— Вас убьют ровно через десять минут после того, как вы там
окажетесь, — хладнокровно заявил Брикар, — и уже никто не сможет вас спасти.
Это не лучший выход из создавшейся ситуации.
— Но я обязан присутствовать на оглашении итогов тендера, —
настаивал Фархад.
— В отеле остались представитель вашего посольства господин
Гладков и ваш заместитель госпожа Гацерелия. Я правильно назвал ее фамилию?
— Она не мой заместитель. Она представляет наше
международное управление.
— Скажем, что заместитель. И еще двое членов делегации. Вся
делегация будет в сборе, кроме вашей помощницы и переводчика. Но они не
официальные лица. Во всяком случае, не считаются членами официальной делегации.
А вы могли заболеть или простудиться. Поэтому отсутствие одного человека ничего
не меняет.
— Если вас послушать, то я вообще мог остаться дома, —
пробормотал Сеидов.
— И это был бы самый лучший вариант развития ситуации, —
очень серьезно сказал Брикар. — Те, кто вас прислал, допустили очень большую
ошибку. Я понимаю их логику мышления. Они считали, что вы лучше других знаете
Ирак, вы работали здесь несколько лет, владеете арабским языком. И даже
являетесь членом семьи потомков Пророка. Все правильно. Плюс вы еще спасли отца
известного в этих краях террориста, который, узнав о вашем прибытии, не будет
вам мешать. Это тоже правильно. Более того, даже, возможно, захочет с вами
увидеться. А вот здесь возникает один большой вопрос. Кому выгодно, чтобы вы
встретились с аль-Рашиди? Ведь всем известно, что на него уже давно объявили
охоту сразу несколько держав, среди которых Америка, Великобритания, Израиль. И
ваш приезд сюда только доказывает, что Россия присоединилась к этой тройке. И
готова заплатить ценой вашей жизни за голову аль-Рашиди.
— Что он говорит про аль-Рашиди? — тихо спросила Алена.
— Он считает, что меня могли намеренно подставить, чтобы
выйти на аль-Рашиди. Все правильно. Они все понимают, зачем меня окольцевали.
— Не нужно об этом, — попросила Алена.
Они прошли за стол, который уже накрыл Абу Сейран в
столовой, примыкающей к кухне.
— Садитесь, — пригласил Брикар, — надеюсь, что вам
понравится.
— Когда мы вернемся в отель? — упрямо спросил Фархад,
усаживаясь за стол.
— Когда вам угодно, — ответил французский журналист, — это
зависит только от вашего желания. Но я бы не стал торопиться.
— Почему?
— Возможно, сегодня вы увидитесь с самим аль-Рашиди. Он
наверняка захочет лично приветствовать вас в Басре. Если успеет сюда вернуться.
— Из Москвы или из Нью-Йорка? — шутливо осведомился Сеидов.
— Не знаю, — ответил Брикар, — но он хочет с вами
поговорить.
Фархад посмотрел на свое кольцо. Потом на присутствующих. Он
нахмурился. Неужели передатчик до сих пор работает? Понятно, что его не могут
слышать, но они могут точно установить место, где они сейчас находятся. И тогда
аль-Рашиди обречен. Ракета достанет его в любой точке этого района. Он даже не
успеет никуда сбежать. Что ему делать? Неужели на него произвела впечатление
риторика Брикара? Конечно, нет. Но француз прав. Американцы устанавливают
собственные правила и сами выбирают, когда им следовать. Например,
провозглашение независимости Косова. Наплевав на все международные договоры,
американцы просто разрешили этому краю отделиться от Сербии и объявить о своей
независимости. Когда им выгодно, они нарушают все прежние договоренности.
Но, с другой стороны, он принадлежит к цивилизованному миру
и не может считать террориста абсолютно правым в этом непримиримом споре. Что
он должен сделать? Во всяком случае, не быть судьей. Израильская и российская
разведки решили его подставить. Сначала одни, затем другие. И все понимают, что
взять аль-Рашиди живым практически невозможно. Значит, будут засекать сигналы,
посылаемые его кольцом. И сами решат, когда нанести удар. Но как они узнают о
времени встречи? Или в его кольцо вмонтирован еще и обычный микрофон? Сейчас
возможны любые технические чудеса. Но он не хочет выступать в роли
«одноразового агента», которого просто используют спецслужбы в своих интересах.
В конце концов, Юсуф аль-Рашиди сын его друга, которого он вытащил из горящей
машины.
— Вы о чем-то задумались? — спросил Брикар.
— Да. О нашей встрече. Мы куда-то поедем? Или он приедет к
нам?
— Не знаю, — удивился Брикар, — но разве это имеет
принципиальное значение? Он хочет вас увидеть и еще раз поблагодарить за все,
что вы тогда сделали. Вы знаете, что его отец скончался в Швейцарии?
— Да, я слышал. После гибели всей семьи в Багдаде, —
нахмурился Сеидов.
— Американская ракета разнесла их дом в клочья, — жестко
сказал Брикар, — там были женщины и дети.
— В башнях, которые сгорели, были тысячи женщин и мужчин,
которые не виноваты в том, что американцы бомбили Ирак или поддерживали
Израиль, — почти выкрикнул Фархад.
— Вы хотите знать правду? — неожиданно спросил Брикар. —
Тогда я вам скажу. Юсуф аль-Рашиди только рассчитал температуру горения в
башнях. Он не планировал этих взрывов, их спланировали совсем другие люди.
— Но он понимал, что нечто подобное может произойти, —
настаивал Сеидов.
— Я думаю, что он не только понимал, но и хотел, чтобы это
произошло, — честно ответил французский журналист. — Я вижу, как вы
колеблетесь. Но вы должны принять какое-то решение. Хотите вы с ним увидеться
или нет? Возможно, будет лучше, если вы вообще его не увидите.
— Нет, — возразил Фархад, — я хочу его видеть. Обязательно
увидеть, чтобы спросить и об этих башнях, и о нашем безумном мире. И о его
семье. Я хочу его видеть.
— Тогда я сообщу ему о вашем желании, — кивнул Брикар. —
Давайте начнем ужинать.
— И еще, — неожиданно сказал Фархад, — прежде, чем мы
начнем. Дайте мне ваши плоскогубцы, которые лежат в вашей сумке. Мне кажется,
что это кольцо начинает меня нервировать. Я хочу его снять.
Глава 15
Он так долго ждал, когда к нему прилетит вице-премьер, так
готовился к этому ужину. Он был уверен, что вице-премьер сумеет оценить его
усердие, рекомендует вернуть его в Багдад, где Хальдун Нувайри может занять
новую должность, став членом правительства. Но этим вечером они больше говорили
об исчезнувшем руководителе российской делегации, который пропал вместе со
своей помощницей и переводчиком. А оба офицера, которые его охраняли, были
убиты и находились в коридоре.
Вице-премьер уже доложил о случившемся и премьеру, и
президенту. И поэтому торжественный ужин, на котором должна была решиться
карьера господина Нувайри, превратился в трехчасовой монолог вице-премьера, все
время упрекавшего местные власти в нерадивости и халатности. Губернатор должен
был выслушивать эти слова в присутствии своей супруги и своих
высокопоставленных чиновников. Среди них не было вице-губернатора, который
лично возглавил штаб по розыску исчезнувших гостей. Не было и начальника
полиции, который вывел в эту ночь всех своих сотрудников и агентов на улицы
города.
