Начальник полиции вернулся в свой кабинет. На часах было
около четырех. Он распорядился проверить, кто именно выезжал за последние
несколько часов из города. Ему сразу доложили, что оцепление действует и ни
одна машина не покидала города сегодня ночью. Халид Джалил удовлетворенно
вздохнул. И, поднявшись, подошел к окну. Во дворе выстроилось несколько
десятков полицейских машин. Некоторые из них были в таком состоянии, что их
ставили под навес и пытались починить. Начальник полиции долго смотрел на эти
машины. Затем вернулся к своему столу. Немного подумал и позвонил.
— Машины полиции или военной комендатуры тоже не выезжали из
города? — уточнил он у начальника городской полиции.
— Только ваши машины, — доложил тот, — два автомобиля прошли
северный участок еще в полночь.
— Какие номера? — сразу крикнул Халид Джалил.
— Не знаю. Но это были машины с вашими номерами. Мои люди
знают ваши автомобили…
Халид Джалил бросил трубку. И заревел на весь коридор,
вызывая своего помощника. Тот ворвался в кабинет, бледный от страха.
— Какие наши машины сегодня ушли на север? — спросил
начальник полиции.
— Все в городе, — испуганно выдохнул помощник.
— Проверь все лично, — приказал Халид Джалил.
Еще через двадцать минут он уже знал, что все машины его
управления были либо на дежурстве в городе, либо стояли во дворе. Ни одна из
них не получала разрешение на выезд из города. Халид Джалил улыбнулся. Ему
нравилось это затянувшееся противостояние. Кажется, он получил достойного
соперника.
— Поднимите наши вертолеты, — приказал он, — и передайте мое
распоряжение. Если на северной дороге будут обнаружены наши автомобили, сразу
открывать огонь на поражение.
Он подумал, что у него еще есть время до утра, чтобы
попытаться выиграть эту партию.
Глава 17
Две полицейские машины двигались по шоссе, направляясь на
север. Они проехали мимо двух военных патрулей, и их никто даже не попытался
остановить. В конце концов, у полицейских были свои заботы, у военных свои.
— Мы всю ночь будем прятаться, — пробормотал Кажгалиев, —
лучше уж сразу вернуться в Багдад.
— Он спасает нам жизни, — строго оборвал его Сеидов, — как
вам не стыдно.
— Если наш переводчик считает себя таким храбрым мужчиной,
то мы можем остановить машину и выпустить его. Пусть добирается пешком до
города, — предложила Алена.
Все трое улыбнулись. Эта ночь была самой запоминающейся в
жизни каждого из них.
— Мы проедем еще немного, и потом вы пересядете в другую
машину, — пояснил Брикар, оборачиваясь к ним, — а мне нужно обязательно
вернуться в город, иначе потом меня начнут искать. Ваша встреча с аль-Рашиди
состоится сегодня утром, на рассвете.
— А как мы вернемся в Басру? — уточнил Фархад.
— Этого я пока не знаю. Но, судя по всему, вам туда лучше не
возвращаться. У вас появилось слишком много влиятельных врагов — от губернатора
до начальника полиции. Будет лучше, если вы уедете сразу в Багдад. А ваши вещи
привезут оставшиеся члены группы.
Брикар снова повернулся. Через некоторое время обе машины остановились,
и француз вышел из автомобиля, очевидно решив кому-то позвонить. Только тогда
Алена тихо спросила Сеидова:
— Ты не забыл, что среди оставшихся членов нашей делегации
есть «чужой»?
— Пусть это теперь волнует других, — в сердцах ответил
Фархад, — меня больше интересует судьба нашей заявки и возможность нашего
успешного возвращения в Багдад, а потом и в Москву. А кто и на кого работает,
меня не касается, — он посмотрел на свой палец и на пустое место, оставшееся от
камня. Кольцо без камня выглядело как-то сиротливо. — Надеюсь, что там больше
ничего нет, — пробормотал Сеидов.
— Напрасно ты устроил такой балаган в присутствии Брикара, —
очень тихо произнесла Алена, — он явно не тот человек, за которого себя выдает.
Я думаю, что он сотрудник французской разведки. Возможно, действительно
связанный с аль-Рашиди. Ты не знаешь, что у французов свои особые связи с
арабами и их разведками?
— Меня это не касается, — твердо заявил Сеидов, — я
избавился от этого кольца и больше не позволю себя использовать. Даже если
аль-Рашиди самый ужасный террорист в мире. Пусть они его ищут и убивают. Меня
все это не должно касаться.
— Не так громко, — попросила она. — Тебе не стыдно? Разве
можно так говорить?
— О чем вы спорите? — спросил Кажгельды, услышав их
негромкий разговор.
— Куда нам лучше поехать, — ответила Алена, — вернуться в
Басру или сразу уехать в Багдад.
— Этого я не знаю, — признался Кажгалиев, — но если мы
сегодня утром увидимся с аль-Рашиди, то вполне можем спокойно возвращаться
домой. Как вы думаете, мне разрешат сделать снимок с аль-Рашиди?
— Не разрешат, — ответил Сеидов.
— А наши телефоны, — вспомнил Кажгельды, — он забрал наши
карточки? Ведь без них мы не сможем восстановить наши номера.
— Наверно, забрал, — ответила Алена, — он вообще производит
впечатление человека, который никогда и ничего не забывает.
Брикар подошел к ним.
— Вы поедете дальше на военной машине, — показал он на
подъехавший грузовик, — они отвезут вас в убежище. Там у озера есть небольшой
домик в камышах. Вас там не найдут. А утром приедет сам аль-Рашиди, и вы
решите, что вам лучше делать.
— Вы уверены, что он приедет? — уточнил Сеидов.
— Мы с ним говорили только что. Он будет у вас часам к семи.
Фархад вылез из салона, протянул руку журналисту:
— Вы сегодня нас дважды спасли. Не знаю, как вас
благодарить.
— Это не меня, — рассмеялся Брикар, — поблагодарите
аль-Рашиди, когда сегодня утром увидите его. Надеюсь, что мы с вами еще
встретимся. И еще. Ваши номера телефонов. Я передам их утром вашей делегации.
Можете их оттуда забрать. Сейчас вам лучше никуда не звонить со своих телефонов
и даже не включать их.
Он пожал руки всем троим и даже поцеловал Алену в щеку,
после чего галантно поклонился и, усевшись в полицейскую машину, поехал назад,
в Басру. На военной машине, под брезентом, они выехали к озеру Эль-Химмир,
вокруг которого были густые заросли камышей и заболоченные участки, куда
никогда не входили посторонние. Старики рассказывали, что даже во времена
Саддама эти проклятые места боялись посещать люди. Однажды здесь пропала целая
рота солдат, и с тех пор сюда никто не ходил. Машина въехала в густой
кустарник, закрывавший ее почти целиком.
— Как они здесь ориентируются? — недоуменно спросил
Кажгалиев.
