Что ни говори, но жизнь у молодого миллиардера была довольно однообразной: девицы при виде него застывали соляными столбами, дамы прятались за мужей, а молодые люди – разбегались, кто куда.
– Впрочем, моя бабушка может дать фору вашей, – продолжила Милочка, решив напоследок отстоять честь семьи.
– И кто же эта милая леди? – усмехнулся Путятин.
– Аделаида Константиновна Лыкова! – почти также высокомерно, как он, ответила Мила.
Влад взглянул на нее с новым интересом.
– Так вы та внучка, которой достанется жирный кусок состояния старого банкира Лыкова? Понятно, – протянул он, быстро припомнив слухи о слиянии банковских домов, и довольно точно просчитав брачные планы блестящего Макса.
Впрочем, Влад Путятин решил, что это Максим Черский был инициатором сватовства и удвоения своих доходов…
– И что с того? – подозрительно уточнила Мила.
– А то, что вы богаты, а теперь пытаетесь заполучить себе мужа с соответствующим счетом в банке.
Милочка загадочно хмыкнула.
«Понятно. Малышка ждет, не дождется, когда этот похотливый кот черский отлипнет от Лизаветы Вонг, и вернется получить причитающиеся ему девственницу и приданое…».
– О, Людмила Николаевна, неужели ваш покорный слуга не входит в список претендентов? – решил поиграть с ней опытный интриган Путятин.
Мила вытаращилась на него, как на ценники в московском бутике Prada.
«Он что, шутит?!» – пронеслось в ее голове.
Но ужасный Путятин не отставал.
– Я весьма богат, – с потрясающей воображение ложной скромностью сообщил он, – и стану еще богаче. А нефтегазовое месторождение, знаете ли, на дороге не валяется!
– Рада за вас, – с достоинством ответила на эту беззастенчивую саморекламу Мила.
«Значит, цена за баррели и кубометры ее не интересует. Ну не то, чтобы совсем, но контрольного пакета акций банка и обещанного похотливого Макса, ей явно достаточно. А может, она влюблена в этого кота черского?» – с тревогой взглянул на партнершу Путятин. – «А как на счет него?..»
И Влад внимательнее присмотрелся к Миле, пытаясь угадать, подходит ли она под тот тип женщин, который воодушевляет, и не только, знаменитого светского красавца Максима Черского.
Не то, чтобы он раньше на нее не смотрел. При первом же беглом осмотре он определил, что девица миленькая, голубое платье вполне отвечает моде и весьма к лицу своей хозяйке.
Действительно, Милочку Обольянинову никто не назвал бы писаной красавицей. Нет, у нее все было на месте: глазки, носик, ротик, ну и все прочее. Но она никак не подходила под определение «гламурная дева», столь вожделенное прочими дебютантками. От отца, жгучего красавца Николая Обольянинова, ей досталась толика бессарабской крови, поэтому Милочка была низкоросла, темноволоса и смугла. Для московской девицы это была бы трагедия, но не для Милы, выросшей в британской столице с ее широкими взглядами на женскую красоту. Так, ее белокурая кузина Анжелика дневала и ночевала в салонах красоты, иначе через неделю-другую весь налет гламура начал бы осыпаться (вместе с наращенными ресницами, к слову). Мила же легкомысленно относилась к уходу за собой, полагая, что наследство дедули с бабулей и актуальный гардероб компенсируют недостаток гламурных блесток.
В себе самой ей больше всего нравились глаза – темные, но не слишком, приятно переливающиеся золотистым свечением. Дядя Митя, мастак на витиеватые комплименты, бывало, говорил: «Глазки у тебя, Людмила, как горный мед. Такие же сладкие!..»
«Вполне-вполне», – одобрил увиденное Путятин. – «Не то чтобы девушка его мечты, но Лизавета ведь тоже темноволоса… К тому же девственница», – он зорко осмотрел ее маленькие, еще по детски пухлые кисти рук, лиф, целомудренно украшенный кремовыми розами и трогательный пушок на щеках. – «Черский вполне может увлечься. А она?..»
– Вы меня интригуете, Людмила Николаевна, – наклонился Влад к нежной щеке, – ведь все в курсе, что вы обручены.
От близости ужасного Владислава Путятина трогательный пушок встал дыбом, а от его слов Мила покраснела, как маков цвет.
«Ничего себе!» – оживился он. – «А в этих невинных дебютантках определенно что-то есть… Так, как же на счет Черского?..»
– Вы наверно скучаете без жениха? – с небрежной заботливостью прошептал он ей в ушко.
Мила залилась краской до корней волос. А трогательный пушок жил своей собственной жизнью.
«Что он ей говорит?!» – метался у дальней стены Дмитрий Анатольевич.
«Та-а-а-ак!» – отметила Ириада Градинер.
«Ого!» – поразился Нузгар Абар-Рахман.
«Бедняжка!» – бросила полный сочувствия взгляд на партнершу Путятина Елена Келдыш, помогая Анастасии Скуратовой увести распсиховавшуюся младшую дочь.
«Хоть Путятин танцует», – все о своем думал Инвар Келдыш…
– Это… это личный вопрос! – наконец нашлась пылающая Милочка.
«Понятно. Значит, этот похотливый кот сумел произвести впечатление на девочку», – с неожиданным ожесточением подумал Влад Путятин.
– Как жаль, Людмила Николаевна, что вы остались равнодушны к моим чарам, – с подчеркнутым сожалением сказал он и остановился.
Мила тоже остановилась и только теперь поняла, что музыка закончилась, и кавалеры возвращают партнерш родственникам.
«Чудеса! Танец кончился, а я все еще на ногах», – изумилась она.
Влад церемонно взял ее под руку и повел туда, где Дмитрий Анатольевич уже готов был рвать на себе остатки волос.
Мила шла осторожно, как по льду. Мало ли что придумает этот жестокий шутник! Но Путятин благополучно подвел ее к дяде.
– Мы еще увидимся, Людмила Николаевна, – многообещающе сказал Влад и, отвесив грациозный поклон, удалился восвояси.
«Вот обрадовал, так обрадовал!» – подумала она и повернулась к Дмитрию Анатольевичу.
Тот не верил своим глазам: племянница была на своих двоих, ужасный Путятин вел себя, как подобает джентльмену, и вроде бы не сказал ни одной своей язвительной шуточки. Кстати, о словах.
– Что он тебе говорил во время танца? – с подозрением спросил он Милу.
Она снова покраснела.
– Наверно, я не так поняла…
Дмитрий Анатольевич схватился за сердце: что же он ей такого сказал?!
– Но мне кажется, он со мной флиртовал.
– Что?! – округлил глаза почтенный банкир Козолупа.
– Ну, может быть, я не так поняла, – потупилась Милочка, – но он довольно заманчиво описывал свое общественное положение и… будущее положение.
– Путятин? – на всякий случай уточнил Дмитрий Анатольевич и обернулся туда, где окруженный свитой Влад Путятин с ленивой усмешкой выслушивал жадные вопросы, явно относящиеся к Миле Обольяниновой.
