вежливо ответил начальник полиции.
— Если я стану губернатором, ты станешь вице-губернатором, —
объявил ибн Тагриберди.
— Спасибо, — обрадовался начальник полиции. Он уже давно
мечтал сделать политическую карьеру. В полиции нельзя было сделать столько
денег и получить такое влияние, какое было у вице-губернатора. А ведь это всего
лишь одна ступенька, отделяющая его от поста самого губернатора.
— У меня к тебе очень важное дело, — начал ибн Тагриберди, —
дело в том, что в Басру прибыла русская делегация.
— Я знаю. Вы встречали их сегодня утром, — кивнул Халид
Джалил.
— Но ты не знаешь главного. Руководитель делегации Фархад
Сеидов — тот самый человек, который спас двадцать два года назад отца Юсуфа
аль-Рашиди. Он отдал ему свою кровь. И еще он из рода «сеидов», потомков самого
Пророка. Ты меня понимаешь? Если об этом узнает сам аль-Рашиди, он захочет
обязательно с ним увидеться.
— Понимаю, — осторожно ответил начальник полиции. — А как
быть с нашим губернатором? Господин губернатор знает о прибытии такого человека
в Басру? Ведь они кровные враги с аль-Рашиди.
— Он не знает. И ничего не должен знать. Зачем беспокоить
господина губернатора такими неприятными новостями? Но ты начальник полиции, у
тебя есть свои люди и свои агенты. Ты должен довести до сведения аль-Рашиди,
что в наш город прибыл кровный брат его отца. В тот момент, когда аль-Рашиди
захочет увидеться с приехавшим гостем, твои люди должны быть рядом. Ты можешь
представить себе, какая награда ждет тех, кто возьмет аль-Рашиди? Двадцать пять
миллионов долларов. Американцы никогда не забудут людей, которые помогли им
арестовать аль-Рашиди.
— Двадцать пять миллионов долларов, — оживился начальник
полиции, — очень большие деньги. Но аль-Рашиди не так легко взять.
— Теперь будет легко. Нужно только сообщить Юсуфу о
приехавшем кровном брате его отца.
— Это мы сделаем, — кивнул Халид Джалил.
— И еще одна небольшая проблема, — лицемерно вздохнул
вице-губернатор, — наш губернатор господин Нувайри ненавидит всю семью
аль-Рашиди. Он его кровный враг. Ты, наверно, слышал всякие слухи об их
отношениях. Я, конечно, не верю в эти слухи, но говорят, что сам Нувайри
подставил под удар американских ракет семью аль-Рашиди. Я думаю, что это
клевета на нашего губернатора.
— Конечно, — согласился начальник полиции, точно знавший,
что именно Нувайри был виноват в гибели семьи аль-Рашиди, — это клевета на
нашего достопочтимого губернатора. Такие слухи распускают его враги.
— Правильно. Но сам Юсуф аль-Рашиди поверил в эти грязные
слухи. Ты ведь знаешь, что именно его люди убили младшего брата нашего
губернатора.
— Да, — помрачнел Халид Джалил, — мы не смогли его уберечь.
Это наша большая ошибка и вина перед самим губернатором. Мы об этом всегда
помним.
— И если теперь господин Нувайри узнает о том, что мы можем
захватить аль-Рашиди живым, он просто не разрешит нам этого делать, — тяжело
вздохнул ибн Тагриберди, — и я его отлично понимаю. Кровь младшего брата висит
на нем неоплатным долгом. Может, мы не будем испытывать его терпение и сообщать
ему о нашем плане, чтобы зря не волновать?
— Не нужно его беспокоить, — хитро прищурился начальник
полиции, — мы не должны докладывать ему о каждой полицейской операции. А если у
нас ничего не получится? Я думаю, что вы правы.
— Ту разумный человек, Халид Джалил, и должен получить за
это свою награду. Я думаю, что половина полученных денег станет твоей. И это
будет справедливо.
— Спасибо, господин вице-губернатор.
— Ты должен сделать все, чтобы аль-Рашиди уже завтра узнал о
прибытии этого гостя. И учти, что их делегация будет здесь только два дня. В
понедельник вечером они улетают обратно в Багдад. Значит, у нас будет два дня.
И за эти два дня все твои лучшие офицеры должны быть рядом с русскими, чтобы
увидеть, когда к ним приедет на встречу аль-Рашиди.
— А если не приедет? Он умный и осторожный.
— Придумай, чтобы приехал, — улыбнулся вице-губернатор, — ты
должен придумать, чтобы он захотел приехать. Это в твоих силах, Халид.
— Я подумаю над вашими словами, — нахмурился начальник
полиции, — но если этот гость из потомков Пророка, то мы не можем его и пальцем
тронуть.
— Мы не знаем точно, откуда он прибыл и кто он такой, —
развел руками ибн Тагриберди, — он из русских «кяфуров», и вполне возможно, что
давно отрекся от заветов Пророка и от его семьи. Ты ведь знаешь, что раньше в
нашей стране работали только коммунисты-безбожники из Советского Союза. Они
отреклись от Аллаха и не признавали семью самого Пророка. Возможно, наш
приехавший гость тоже из их числа. Иначе его не выпустили бы к нам в те годы,
когда он здесь работал. Я думаю, что сам Аллах простит нам, если мы причиним
ему небольшое неудобство. Зато мы сделаем угодное Аллаху дело и арестуем самого
Юсуфа аль-Рашиди.
— Я вас понимаю, — вздохнул начальник полиции. Он готов был
предавать кого угодно, но связываться с потомками рода Пророка ему не очень
хотелось. На самом деле он ко всему относился с изрядной долей скептицизма.
— Остается последняя и очень маленькая проблема, — добавил
вице-губернатор. — О приезде сюда этого гостя не знает никто, кроме одного
человека. Который работает в нашей канцелярии и может начать болтать по этому
поводу. Я бы очень не хотел, чтобы молодой человек сорвал такую операцию из-за
своей несдержанности. Может, ты сумеешь решить и эту проблему?
— Как его зовут? — деловито осведомился Халид Джалил.
— Это молодой Муслим Вюсал, его недавно взяли в канцелярию
господина губернатора, и он сегодня сопровождал наших русских гостей в поездке
на южные нефтепромыслы.
— Муслим Вюсал, — криво усмехнулся начальник полиции, — это
совсем не проблема, господин вице-губернатор. Мы решим ее сегодня ночью, еще до
захода солнца.
— У меня нет больше к тебе никаких вопросов, — обрадовался
ибн Тагриберди, — и я надеюсь на твое благоразумие и усердие. И помни, что
дорога наверх может быть очень короткой и приятной.
